Ялда осторожно расслабила свой тимпан; стук двигателей по-прежнему был неприятным, но вполне сносным.

— Думаю, мы снова можем говорить, — прокричала она своим коллегам.

Что? — написала у себя на груди Бабила.

Ялда повернулась к Фридо. — И кто же главный претендент на роль организатора диверсии?

По выражению лица Фридо было ясно, что он понимает, кого Ялда имела в виду, хотя саму идею он все равно воспринял в штыки. — Шесть гроссов погибших, ни в чем не повинных людей…?

— Если за этим стоит Ачилио, то он явно не убить нас пытался, — ответила Ялда. — В противном случае целью его диверсантов стали бы гироскопы; он мог уничтожить Бесподобную, когда она едва оторвалась от земли, и устроить из этого грандиозное шоу для все, кто наблюдал за запуском из Зевгмы.

— Так он хотел, чтобы мы дрейфовали в космосе? — предположил Фридо. — Чтобы мы, деморализованные отказом двигателей, кружились по орбите пока не разберем все топливопроводы и не проверим каждую деталь по дюжине раз? Все остались в живых, но этой заминки будет достаточно, чтобы поставить Евсебио в неловкое положение.

— А кто такой этот Ачилио? — спросила Бабила.

— Один из Советников Зевгмы, — устало объяснила Ялда. — Его дед и дед Евсебио кое-что не поделили в сфере бизнеса –

Бабила прервала ее, подняв руку. — Меня не волнуют распри чьих-то там прародителей. Мы знаем его имя и должность — людям, которые вернутся обратно, этого должно хватить, чтобы найти его и убить.

— Верно, нам нет никакого дела до их варварских междуусобиц, растянувшихся на несколько поколений, — сказала Ялда.

Ожил один из самописцев; Ялда сделала шаг вперед и приступила к расшифровке сообщения. — От четвертой камеры, — прочитала она. — Нарушитель пойман. Утверждает, что он один. Ведем его к вам.

Спустя полсклянки в каюту навигационного поста вошли четверо механиков. Пия, Дельфиния и Онеста шли единой колонной, держа пленного на своих плечах; чтобы удержать его, они отрастили дополнительные руки, хотя освободиться он, кажется, и не пытался. Четвертый механик, Северо, был слишком мал ростом, чтобы присоединиться к их формации, поэтому шел перед женщинами в качестве караульного.

Механики бросили свою ношу перед навигаторами; диверсант, опустив голову, сидел, скорчившись на каменном полу. На нем не было именного жетона, но Ялда была почти уверена, что узнала его.

— Нино?

Он не ответил. Ялда присела на корточки, чтобы лучше разглядеть; это был он. Она все еще помнила, как выдавала ему жетон перед той многозначительной речью Евсебио.

— Зачем? — с недоумением и злостью спросила она. Нино был свидетелем крушения Бенедетты, но несмотря ни на что, решил остаться в команде; она сочла это знаком его преданности. — Что тебе предложил Ачилио?

При упоминании имени Нино мигнул ей задними глазами, практически подтверждая ее догадку. — Кто-нибудь еще из его людей здесь есть? — спросила она.

За шумом двигателей ответ Нино было не разобрать. — Говори громче, — закричала Ялда. — Кого еще он завербовал?

— Я знаю только насчет себя, — настаивал Нино. — Если и были другие, мне о них не рассказывали.

Ялда обратилась к механикам. — Вы отлично потрудились. Но сейчас вам следует вернуться на свои посты; мне бы не хотелось оставлять топливопроводы без охраны.

— А вы уверены, что справитесь с ним? — спросила Дельфина. — Бегает он быстро. Не помешает клейкая смола.

Клейкая смола? — Мы не выпустим его из его комнаты, — сказала Ялда. — Пожалуйста, займитесь охраной топливопроводов.

Когда они ушли, Ялда села на пол перед Нино. — Скажи мне правду, — стала упрашивать она. — Здесь есть кто-нибудь еще? Ты тоже рискуешь жизнью, если Бесподобная пострадает.

— В соседней каюте есть инструменты, — мрачно заметила Бабила. — Фридо мог бы за ними сходить.

— Инструменты?

