Раздался щелчок, незнакомые мужские голоса, и Эрик вдруг позвал ее по имени, прося подойти. Джесс, не понимая, что происходит, и чувствуя лишь, как гудит голова, направилась в прихожую. Каково же было ее удивление, когда она увидела там двоих высоких крепких мужчин в штатском, которые сухо представились как старший инспектор Эрнандес и детектив-констебль Харрис из городского полицейского управления.

– Джессика Мэлоун, верно? Вам знакома Вивьен Батчелдер? – тотчас осведомился у ничего не понимающей Джесс детектив Харрис.

– Знакома, – ответила девушка осторожно. – Это моя подруга. Мы вместе работаем.

– Когда вы видели мисс Батчелдер в последний раз?

– Вчера, на вечеринке в честь дня рождения Дайаны Мортон. Мы вместе уходили домой. Господи, что случилось? – не выдержала Джесс.

– Вивьен Батчелдер найдена мертвой сегодня ночью, – сообщил ей старший инспектор.

Джесс перевела беспомощный взгляд на Эрика. Тот обеспокоенно глядел на полицейских.

– Что?.. – тихо переспросила девушка, не в силах поверить в подобное. Голова предательски закружилась. – Что вы говорите? Но как… Как так?..

Быть не может.

Нет.

Эрик взял ее ладонь в свои пальцы и крепко, успокаивающе сжал.

– Мисс Батчелдер была убита, и, предположительно, вы – последняя, кто видел ее в живых, – более мягко сказал старший инспектор, видя, что Джесс становится нехорошо. – Поэтому мы бы хотели поговорить с вами и подробно выяснить обстоятельства вчерашней ночи. Любая деталь может быть важной. Вы позволите? – спросил он, кивая на гостиную.

О таких вещах не следовало говорить на пороге.

– Да… – сделала шаг назад, в комнату, ошарашенная Джесс. – Конечно. Но… Я не могу поверить, – вдруг прижала она ладони к ноющим вискам. – Вы, должно быть, шутите.

Вивьен – яркая и красивая, типичная «зима» – белая кожа, синие глаза и черные волосы. Она веселилась вчера в клубе, привлекая внимание мужчин, смеялась и шутила, выглядела счастливой, строила планы, надеялась, мечтала, жила. А сегодня говорят, что Вивьен – нет?

Так… бывает?

Джесс не верила в происходящее.

– Соболезную, мисс Мэлоун, – без эмоций сказал детектив-констебль. Должно быть, им по несколько раз на дню приходится сообщать трагичные новости друзьям и близким, и у него выработалось здоровое безразличие и умение вежливо, но коротко говорить слова скорби.

Детективы пробыли достаточно долго, расспрашивая подробности, задавая один вопрос за другим, словно думая, что Джесс знает нечто такое, о чем не хочет им говорить. И она покорно отвечала, но все как-то больше механически, превратившись в ледяную скульптуру. С Вивьен они были знакомы несколько лет – почти одновременно пришли в журнал. Они не были столь близки, как с Дайаной, но Джесс считала ее подругой. А что теперь будет с Эшем? А с родителями Вивьен? А с ее мечтами и целями?

Она хотела свадьбу и ребенка, а еще планировала полететь в Париж, чтобы увидеть наконец его красоты, – накопила нужную сумму для рождественских каникул в Европе. А теперь…

Откуда ночью Джесс могла знать, что смотрит новости о смерти подруги? Если бы она только знала…

Что бы она смогла сделать? Переключить на другой канал?

Она могла не отпускать Вивьен после того, как они вместе вышли из клуба, планируя вдвоем поехать на такси домой.

На улице свежо и прохладно, а по ушам бьют смазанные звуки ночного города, которые по сравнению с гремящей, ударяющей по легким музыкой клуба кажутся тишиной.

Вивьен курит и улыбается. Алое платье и накинутая сверху темная кожаная куртка, малиновые губы и волосы цвета воронова крыла, угольные, с красной подошвой, туфли – кажется, она состоит из сочетания оттенков красного и черного.

Контрастная. Яркая. Живая.

– Ты любишь снег? – спрашивает вдруг Вивьен. В ее взгляде появляется мечтательность.

– Снег? – не сразу понимает Джесс. Она устала и хочет домой. Веселье было слишком утомительным. К тому же к ней постоянно клеились парни, и девушку это раздражало.

