- Не богохульствуй, - хмыкнул я, разглядывая содержимое коробки. - Где ты его взял?

- Во дворе нашел, под камнем, - улыбнулся Данила, поворачиваясь к Анцису, который сидел за пультом управления и стучал пальцами по клавиатуре. - An?i, k? tev iet?

- Es esmu gatavs, - ответил он, разворачиваясь со стулом к нам.

- Может его как-то обездвижить? - Спросил Данила. - А то вдруг двинется в момент копирования.

- Двойка тебе за теорию, - хмыкнул я, забирая их его рук коробку и водружая ее на полку. - Момент снятия характеристик предмета идет по срезу времени. Как фото - на картинке ты видишь то изображение, которое было в момент открытия диафрагмы.

- Но смазанные фотографии тоже бывают, - пробормотала Лика, с некоторой опаской глядя на жука, который безуспешно пытался выбраться их прозрачной тюрьмы.

- Все зависит от скорости работы диафрагмы, - пояснил я. - В фотоаппарате она открывается на какое-то время. Если за это время картинка меняется - получается расплывчатая фотография. А здесь у нас матрица считывает параметры D-поля предмета, так сказать, в нулевой момент времени. Как будто диафрагма открылась на бесконечно малый отрезок секунды...

- Ты не умничай, ты пальцем покажи, - хмыкнул Данила, кивая Анцису.

- Я поняла, - кивнула девушка, поворачиваясь к синтезатору.

Анцис нажал на кнопку и громкий щелчок задвижки заставил нас посмотреть на место материализации. Над полочкой образовалась небольшая марь, из которой возникла уже знакомая коробка с жуком внутри. Мы все впились глазами в насекомое, которое застыло без движения.

- Не двигается... - прошептал Данила, прокомментировав очевидное.

- Он умер? - Пробормотала Лика, демонстрируя на лице гримасу, в которой одновременно можно было прочитать брезгливость и жалость.

- Не знаю, - почесал я в затылке, беря в руку синтезированную коробку и вглядываясь в жесткокрылого.

- Надо открыть, пошевелить его, - посоветовал Даня.

- Пошевелим, - согласился я, кидая взгляд на прототип. Прожук не оставлял попыток выбраться из пластиковой тюрьмы. Я легонько потряс коробку, но скопированное насекомое не подавало признаков жизни. Чуть сжав пластик пальцами, я открыл крышку и вывалил жука на стол. Членистоногая тварь словно ждала этого момента: насекомое вдруг дернуло всеми своими лапами одновременно и, резко рванув с места, побежало по столу в сторону Лики. Девушка с визгом отшатнулась назад, мгновенно запрыгнув на вращающийся стул. Тот опасно накренился в сторону, Данила дернулся, пытаясь его удержать, споткнулся о провод удлинителя и с грохотом полетел на пол. Стул упал следом, а Лику мне удалось подхватить лишь в самый последний момент, когда она почти уже грохнулась в образовавшуюся на полу кучу малу. Жук благополучно дополз до края стола, где невозмутимый Анцис подтолкнул его пальцем в новую пластиковую коробку и защелкнул крышку.

- Сколько раз мне надо повторять, - проговорил я, после того, как поставив Лику на пол и вытер слезы, выступившие от смеха. - Никогда не оставляйте провода удлинителей тянуться через рабочее пространство.

- Поймали его? - Испуганно спросила девушка, почему-то прячась за моей спиной.

- Рыжик, он совершенно безвреден, - хмыкнул я, кивая на коробку в руках Анциса. - И вновь заточен в камеру.

- Вполне живой жук, активный, - сообщил Анцис, сравнивая насекомое в коробке с прототипом. - Не вижу отличий.

- А их и не должно быть, - пробормотал Даня, потирая ушибленное колено и поднимая стул. - Имеет ли смысл везти крыс и морских свинок?

- Крыс? - Переспросила Лика, поморщившись.

- Да, я попросил Виктора доехать завтра до зоомагазина и привести нам кого-нибудь, - ответил я, обнимая за ее талию. - Конечно имеет! Жук -- это жук, а млекопитающие - это совсем другое. Почему он ожил не сразу? Что будет с крысой, свинкой?

- А зачем это надо? - Спросила Лика. - Мы что, будем крыс копировать и продавать?

- Мы будем людей копировать, - хмыкнул вдруг Данила, убирая провод от удлинителя в сторону.

