- Может президенту написать о гибельном положении культуры? - вдруг предложил молчавший до этого Ангел.

Но ему никто не ответил.

- Послушайте, - зашептал Аркадий, обращаясь к своему ближайшему соседу. - А почему?..

Сосед Аркадия повернул к нему безразличное лицо таджика-гастарбайтера.

- Извините, - прошептал Аркадий и повернулся к женщине в ночной рубашке и бигуди. - Простите, а кто этот слепой Ангел?

- Он не слепой, - шепнула в ответ женщина. - Просто у него нет глаз, вытекли. А у людей хоть и есть глаза, а не видят.

- Спасибо, - поблагодарил Аркадий и отвернулся.

Но женщина тронула его за руку.

- А вы давно умерли? - спросила она шепотом.

- Как умер?.. - Аркадий насторожился. - Я не умер.

- Странно... - пожала она плечами. - Здесь только умершие. А иначе, как сюда попадешь, только умершие.

И отвернулась.

- Как умершие?... - проговорил Аркадий одними губами и обвел изумленным взглядом своих соседей. - Что же, я выходит умер?

- Да нет, не путайте человека, - встрял в разговор сосед в больничном халате, сидящий через дворника-гастарбайтера от Аркадия. - Можно еще сумасшедшим. Вы ее не слушайте, это она мертвая!

"Ну, слава Богу, я сумасшедший!"

Глава 4

ДОРОГА НА БУЙНОЕ

Когда я проснулся, в окно светило солнце. Чувствуя себя бодрым, полным сил, словно и не томился в карцере с великими писателями. Оказывается, провел я в нем всего десять дней, а думал, никак не меньше месяца. Значит, время там действительно текло по другим законам. Теперь нужно было решить, как встретиться с Анжелой. Я уже знал, что в стенах психбольницы мы не обретем счастья и покоя, а значит, нужно выписываться отсюда поскорее, а если это невозможно - бежать. Но как это осуществить?

Я подошел к окну палаты.

В больничном дворе под окнами отделения стоял Алексей Алексеевич и, засунув руки в карманы докторского халата, смотрел под ноги на землю. Рядом, возбужденно размахивая руками, стоял человек в желтой куртке дворника. Он то приседал, разглядывая что-то на земле, прикладывал ладонь с растопыренными пальцами, то разводил руками, изображая должно быть что-то огромное.

Я отошел от окна, улегся на кровать, размышляя каким образом пробраться на отделение Андрея, ведь только он мог проводить меня к Анжеле. Семь На Восемь, Восемь На Семь ушли в столовую играть в крестики-нолики, и я мог без их несмолкавшей болтовни обдумать свои дальнейшие действия. Другого пути, кроме как через дверь, возле которой дежурил санитар, не имелось. Но как оказалось, здесь все находилось под контролем, и мое бегство не останется незамеченным - особенно после того случая наверняка санитары предупреждены.

В палату вошел лысый человек маленького роста в пижамной куртке, длинных трусах в ромашках и, шлепая босыми ногами, направился прямо ко мне. Его лицо было знакомо, я уже видел его даже несколько раз, но не мог вспомнить где.

- Ты Аркадий? - спросил маленький человек, остановившись у моей кровати.

Я наклонился, заглянул под кровать и только после этого, принимая прежнюю позу, кивнул.

- Я от Анжелы, каждый день тебя ищу.

- От Анжелы?! - я вскочил с кровати. - Где она, что с ней?!

- Уколы ей, серу делают, а так все нормально, - он присел на свободную соседнюю койку. - Ты-то как?

- Да ничего. Расскажите об Анжеле, как она...

- Как тебя увели, - лысый человек прилег на бок, подложив под голову руку, - Анжела рассвирепела, раскидала санитаров. С буйного подмогу вызывали урезонивать, а укол сделали - она и успокоилась, потом сутки спала. Консилиум врачей собирали, хотели ее на буйное перевести, - человек широко со стоном зевнул, - потом решили повременить. С буйного-то обратно не переводят, - он снова зевнул. - А если консилиум растырдыборянился, то дело плохо, дело - дыра несусветная... - он глубоко вздохнул и умолк.

Что такое?.. Я приблизил к нему лицо. Человек спал, полуприкрыв глаза, посапывая сквозь сон.

