– Ах вот оно как… – протянул я, пытаясь вспомнить неизменного руководителя того учебного заведения, где мне в своё время пришлось обучаться. В памяти блуждало нечто достаточно древнее, прямо для определения в археологический музей. – Хм, однако…

– И ты мне хочешь попенять за моего старика? – с горечью сказала девушка, и я ощутил, как она напряглась.

– Да погоди ты! Наёжилась, как дикобраз. – Я взял её за холодную ладошку и похлопал по ней. – Ни фига я не хочу сказать. Разве не понимаю, какие ситуации могут быть в жизни. Особенно в наше время…

Ладонь расслабилась и заметно потеплела. На полных чувственных губах промелькнуло выражение, напоминающее благодарную улыбку. Оксана внимательно посмотрела на меня и подвинулась ближе, так, что её обтянутое джинсами бедро коснулось моего. Удивительно, мы одеты, находились в странном и жутком месте, да ещё и невероятно устали… Короче, я ощутил возбуждение. Такова, стало быть, человеческая природа.

– Я тогда училась на первом курсе, – доверительно стала рассказывать Оксана и, запрокинув голову, упёрлась затылком в стену пещеры, – и денег ни хрена не было. Много я могла снять с матери, если папашки не было и духу? Начала подрабатывать, пропустила занятия и на сессии конкретно попала. Думала, всё, вышибут. Вызывают к ректору. Ну, готовлюсь к последнему разговору – и на свободу с чистой совестью. Захожу – сидит. Куда там! В костюме, при галстуке, волосы выкрасил… Казанова, короче. Предложил для начала быть его любовницей, а там как получится. Мне куда деваться? Мать копейки зарабатывает, бабку в больницу положили – денег надо немерено. И учёбу продолжать хочется. Ну и как я должна была поступить?

Глаза её сверкнули набежавшими слезами, а губы скривились, точно от боли. Когда так делала моя супруга, я знал: надвигается грандиозная истерика. Слава богу, кое-какие методы для предотвращения грядущего шторма были мне знакомы. Обняв Оксанку за плечи, я подтянул её к себе и прошептал на ухо:

– Ну, прекрати.

Она замерла, и её голова склонилась ко мне.

– …Я же тебе ничего не говорю. Не буду даже говорить, типа, понимаю твою ситуацию, её может понять только тот, кто сам в ней побывал. Было так – стало по-другому. Что-нибудь хорошее обязательно случится.

– Ты прямо буддист, – Оксана посмотрела мне в глаза и смахнула слезинку, повисшую на реснице, – но знаешь, это успокаивает. Давно со мной так никто не разговаривал.

– Почему-то мне всегда было легче общаться с женщинами, – пояснил я, ощущая, как аромат Оксанкиных духов прошёлся по ноздрям и мягко ударил по мозгам. Говорить становилось всё труднее. – Надо было мне стать психоаналитиком или сексопатологом. Кстати, о птичках, надеюсь, у тебя хорошо получается мстить своему старпёру?

– Ещё как! – как-то нервно хихикнула девушка и совсем плотно прижалась ко мне, отчего мой пенис попытался провертеть дырку в одежде и выглянуть наружу. – Правда, эта старая скотина всё время пытается меня контролировать. Погляди, кого он послал вместе со мной – педика Кошкарёва, Лёху Семенчука – это вон тот крепкий дядька с усами, он работал в Припяти, и теперь у него не стоит, и Евгения Матвеевича Жуковского, тридцать пять лет доблестной работы в Семипалатинске – сам понимаешь.

– Так что же ты терялась с Серёгой? – Моя рука непроизвольно соскользнула ей на бедро, а её ладонь точно так же нечаянно легла на мою ногу. Рядом с промежностью. – Воспользовалась бы моментом.

– А он не в моём вкусе. – Оксанкина рука превратилась в ковыляющего краба, который обнаружил интересный секрет под материей моих джинсов. – Не люблю наглых говнюков, уверенных, что им не откажут. Вот если бы ты был не женат…

– Ты знаешь, – повернулся я к ней, и моя вторая рука неожиданно для меня самого притянула девушку, – я подозреваю, моя жена мне изменяет…

Честно говоря, сейчас я о ней и не вспоминал. Рядом со мной сидела молодая симпатичная девушка, чья рука поглаживала мой детородный орган, совершенно недвусмысленно говоря о её намерениях. Меня бросило в жар, и я начал подготовку к стыковке наших губ.

