Но вот, наконец-то, сработала моя магия. Мы заключили сделку, условием которой было мое полное исцеление силами Рагия. Поскольку Рагий мог использовать только то, что ему известно, а он прибег к самому сложному и мощному из известных ему методов лечения, я, для обеспечения соблюдения условий, должна была принять его лечение. На то и был расчет: правила установленные Богами нарушены не будут и Етара с Жиарой не дадут мне умереть от такого нетрадиционного метода лечения.

Внутри по прежнему жгло, но это я могла терпеть достаточно долго. Теперь магия представлялась мне не обжигающим огненным потоком, а просто волной горячего воздуха. Эта волна будто продувала все мои сосуды и сильно прогревала мышцы и органы.

На каком-то этапе показалась мордочка Шона, который положил мне на лоб лапку и безапелляционно приказал: «Спи!». Я тут же вырубилась, чему была только рада.

Проснулась я от настойчиво пищащего в моей голове сигнала кристалла связи. Кто-то пытался меня дозваться, наверняка, уже очень давно. В голове моей заговорила Эллочка, которая явно была чем-то очень обеспокоена.

— Ты жива? Ты в порядке? От тебя почти месяц ни слуху, ни духу! — Затараторила она, как только я приняла вызов.

— Какой месяц, Элла?! Ты что несешь?! — Тут же проснулась я.

— Ну да, месяц уже с бунта прошел. Завтра Излом. — Удивленно ответила Элла.

— Как завтра?!

В смысле завтра?! Я столько всего должна была за последний месяц года сделать! Одни отчеты чего стоят! И мы собирались подготовить настоящий праздник для воспитанников работного дома! И… и… и… столько всего оказалось не сделанным, что голова закружилась.

Я попыталась сесть и удивленно замерла. У меня получилось сесть и мне совсем не было больно. Вот они — чудеса современного лекарского дела!

— Проснулась! — Громко крикнула косматая рыжая голова, просунувшаяся в дверь моей палаты.

— Элла мне надо идти. — Сообщила я и прервала связь.

Голова скрылась, а через несколько секунд дверь открылась, громко стукнувшись о стену, ко мне стремительно вошел лекарь, а за ним шмыгнул Шон. Рагий был полностью седой, из глаза стали водянисто-серыми, да и весь он стал каким-то блеклым.

— Я ж тебе говорил, что не зря старались! — Радостно возвестил Шон.

— Погоди — рано радоваться. — Безжизненным голосом ответил маг.

Около часа он вертел меня, осматривал, применял ко мне всякие кристаллы, пытался найти хоть какие-то нарушения.

Когда он удовлетворился результатом, он присел на нашедшийся тут же стул, во все глаза разглядывая меня с расстояния.

— Поразительно! — Выдал он через минуту.

— Жаль, что фокус одноразовый, правда? — Восхищенно прицокнул Шон, лазивший по мне.

— В смысле одноразовый? — Влезла я.

— Ну, хорошо, что ты предупредила про камни. Если бы ими контур помещения не замкнули, не было бы старины Рага с нами больше. А так только выгорел. — Веселым тоном, но без тени веселья на мордочке слил всю информацию ласка. — Без магии, плохо, конечно. Но знания с опытом-то все еще с ним! — По мере произнесения фраз, голос все скучнел и скучнел. — Ну поддержите меня кто-нибудь.

— Да, ты прав. Такие знания, определенно нужны нам. — Я серьезно посмотрела на лекаря. — Я прикажу перезаключить с вами договор на бессрочный найм с компенсациями положенными главному врачу.

Рагий кивнул мне в ответ и поднялся.

— Вас тут уже давно-давно дожидаются. — Он с улыбкой открыл дверь.

На него было тяжело смотреть: вместе с магией из мужчины ушли все краски. Подумать только! Выгорел! Из-за меня.

В палату несмело вошла Нешка. Она долго неверяще смотрела на меня, потом кинулась ко мне на шею, заливаясь слезами.

— Ну это должно было случиться. — Философски изрек Шон. — Железная девочка, железная девочка.

Похоже, все время, пока я была выведена из строя, Нешка держала себя в руках.

— Мне все рассказали: это вы спасая меня так вот получили. Ну не надо было, он бы сделал что хотел и ушел. — Сумела различить я между всхлипами.