- Эй! - я потряс его за плечо. - Проснитесь, уважаемый!

Он вздрогнул, открыл глаза и непонимающе уставился на меня.

- Так что дальше-то было?

- Надо же, задремал, - он часто заморгал и проснулся, наконец, окончательно, - даже сон приснился... На буйное ее переводить не стали: решили, что и так вылечат. Она сейчас на сере тебя ждет.

- Как мне к ней пробраться? У двери санитар с дубиной, даст - мало не покажется.

Я заметил, что у моего собеседника вновь слипаются глаза.

- Так что делать-то? - потряс его за плечо.

Он вздрогнул.

- И что делать? - спросил он сквозь сон.

- Вот и я спрашиваю, что делать.

- А ты Аркадий? - спросил он, словно бы опять пристраиваясь спать.

- Да Аркадий я, Аркадий! Как мне к Анжеле попасть?

- Так я за этим и пришел, - он сел на кровати, - чтобы тебя проводить. Да, разморило: ночью почти не спал.

- Ну, так чего же мы сидим?! - воскликнул я.

- Да, чего же мы сидим-то? - он встал.

Где я все-таки видел этого маленького человека?

- Может быть, вам штаны где-нибудь раздобыть? - я оглядел его. - А-то санитары прискребутся.

- Не надо, я штаны около палаты оставил, - карапет, бодро ступая босыми ногами, зашагал к выходу

"Да-а..." - подумал я. Впрочем, что еще можно было подумать? За время пребывания в больнице я привык ко многому, и меня уже трудно было удивить тем, что кто-то из психов оставляет перед входом в палату свои штаны.

Я двинулся вслед за бойким человечком. Выйдя из палаты, он направился по коридору не в сторону столовой, а в обратном направлении.

В углу у стены стояла высокая стремянка, и лысый маленький человек стал карабкаться по ней вверх. Я остановился, следя за его действиями, потому что карабкаться по большому счету было некуда. Добравшись до середины стремянки, он стал надевать откуда-то взявшиеся там пижамные штаны. Через минуту от стремянки отошел человек на ходулях.

- Так ты Вахромей-электрик!? - глядя ввысь, я хлопнул себя ладонью по лбу. - Вспомнить не мог, где видел!..

- Я разве не представился? - с высоты удивился Вахромей.

Теперь стало понятным, почему он ходил в трусах: надставленные пижамные штанины были в два раза больше его роста, и вместе с деревянными ногами приходилось снимать штаны тоже. По всему было заметно, что на высоте ходулей он чувствует себя значительнее, чем на высоте своего низкого роста.

Вахромей наклонился ко мне.

- Старайся держаться между моими ходулями, тогда тебя никто не тронет.

Я кивнул. В конце коридора была дверь. Я никогда не видел, чтобы она открывалась. Подойдя к ней, Вахромей решительно постучал в нее деревянной ногой. Но никто не спешил открывать. Он постучал еще настойчивее и выругался.

- И хто, хто ета? Кого черт из сумасшедшего дома несет? - раздался из-за двери шершавый старушечий голос.

- Вахромей - электрик!! - прокричал он, нагнувшись, и добавил: - С другом.

За дверью послышалась возня с замком, что-то щелкнуло, лязгнул отодвигаемый засов, дверь открылась. На пороге стояла седая растрепанная старуха в домашнем обличии: засаленном фланелевом халате в цветочек, войлочных тапках и, щурясь, смотрела то ввысь на электрика, то на меня.

- Ну, чего проходу мешаешь, - зло сказал с верхотуры человек. - Как пну сейчас костылем.

Он даже приподнял для острастки правую ходулю, но не пнул.

- Ладно уж, проходи вредитель, - сказала старуха, отступая вглубь прихожей. - Третьего дня ввернул мне лампку в абажуре, так она перегорела...

Мы вошли в прихожую. Это была обычная прихожая коммунальной петербургской квартиры с запахом борща и жареного лука, под потолком горела подслеповатая лампочка, и глаза не сразу привыкли к полумраку. Скрипучий паркет, темные стены в обоях с засаленными, ободранными углами, на потолке желтое пятно протечки со вздутиями штукатурки, старый шкаф в углу, прикрепленные под потолком лыжи, вешалки, завешанные верхней одеждой... Обычная многонаселенная коммуналка.