- Зачем это? - Подозрительно спросила девушка, поднимая на меня свои глазищи. - Разве людей вокруг не хватает? Это ж клоны будут!

- Некоторые ценные экземпляры трудно найти, не грех и размножить, - хмыкнул я, демонстративно оглядывая ее с ног до головы. - Правда, до этого нам еще далеко. Но представь, какие открываются возможности!

Девушка покачала головой, улыбнувшись, чем показала, что оценила долю шутки. И машинально достала сигарету из пачки. Данила поморщился и, подойдя к стене, включил вытяжку. Он терпеть не мог сигаретного дыма.

- Можно я покурю? - Вдруг спохватилась Лика, глянув на меня.

- Можно, - разрешил я.

- Курить - здоровью вредить, - проворчал Даня, но не стал оспаривать моего решения. Анцис тем временем, засунув жуков в террариум, специально установленный здесь еще утром, разбирал большую картонную коробку, на которой синим фломастером было начертано: "для копирования". Помимо пачки макарон и спагетти, там обнаружились килограммовые пакеты с сахаром, солью, несколько видов круп, баночки с пивом и газировкой. На самом дне, в дорогих на вид коробках, лежали четыре бутылки коньяка и несколько бутылок различных вин.

- А как же сухой закон? - Спросила Лика, увидев выпивку и выпуская дым в сторону вытяжного шкафа,.

- После работы можно, - ответил я, рассматривая бутылку. Коньяк я любил и сам попросил Виктора Ивановича купить несколько сортов подороже. - Продегустируем вечером?

- Я такой еще не пила, - неопределенно ответила девушка.

Трель звонка раздалась так неожиданно, что я вздрогнул. На экране, висевшем возле двери и транслирующим происходящее за ней, возникло лицо Гордеева. Подойдя ближе, я открыл замок и потянул за ручку.

- Заходи!

- Неа, - он кивнул головой, предлагая идти за ним. - Пойдем, ты должен это видеть!

- Пойдем, - согласился я, передав бутылку Анцису. Что там еще за "сюрприз"?

Рабочее место, которое с некоторыми оговорками можно было назвать кабинетом, Гордеев оборудовал рядом с караулкой - небольшое помещение раньше, вероятно, служило местом для отдыха охранника, дежурившего здесь круглосуточно. Кроме письменного стола, на котором разместился ноутбук, небольшого шкафа и здоровенного сейфа, в углу на небольшой тумбочке стоял телевизор, постоянно включенный и настроенный на новостные каналы. Возле стены, на низком двухместном диване сидела миловидная блондинка лет тридцати, которую Дима вчера представил мне как свою помощницу по имени Светлана. В отсутствии Гордеева, девушка выполняла функции диспетчера и постоянно следила за новостями, которые транслировались по телевизору или появлялись в интернете.

- Вот, крутят постоянно, уже третье повторение, - сообщила она и показала на экран, стоило нам войти внутрь. Там широкоплечий мужик в знакомой черной форме, с прикрытым черной маской лицом зачитывал текст на латышском языке. По нижнему краю экрана бегущей строкой давался перевод на русский.

- ...нашему терпению пришел конец. Огромная армия чиновников, которые кормились с наших налогов и рассаживали своих родственников на хлебные места в советы при государственных предприятиях, являлись паразитами на теле общества. Разграбив страну с помощью придуманных ими коррупционных схем, эти люди продали нашу независимость Евросоюзу, отрекшись от всего, на чем веками держалась латышская самобытность. Пользуясь поддержкой США, эта, так называемая "элита" стравила нас с русскоязычными, с которыми мы веками мирно уживались на одной земле. Подвесив перед народом, словно морковку перед ослом, идею "национального государства", эти люди разрушили промышленность и сельское хозяйство, поставив население страны на грань нищеты и вынудив латышей покидать родные дома, уезжая в эмиграцию. Без уничтожения этой заразы невозможно было истинное освобождение латышского народа, и кто-то должен был это сделать. Мы, комитет национального спасения, взяли на себя эту кровавую работу. Отдавая себе отчет в том, что если позволить государству существовать в дальнейшем, на место уничтоженных паразитов придут другие, мы решили полностью демонтировать государственные структуры и со всей ответственностью заявляем - мы не допустим их возникновения в дальнейшем. С этой минуты мы объявляем - Латвийского государства больше не существует!