– Бедненький, – прошептала Оксанка.

Стыковка состоялась.

Раздеваться оказалось не слишком удобно. Одежда окостенела и упорно не желала сниматься, в то время как руки, дрожа от возбуждения, едва не срывали пуговицы и кнопки. Ко всему прочему мы ещё и непрерывно целовались, сплетаясь языками так, точно во рту поселился выводок обезумевших змей. Наши мешки в первый раз порадовали меня, оказавшись достаточно громоздкими, чтобы скрыть нас от посторонних взоров. Заниматься любовью на твёрдом полу было неудобно. Наверное… Я этого не заметил. Как не заметил и пролетевшего времени, выныривая из сладостного тумана лишь послушать постанывание своей партнёрши.

Только когда всё закончилось, мы отвалились друг от друга, вялые, ничего не желающие. Пока.

Полежав несколько минут без движения, Оксана начала неторопливо одеваться, стараясь не показываться из-за мешков. Весьма разумно, и я чуть позже последовал её примеру, попутно обнаружив отсутствие пары пуговиц. Экипировку мы проделывали в абсолютном молчании, и лишь увидев пистолет, Оксана хотела сделать какое-то замечание, но передумала. Не сговариваясь, мы положили свёрнутые куртки под голову и легли на бок лицом друг к другу. Её рука легла на мою грудь, после чего девушка потёрлась щекой о мою.

– Было хорошо, – едва слышно сказала она, – очень хорошо…

– Мне тоже, – прошептал я и поцеловал её в висок.

Глаза девушки подёрнулись сонной поволокой. Интересно, а ведь, похоже, таким образом она решила снять сегодняшний стресс. Ну и ладно, это было намного лучше, чем водка. И даже прикольнее, чем ванна и холодное пиво.

– Знаешь, – сонно пробормотала Оксана и погладила меня по животу, – странная вещь получается.

– Какая? – спросил я и накрыл её руку своей.

– Есть две группы: крутые и мы, учёные. А вы… – Она помолчала. – Вас и группой-то не назовёшь. Не пришей сам знаешь чему рукав. Странно…

Она умолкла, словно наконец подчинилась увещеваниям сна. Однако ресницы закрытых глаз ещё подрагивали.

– Мне было так страшно сегодня, – пробормотала она, – когда эта каменная пасть… Так страшно…

Всё, она окончательно вырубилась, оставив меня размышлять о странных событиях, в которые я оказался вовлечён по самое не балуй. Казалось, эти мысли не дадут даже вздремнуть, но сон имел на этот счёт свои соображения. Стоило на секунду отвлечься, и он моментально слизнул сознание в свои глубины.

Пробуждение было куда неприятнее. Зычный голос Зверя возвестил начало нового дня гулким рёвом: «Подъём, ублюдки!» Вопль заметался под куполом пещеры, словно испуганная птица, и набросился на пробуждающихся людей голодным коршуном. Когда я начал подниматься, то обнаружил неладное: за ночь мою шею поменяли на волчью, поставив при этом множество синяков по всему телу. Кроме того, побаливали ушибленные колени и локти, напоминая, что даже самое хорошее в этой жизни имеет тёмные стороны. Оксаны рядом не было, она улизнула ещё ночью, прихватив свой рюкзак. Из-за этого казалось, будто вчерашнее мне приснилось.

– Кто хочет пожрать, бегите немедленно! – продолжал взрёвывать Зверь, потряхивая звякающим мешком. – Время у нас ограниченно. Думаю, после вчерашнего никому не надо пояснять: это не пустой звук.

Никто в этом и не подумал усомниться. Я так в особенности. Поэтому, стараясь не ворочать ноющей шеей, как можно быстрее отправился за полагающейся порцией. Навстречу мне попалась Оксана и, слегка улыбнувшись, кивнула. Когда я кивнул в ответ и стал проходить мимо, она быстро приблизила своё лицо к моему, и её губы легко прошлись по моей щеке. Мимолётный поцелуй заставил меня усомниться, что вчерашнее было только снятием стресса или пустой интрижкой. Не могу сказать, что ситуация от этого стала легче и понятнее. Тем более эта девчонка мне очень и очень понравилась. Вот блин! Не было печали…

– Ну как, засадил? – выдохнул Серёга, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. – И как ты её уломал?