Нехбет и не пыталась меня переубедить. Она была богиней-защитницей фараонов, но как личности они ее ничуть не заботили. Ее волновало поддержание власти Египта, которая, в свою очередь, поддерживала веру и поклонение богам. А вот на благородство и справедливость ей было наплевать. Лишь слабаки требовали справедливости. А слабаки были всего лишь тушами, ожидающими своей смерти — праздничными закусками на обеденном столе грифа.

— А ты ведь хороший парень, — сказал мне Сетне. — Намного лучше той богини, чьим хозяином ты пытаешься стать. Но ты должен увидеть правду. Ты должен был принять предложение Зевса. Сейчас ты был бы богом. У тебя было бы достаточно сил, чтобы самому совершить те изменения, о которых ты просил!

«Сила — это хорошо, — согласилась Нехбет. — Бессмертие — еще лучше».

— Я даю тебе второй шанс, — сказал Сетне. — Помоги мне, Перси. Стань богом.

Мы как раз поворачивали в воздухе, и сознание Нехбет отделилось от моего. Она забыла, кто из нас был врагом. Нехбет любила сильных. Сетне был сильным. Я был слабым.

Я вспомнил, как Сетне рвал Дуат на кусочки — создавал трещины, нарушал целый космический порядок, чтобы сделать себя бессмертным.

«Я возьму только те кусочки, которыми смогу воспользоваться», — сказал он Сейди.

Мой разум, наконец, очистился. Я понял, как действовал Сетне и почему сейчас он обладал таким преимуществом.

— Ты ищешь доступ в мои мысли, — осознал я. — Ищешь то, что можешь понять и использовать против меня. Но я на тебя не похож. Мне не нужно бессмертие, тем более, если ради него придется раздробить целый мир.

Сетне улыбнулся.

— Ну, попробовать стоило… учитывая то, что я заставил тебя потерять контроль над грифом!

Холодный взрыв разрушил мой аватар. Я внезапно начал падать.

Мое единственное преимущество: Сетне я по-прежнему держал в своих когтях, а это значило, что он был прямо подо мной. Я влетел прямо в него и схватил мага руками за грудь. Мы вместе падали сквозь облака.

Я дрожал так сильно, что удивился, как вообще не потерял сознание. Холод заморозил мою одежду. Ветер и лед жгли газа. Было такое ощущение, что я ехал на лыжах по крутому склону без маски.

Не знаю, почему Сетне просто не телепортировался куда-нибудь. Полагаю, даже могущественный маг может поддаться панике. Когда ты находишься в свободном падении, становится уже не до рациональных мыслей: «Да ладно, у меня ведь есть заклинания и все остальное». Вместо этого вас охватывает животный страх и вы думаете: «О, БОЖЕ! ЭТОТ ПАРЕНЬ ДЕРЖИТСЯ ЗА МЕНЯ, И Я В ЛОВУШКЕ, И Я ПАДАЮ, И СКОРО УМРУ!».

Пускай я и мог превратиться в закуску для грифа в любое мгновение, крики и возня Сетне доставили мне некое удовольствие.

Если бы мы рухнули вниз по прямой, у меня бы не было шансов выжить. Тут без вопросов.

К счастью, ветра были сильны, а Губернаторский остров был очень маленькой мишенью в очень большой бухте.

Мы бухнулись в воду с замечательным и уже знакомым мне «КАБУМ!».

Моя боль испарилась. Конечности словно отогрелись.

Соленая вода завихрилась вокруг меня, придавая мне сил. Морская вода мне всегда шла на пользу, но обычно не так быстро. Быть может, присутствие Нехбет ускорило излечение. Или же мой отец Посейдон решил оказать мне услугу.

Как бы то ни было, чувствовал я себя великолепно. Одной рукой я схватил Сетне за горло и начал его душить. Он сражался, как демон. Поверьте, я знаю, о чем говорю. С ними я дрался и не раз. Корона Птолемея светилась в воде, дымясь, словно вулканический кратер. Сетне пытался отодрать от себя мою руку и выпускал потоки пузырьков — может, он пытался наложить заклинание или попросту заговорить мне зубы, чтобы я прекратил его душить. В любом случае, я его не слышал, да и не горел желанием. Под водой главным был я.

«Тащи его на берег», — произнес голос Нехбет.

«Да ты шутишь?» — подумал я в ответ. — Это ведь моя родная территория».

