"Значит, я по представлениям психиатров болен вдвойне - Четырнадцать Пятнадцать в квадрате".

- Или случается такой конфуз, - продолжал Алексей Алексеевич. - Одна пациентка - звали ее, кажется, Девятнадцать Восемнадцать - писала романы о любви, надрывно со множеством постельных сцен, у нее там были и сцены на офисном столе с какими-то кнопками, вонзающимися в попу, и прочая дребедень. Мы лечили, но безуспешно. Хорошо догадались показать гинекологу, и все встало на свои места.

- И что сказал гинеколог о ее романах?

- Да не романы гинекологу, а их автора.

- Какое отношение к писателям имеет гинеколог?

- У девушки оказались больные почки, от этого повышенные сексуальные фантазии и стремление писать книги. Гинеколог над ней потрудился, и она романы писать перестала. Теперь работает бухгалтером, главным, кажется. Так что мы теперь всех дам, пишущих о любви, направляем прежде к хирургу, гинекологу, а потом уже, если потребуется, лечим психику. У мужчин может оказаться туберкулез или больные надпочечники. Да и читают любовные книжонки в основном дамы больные гинекологией, и им нужно не в "Дом книги", а к доктору бежать! Но мы не применяем к больным с вашим диагнозом химические медикаменты - они малоэффективны. Если только серу, и то в целях наказания. Мы пользуемся средствами проверенными многими поколениями и лечим писателей теми же способами, которыми лечили Гоголя и Гаршина, Свифта и Гофмана, и еще тысячи ваших собратьев по перу. Человечество пока не изобрело более эффективных способов лечения.

Глава 12

ВЕЧНАЯ БОРЬБА

Всю историю, с самых ее истоков, психиатрия боролась с писателями и влюбленными. Авл Корнелий Цельс, живший в Риме в I веке нашей эры во времена Тиберия, предлагал бороться с меланхолией, охватывавшей влюбленных и писателей, следующим способом: "Лечение меланхолии состоит в кровопусканиях, а если они противопоказаны ввиду общей слабости больного, то можно заменить их рвотными средствами; кроме того, необходимы растирания всего тела, движение и слабительные, чтобы непрерывно поддерживать жидкие испражнения. При этом очень важно внушать больным писателям и влюбленным бодрость духа, развлекая их такими темами, которые были им приятны раньше, но ни в коем случае не говорить о предмете их болезни".

Об этом и говорил Аристотель в книге "Проблемы". Демокрит утверждал, что не считает поэта или писателя человеком, находящимся в здравом уме. Платон так прямо называл их маньяками. Предлагалось множество способов их лечения.

В средние века в Германии был распространен оригинальный способ оздоровления умалишенных, в том числе поэтов и писателей, которых называли в тех местах "дураками": их сажали на корабль и отправляли в другие города, где писателей этих еще не знали. Вот, что пишет о таком "Корабле дураков" французский философ Мишель Фуко:

"С наступлением эпохи Ренессанса область воображаемого пополняется новым объектом, который вскоре займет в ней особое место: это Корабль дураков, загадочный пьяный корабль, бороздящий тихие воды притоков Рейна и фламандских каналов.

Умалишенные отправлялись на поиски своего разума - кто, спускаясь по рекам Рейнской области вниз, по направлению к Бельгии и Гелю, кто, поднимаясь вверх по Рейну, к Юре и Безансону.

Теперь понятнее становится та интереснейшая и богатейшая смысловая нагрузка, которую несло на себе плавание дураков, и благодаря которой оно так поражало воображение. С одной стороны, не нужно преуменьшать бесспорную практическую пользу от этого плавания; препоручить безумца морякам, значит, наверняка от него избавиться, чтобы он не бродил где попало под стенами города, а уехал далеко, сделался пленником своего отъезда. Но с другой стороны, тема воды привносит во все это целый сонм, связанных с нею смутных представлений; вода не просто уносит человека прочь - она его очищает; к тому же, находясь в плавании, он пребывает во власти своей переменчивой судьбы: на корабле каждый предоставлен собственной участи, всякое отплытие может стать для него последним".

Дурак на своем дурацком челноке отправляется в мир иной - и из иного мира прибывает, высаживаясь на берег. Плавание сумасшедшего писателя означает его строгую изоляцию и одновременно является наивысшим воплощением его переходного статуса.

И многие из больных действительно вылечивались на этом водном пути и больше не брали в руки гусиное перо, навсегда избавившись от пагубной страсти. Но далеко не всем подходили такие способы лечения. По большому счету наиболее эффективное лечение больных этими недугами началось только с восемнадцатого века. Например, французский психиатр, достигший больших успехов в оздоровлении писателей, Филипп Пинель, родившийся в 1745 году и произведший в свое время революцию в психиатрии, предлагал такой рецепт: "Льют на голову струю холодной воды: такое сильное внезапное впечатление часто устраняет болезненные мысли о писании. Если больной продолжает упорствовать в своем стремлении писать, обливание повторяется; при этом не должно быть никаких грубостей и оскорблений, а напротив надо всеми мерами убедить человека, что это делается для его пользы; иногда можно пустить в ход легкую насмешку, касающуюся его произведений, но в благоразумных пределах (потому что писатели и поэты очень обидчивы). Как только больной успокаивается и соглашается больше не писать, обливание прекращают, и тогда немедленно нужно вернуться к тону полного дружелюбия и сочувствия. Иногда бывает полезно воздействовать при помощи страха".

С переменным успехом этот недуг лечили приемом внутрь растертой в порошок сухой бычьей печени или прописывали вдыхать дым оленьего рога, широко господствовало кровопускание, рвотные, слабительные, но наиболее эффективными наряду с вышеперечисленными была механотерапия. Первый такой аппарат был изобретен в Германии в первой трети 19 века Месоном Коксом. С этого момента началась новая эра в лечении писателей, поэтов и влюбленных.

За Коксом и психиатр Горн изобрел средство насколько простое в обращении, настолько эффективное в конечном результате, называлось оно "мешок". Больного сажали в простой мешок, охватывавший не только голову, но и все тело, завязывался он внизу под ногами и подвешивался на небольшую высоту от пола. Сквозь мешковину подвешенный больной видел все как в тумане, его затуманенный литературными образами и видениями мозг прояснялся и часто он надолго отказывался от своих пагубных привычек.

Эразмом Дарвином была изобретена замечательная по своим свойствам машина. Целительный эффект ее был основан на центробежной силе. Больного укладывали в кровать или усаживали в специальную клетку, и машина начинала вращаться вокруг собственной оси, с каждой минутой набирая все большие обороты. В будущем по эскизам этой машины были созданы тренажеры для космонавтов. Количество оборотов в минуту равнялось от сорока до шестидесяти, причем наиболее благотворное действие приписывалось кровати: кровь приливала к голове, и от этого получался целый ряд благотворных ощущений: (головокружение, тошнота, рвота, непроизвольное выделение мочи, кала, чувства стеснения в груди, удушье). На такой карусели больные часто вылечивались после десяти сеансов.

Психиатр Кокс полагал, что действие вращающихся приборов может вполне заменить морское путешествие - о "Корабле дураков" мы писали выше.

В большом ходу было лечение водой: больной лежал, привязанный в ванне, и ему на голову со значительной высоты выливали от десяти до пятидесяти ведер холодной воды. Этот способ помогал не только писателям, поэтам и влюбленным, но и излечивал от меланхолии, ипохондрии, алкоголизма, половой распущенности.

Широко использовались, конечно, и розги, причем сечь необходимо было в присутствии всех остальных писателей, но спокойно, не входя в азарт и не вредя здоровью.