– Снег, – повторяет Вивьен. – Север. Свободу.

– Я тебя не понимаю, – улыбается Джесс. Ясно же – подруга перепила. Они все выпили лишнего.

– Я так его люблю, – говорит подруга, впуская в темноту струйку дыма.

– Эша? – уточняет зачем-то Джесс.

– Эша? – эхом повторяет следом на ней Вивьен и смотрит иронично. – Может быть, и Эша.

Ее улыбка – счастливая. А глаза – горят.

Когда вдруг звонит ее телефон, Вивьен, глядя на экран, улыбается еще шире – еще чуть-чуть, и на губах появятся трещины. И в глазах взрываются чувства. Джесс даже немного завидно, что подруга так любит Эша, – ее чувства к Эрику совсем другие, более дружеские, более мягкие, более… постные. Он не вызывает в ней волну эмоций, он дарит спокойствие, а ей нужно, чтобы кровь будоражили, и чтобы в легких взрывался озон, и чтобы голова шла кругом.

Так было однажды, но как будто бы и не с ней.

Спокойствие – слишком скучно.

– Да, любимый, я приду к тебе, – говорит Вивьен срывающимся от счастья голосом по телефону, прощается нежно и говорит, что любит и скучает.

– Это не Эш? – вдруг догадывается Джесс.

– Это не Эш, – снова играет в эхо подруга.

– А кто? – она не может удержаться от вопроса.

Вивьен начинает смеяться, а потом вдруг щипиет ее за щеку. По-дружески, но больно. Джесс отстраняется.

– Езжай одна, – говорит подруга, небрежным жестом смахивая черные волосы с плеча, – мне нужно встретиться кое с кем.

Джесс колеблется, но Вивьен успокаивает ее:

– Мне пройти пару кварталов. Это же Хэвинктон – смотри, сколько народа.

Центр огромного мегаполиса никогда не спит, не делает различия во времени суток – это правда.

Они прощаются, целуя друг друга в щеку невесомым поцелуем.

Джесс идет к такси, не видя, что Вивьен смотрит на нее зло. Но это чувство на ее лице почти мгновенно смывается предвкушением.

Такси уезжает, и Джесс, глядя в окно, на цепочку огней и неона, тянущуюся вдоль зданий, звонит Эрику, хоть и знает, что тот, скорее всего, уже спит.

Информация о том, что Вивьен должна была с кем-то встретиться, необычайно заинтересовала детективов, и они долго выспрашивали у Джесс подробности разговора. Разговор она помнила не слишком хорошо – алкоголь притупил память, но одного девушка точно не забыла – Вивьен встречалась с каким-то парнем, в которого была влюблена.

После ухода детективов, которые пообещали, что вскоре, возможно, вызовут ее в полицейский участок, Джесс устало опустилась на стул и расплакалась. Эрика это расстроило, и он пытался ее утешить, как мог, – гладил по спине и говорил ласковые слова, давая понять, что он здесь и что он – ее поддержка.

Джесс стало все равно. То ли из-за Вивьен, то ли из-за Брента.

…у этого был лишь один плюс – Эрик больше не пытался поцеловать ее, понимая, что сейчас это лишнее.

Весь день Джесс, обычно жизнелюбивая и энергичная, провела дома. Звонили друзья, коллеги, среди которых быстро распространилась новость об убийстве Вивьен, пытались узнать подробности, но с ними совершенно не хотелось разговаривать. Жизненная энергия куда-то пропала, настроение сделалось пасмурным, черным, как грозовое небо.

Эрик остался с ней, решив для себя, что невесте нужно его участие, а та просто лежала на кровати и то и дело мысленно прокручивала последнюю сцену общения с Вивьен. Не то, чтобы она себя винила, но чувствовала безнадежную тоску.

Слез отчего-то больше не было, лишь на сердце осталась тяжесть и горечь.

Хотелось справедливости. И чуда.

Иногда ей казалось, что в современном мире справедливость – это чудо. А она должна быть обыденностью.

Ночью Эрик остался в ее спальне – не делал никаких попыток к приставаниям, а просто лег рядом – как хороший друг и, пожелав спокойной ночи, уснул первым. А Джесс долго лежала, чувствуя тепло его тела, и думала, думала, думала…

Уснула она незаметно, с тревожным сердцем, и проснулась во сне, считая при этом его реальностью. При этом – совершенно привычной.