— Малышка? Ты думаешь, после двух мальчишек у нас будет девочка? — с улыбкой спросил он жену.

— Это не я так думаю, Любина так говорит. Ты ведь знаешь, в таких вопросах она не ошибается.

Кэллахен обнял жену за плечи. — Когда наконец начнется это представление?

Мне уже не терпится отправиться домой. Есть кое что поинтереснее этого скучного праздника, — прошептал он, нежно целуя жену.

— Сейчас уже начинается. Первым будет выступать новый губернатор штата. Но сначала наша Лаура споет гимн, который недавно написал Френсис Скотт Кэй, — сказала Джози.

— Смотри, уже поднимают занавес, — перебил ее Кэллахен. — Вот и Лаура.

— Я ведь говорил ей, что платье со звездами и полосами не подходит для этого случая, — проворчал старый Синклер, едва успевший к началу представления. — Нужно что-нибудь более строгое. Но ведь Лаура такая же упрямая, как ее старшая сестра, ее не переспоришь. Ну ничего, к следующему выступлению я найму лучшего портного в Нью-Йорке, и он сошьет для моей внучки достойный наряд.

— Ты и так потакаешь ей во всем, папа, — повернулась к отцу доктор Энни. — Она вбила себе в голову, что хочет учиться на оперную певицу, а ты ее в этом поддерживаешь. Мне совсем не хочется, чтобы моя дочь выступала на сцене.

— Ты ведь сама знаешь, что она все равно сделает так, как захочет, — ответил жене Дэн, обнимая ее. — Мы сами так ее воспитали.

Энни хотела что-то возразить, но в этот момент ведущий на сцене сказал:

— Леди и джентльмены, прошу всех встать. Сейчас в исполнении Лауры Миллер прозвучит наш национальный гимн.

Лаура взглянула в ложу, где, затаив дыхание, стояли ее родные, и начала петь.

Джози вдруг почувствовала знакомую боль внизу живота и, наклонившись к мужу, прошептала:

— Похоже, на этот раз я была не права, нам не следовало сюда приходить.

— Я не верю своим ушам. Ты говоришь, что была не права? — в притворном удивлении прошептал Кэллахен, но, взглянув на жену, тут же стал серьезным. — Ты хочешь сказать, что нам нужно вернуться в отель и вызвать врача?

В ответ Джози лишь молча кивнула.

На этот раз судья Джози Кэллахен действительно ошиблась. Ее дочь родилась в гостинице в ту же ночь.

Кэллахен, сияя от счастья, взглянул на крохотное личико дочери и прошептал устало улыбающейся Джози:

— Похоже, наша дочь будет все делать по-своему, как и ты, любовь моя…