«Тут ты его не одолеешь. Твои друзья ждут».

Я был не в восторге от ее идеи, но богиня была права. Я бы не смог одолеть Сетне в одиночку, так как он зашел слишком далеко в попытках обрести бессмертие. Я нуждался в своих друзьях. Поэтому я покрепче сжал его горло и позволил течению вынести меня на Губернаторский остров.

Картер ждал меня на околесной дороге острова. Голова его была обмотана бинтами, напоминающими тюрбан. Волдыри на лице были покрыты какой-то фиолетовой мазью. Его льняной костюмчик ниндзя выглядел потрепанным, словно прошел через горящий конвейер лесопилки. Но он был жив, а еще зол. Картер напоминал ковбоя, держа в руке светящуюся белую веревку.

— С возвращением, Перси, — Кейн гневно взглянул на Сетне. — Этот парень тебя не сильно напрягает?

Сетне завертелся и метнул в Картера огнем. Картер потушил пламя взмахом своей веревки.

— Он у меня теперь под контролем, — сказал я.

Я был уверен в своих словах. Морская вода вновь вернула мне всю растраченную энергию. Нехбет снова сотрудничала со мной, готовая оградить меня от всего, что мог выкинуть Сетне. Сам маг казался шокированным и опустившим руки. Думаю, любой ощутил бы нечто подобное после того, как его едва не задушили на дне Нью-Йоркской бухты.

— Тогда идем, — позвал Картер. — У нас запланирован классный прием.

Сейди и Аннабет нарисовали на выжженных футбольных полях магический бычий глаз. По крайней мере, на мой взгляд именно так тот символ и выглядел. Нарисованный мелом круг имел примерно пять футов в диаметре и аккуратно граничил с божественными словами, написанными на греческом и иероглифами. Я видел, что в Дуате круг излучал белый свет. Он, словно пластырь на ране, прикрывал разлом, который открыл Сетне.

Девочки стояли у противоположных сторон круга. Сейди сложила руки на груди и встала в решительную позу, расставив ноги на ширину плеч. Аннабет по-прежнему держала в руках «Книгу Тота». Заметив меня, свое «боевое» выражение лица она не растеряла, но по блеску в ее глазах я видел, что она испытала облегчение.

Как сказать… прошел как раз год с того момента, как мы начали встречаться. Я понимал, что и для нее это было весьма долгим сроком. Она надеялась, что и я когда-нибудь внесу свою лепту; а то получается, что она смирялась со всеми моими раздражающими привычками зазря.

— Ты выжил, — подметила она.

— Точно не благодаря Элвису, — я поднял Сетне за шею. Он практически ничего не весил. — Сложно было с ним бороться до тех пор, пока я не вник в его принципы.

Я бросил мага в центр круга. Мы вчетвером окружили его. Иероглифы и греческие буквы загорелись и закружились, облаком поднимаясь в воздух и сдерживая нашего пленника.

— Этот чувак — падальщик, — сказал я. — От грифов недалеко ушел. Он пробирается в наш разум, находит что-то общее и пользуется этим, чтобы заразить нас своими мыслями. Любовь Аннабет к мудрости. Желание Картера заставить своего отца гордиться им. У Сейди…

— Моя невероятная скромность, — догадалась Сейди. — И, разумеется, миловидная внешность.

Картер фыркнул.

— В общем, — продолжил я, — Сетне попробовал предложить мне бессмертие. Он пытался манипулировать моими мотивами, из-за которых я отказался от него в прошлый раз, но…

— Прошу прощения, — прервала меня Сейди. — Мне послышалось, или ты когда-то отказался от бессмертия?

— Вы все еще можете стать богами! — прохрипел Сетне. — Все вы! Вместе мы можем…

— Я не хочу быть богом, — сказал я. — Ты этого просто не понимаешь, не так ли? Во мне ты не сумел найти ничего общего с собой, и я сочту это за щедрый комплимент.

Нехбет прошипела в моей голове: «Убей его. Уничтожь его полностью».

«Нет, — ответил я. — Потому что это тоже не в моем стиле».

Я подошел к краю круга.

— Аннабет, Картер, Сейди… готовы разобраться с этим парнем?

— С радостью и удовольствием, — Картер поднял свою веревку.

Я присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с Сетне. Его обведенные колем глаза были широко распахнуты и расфокусированы. Корона Птолемея на его голове съехала набок, словно обзорная труба.