— Отвертки, стамески, шила, — пояснила Бабила.

— Просто… дай мне с ним поговорить, — сказала Ялда.

Она снова повернулась к Нино. — Давай сначала. Если хочешь, чтобы мы тебе поверили, придется все рассказать.

Нино не поднимал глаз. — Я вам солгал, — признался он. — У меня есть дети.

Ялда припоминала, как он утверждал, будто его ко умерла еще в юности, хотя сама этим словам не верила с самого начала; она решила, что он просто бежал от давления общества, не желая растить собственную семью. — Так зачем их бросать?

— Гемма уничтожила мою ферму, — сказал он. — А я и без того задолжал денег. Советник сказал, что оплатит мой долг — и заплатит моему брату достаточно, чтобы он смог присмотреть за детьми.

— В обмен на что?

— Сначала я должен был вступить в вашу команду и… собирать для него сведения. — Голос Нино дрогнул, хотя Ялда и не могла сказать наверняка, стыдился ли он своих поступков или просто чувствовал себя неловко. — Я надеялся, что этого будет достаточно — что мне не придется самому лететь в пустоту. Но потом он передал мне инструкции, как перекрыть топливопровод, и сказал, что удвоит платеж, если Бесподобная заглохнет в течение склянки с момента запуска.

— Как он разузнал подробное устройство топливопроводов? — Ялда забыла, где именно должен был работать Нино, но он точно не проходил обучение на механика.

— Не знаю, — ответил Нино. — Советник знал об этой ракете больше, чем я сам. Скорее всего, у него были и другие шпионы.

— Где именно? — надавила Ялда. — Среди строителей или путешественников?

— Не знаю, — без обиняков произнес Нино.

— Как именно ты заклинил топливопровод? — спросила она.

— С помощью этого. — Он открыл два кармана и вытащил несколько маленьких камешков. — Я зажал их под рычагами аварийного отключения для баков с либератором. Мне велели застопорить как можно больше топливопроводов, пока механики не получат приказ об остановке всех двигателей.

В каждой дозирующей камере таких рычагов было несколько — и некоторые из них располагались вдали от постов, на которых находились механики. Камеры были настолько загромождены оборудованием, что войти и выйти незамеченным было не таким уж сложным делом — особенно если все остальные в это время не вставали со своих скамеек.

Ялда взяла у него один камень. Это была разновидность мягкого пудрита: мелкий песок осыпался с него прямо у нее в руках. Зажатый под рычагом, он бы в скором времени просто раскрошился и выпал. Если бы Нино не поймали с поличным, они бы, вероятно, никогда и не узнали, что произошло на самом деле, и в итоге пришли бы к выводу, что неисправность заключалась в самих топливопроводах.

— И что потом? — спросила она.

— Потом — ничего, — ответил Нино. — Если бы меня не поймали, я должен был снова влиться в коллектив — просто вернуться на свою станцию и делать свою работу.

— То есть покончив с диверсией, ты был бы готов добросовестно выполнять свои обязанности? — с сарказмом спросила Ялда. — Снова стать частью команды?

— Я никому не хотел причинять вреда! — с негодованием возразил Нино. — Бесподобная должна была какое-то время дрейфовать в космосе — и на этом все. Советник получил то, что хотел — так с чего бы мне проявлять к вам враждебность?

— Каковы бы ни были твои мотивы, — сказала в ответ Ялда, — с тех пор, как мы взяли тебя в команду, ты видел более чем достаточно, чтобы понимать, насколько это опасно. Только не делай вид, будто ни разу не задумывался о том, что мог всех нас погубить.

В ответ на обвинение Нино раздраженно напрягся, но его молчание продолжалось слишком долго, чтобы в итоге завершиться возмущенным отрицанием. — Я спрашивал об этом у Советника, — наконец, признался он. — Он сказал, что вам бы повезло, если бы гора просто рухнула на землю.

— Повезло?

Нино поднял глаза и встретился взглядом с Ялдой. — Он сказал, что сама идея космического города — это безумие. Мало-помалу вы будете сталкиваться с разными проблемами — проблемами, которые не сможете решить без посторонней помощи. Пройдет поколение, и вы будете умирать от голода. Станете есть землю. Молить о смерти.