— Так! — Я крепко взяла ее за плечи и хорошо встряхнула. — Не смей так о себе думать, поняла? То что с тобой сделали — это страшно, отвратительно и недопустимо ни при каких обстоятельствах! Ты начала новую жизнь, где имеешь успех, где ты востребована. И даже если бы этого не было, ты достойна того, чтобы самой решать с кем и когда заниматься подобными вещами. Еще раз такое услышу, всыплю розгами. Поняла?

Пока я говорила Нешка перестала плакать и теперь икала. И вот в этот самый момент, когда Нешка могла похвастаться красными опухшими глазами и так трогательно икала, я увидела маленькую беззащитную девочку. Девочку, которой так нужен кто-то, кто сможет ее защитить. Кто-то, к кому она всегда сможет придти со своей бедой.

— П… ик! Поняла. — Ответила она.

Дверь в палату открылась. Сперва я увидела оттопыренные уши, а уж потом Ледина, сияющего как новенький пятак. Он подлетел к койке, сгреб меня вместе с Нешкой в охапку, и долго старательно мял. Самым прекрасным в этом моменте было то, что мне не было больно, я была полностью здорова. Ценой души другого, но все-таки.

Когда ушастый закончил нас мять, он обхватил меня за плечи и тряхнул так же, как я Нешку недавно.

— Зачем пошла одна?! — Громко выкрикнул он мне в лицо.

Я всхлипнула. Меня догнали те эмоции, которые следовало испытать там — на мосту, в доме, на чердаке, в палате, когда пришла в себя и поняла насколько все плохо. А следом догнали и все прочие страхи — что могли пострадать те, кто мне дорог, что мог непоправимо пострадать шедевр Занира в виде нашего ресторана, что весь этот ужас организован отцом, чтобы продемонстрировать мне свою мощь. Я заливалась на больничной койке слезами как никогда в жизни, а Деня и Нешка в четыре руки пытались меня успокоить. От их усилий плакалось только сильнее, но уже от умиления и благодарности.

В какой-то момент обнимающих меня рук стало больше. Когда я подняла глаза на хозяина рук, обнаружила там Нора. Как только он увидел осмысленность в моем взгляде, он дал мне нормальную такую затрещину — аж перед глазами все поплыло.

— В следующий раз скажи — я тебе сам шею сверну. — Мрачно изрек он.

Через пару часов я была дома. Квартира не выглядела заброшенной. Деня, розовея ушами, признался, что каждый вечер ужинал здесь и заодно поддерживал порядок.

До поздней ночи мы сидели у меня. Парни делились всем что я пропустила. Деня рассказал, что ресторан вообще не пострадал. Весь этот ужас закончился так же внезапно, как и начался. Примерно через час после того, как я ушла. То есть примерно тогда, когда мне вспороли живот.

Правда наши фешенебельные гости оставались в ресторане до утра — пока не ликвидировали завалы на дорогах и у них не появилась возможность без проблем попасть домой. Касса была полна денег, а мозг был полон отвращения. Лишь трое отправились на улицы помогать справляться с последствиями: Сана, граф Люжек — близкий друг семьи Саны и Вовек, без титула, но с состоянием. Вовек был купцом в надцатом колене и корни свои помнил и чтил.

Деня рассказывал обстоятельно и подробно — будто готовился.

Еще он поделился тем, что ресторан помог ему не сойти с ума, пока я была в отключке — он весь уходил в работу. Это, несомненно, повлияло на прибыль: за последний месяц года заведение вчетверо перевыполнило план.

Нор сказал, что сделал все отчеты и по заведению, и по работному дому. Наступит Излом — он даст их мне на проверку и потом передаст в соответствующие органы. Еще он «взял на себя смелость подготовить бал по случаю Излома для воспитанников и работников нашего работного дома и их семей, если кто-то пожелает принять участие в праздновании». Он выдал мне план мероприятия, увесистую стопку счетов, которые без меня было не оплатить и фирменный оскал, который следовало понимать как «Я все сделал — видишь, я могу решать твои проблемы и без твоего участия».

Новостей было много, говорили мы очень долго. Совсем поздно ночью в дверь постучали. Это был вернувшийся из Иреоса Занир. Тут меня тоже ожидали плюшки за поспешность и глупость. А еще он показал мне крохотный росточек. Это был золотой лист. Найти целый корень в это время года не вышло, но он вырастит этот и будет полноценное растение. На рост ему нужно два три месяца. Как раз вписываюсь в условия сделки.