– Все, Цицеро закончил с тобой, – маленький итальянец выдыхает тяжело, когда они оба останавливаются в эту секунду, и толкает девушку пистолетом наверх. Ему все еще нельзя стрелять, но нескольких ударов рукоятью в висок будет довольно. Только бы встать, чтобы было удобнее. – Но ты была забавной, ты понравилась Цицеро! – он смеется, снова приходя в отличное настроение, весь распаленный после короткой, но горячей схватки.

Девушка поднимается медленно, подчиняясь его движению, и в ее глазах столько ярости, что на сотню человек хватит.

– А теперь верни Цицеро его вещь, – маленький итальянец поднимается сам, не отводя взгляда, и протягивает руку. – И он выстрелит тебе в голову, а не в живот.

– Ты будешь гореть в аду, сука, – тихо, но четко произносит девушка, протягивая Цицеро кинжал. – И я лично спущусь из рая посмотреть, как ты жаришься там.

– О, нет-нет, рай только для хороших детей, не для тебя, дрянная девчонка! – Цицеро смеется, не глядя убирая клинок в ножны.

– Выстрели – и узнаем, – девушка словно не боится вовсе, но на самом деле цепляется за каждую секунду, за каждое слово, отделяющее ее от дырки в голове.

– Ох-хо, Цицеро и так знает! – маленький итальянец уже собирается замахнуться, но вдруг хмурится резко. – Что это у тебя? – почти мигом передумывает, сдирая с шеи девушки тонкую выбившуюся цепочку, отступая сразу на пару шагов, но еще держа ее на прицеле.

– Нательный крестик. Что, первый раз такой видишь? Вот именно поэтому из нас двоих в рай попаду я. Или, по-твоему, если я собиралась кого-то ограбить, то в Бога не верю? – девушка отчаянно пользуется короткой заминкой, едва надеясь заболтать этого странного человека.

– А девчонка верит? – Цицеро с любопытством наклоняет голову.

“Может, он какой маньяк от религии”, – мелькает в голове девушки, и это единственное, за что она может зацепиться.

– Даже если Бог оставил меня в беде и нищете, и мне приходится грабить, чтобы жить? Даже если Он не дарует мне никакого чуда, когда какой-то псих наставляет на меня оружие? – она молчит немного, но странный человек ждет продолжения, и ей приходится говорить еще. – Если это будет довольным доказательством, я решила забрать у тебя кошелек, потому что у тебя дорогая машина. Я не граблю всех, только тех, у кого явно много денег. И беру столько, сколько мне нужно, чтобы не умереть с голоду. Мне на хер не уперлись золотые часы, или там сотенные пачки в кейсах, или чья-то жизнь, я просто пытаюсь не сдохнуть. Можешь назвать это грехом, но я хочу жить. И, если Господь отвернулся от меня или решил наказать за это сейчас… да срать уже, куда я попаду, – девушка замолкает. Она злится, конечно, злится. Она очень устала за последние много месяцев, и сейчас ей, взведенной и вымотанной до предела, даже почти хочется, чтобы странный маленький человек уже наконец спустил курок.

– Не говори так! – Цицеро морщится, все еще сжимая цепочку. И размышляет не очень долго. – Но Цицеро знает, каково это – когда Господь… когда Богоматерь отворачивается. Знал. Да, знал, теперь Богоматерь всегда будет с Цицеро! – он опять смеется. – И ты… А кто ты?

– Если ты спрашиваешь об имени, то меня зовут Альвдис, – девушка не понимает, что происходит, но замечает, что намерения маленького человека явно изменились.

– И Альвдис тоже может узнать Богоматерь, может вернуть себе Бога, если захочет. Если захочет… служить Им, – Цицеро широко улыбается, ему нравится его идея.

– В моей жизни было много странных вещей, но это, наверное, самая странная, – Альвдис тоже нервно улыбается. – Я… я не понимаю.

– Ох, это просто! Цицеро может принести Альвдис в дар Матери, Альвдис может приносить дары Матери вместе с Цицеро! – маленькому итальянцу лень долго объяснять, и рука уже затекает понемногу.

– Тебе не кажется, что выбор очевиден? – Альвдис все еще не понимает, но пока не рискует спрашивать и только думает, что этот Цицеро явно ненормальный.

– Абсолютно!

– Ну, тогда… Ты ведь серьезно убьешь меня? – Цицеро деловито и довольно убедительно кивает, и Альвдис вздрагивает, замечая странную темную нотку у него в глазах. – Или я могу пойти с тобой, да? – Цицеро снова кивает и улыбается, но темное в его взгляде никуда не пропадает. – И… куда мы пойдем? – Альвдис четко решает для себя сейчас, что с сумасшедшими и правда лучше соглашаться. Особенно если они наставляют на тебя пушку.

– В Убежище! Лучшее Убежище на свете!

– Ну ладно, никаких проблем, в убежище так в убежище. А там ты меня не убьешь? – она спрашивает больше на всякий случай.

– Нет, если Альвдис будет себя хорошо вести, – Цицеро резко опускает пистолет и протягивает ей цепочку. – Цицеро немного испортил ее, но Тиерсен сможет починить.

– А Тиерсен – это?.. – Альвдис видимо расслабляется и хочет все-таки подобрать нож, чувствуя ужасную боль в правом запястье, которую она игнорировала последние несколько минут. И голова просто раскалывается, и под носом кровь, но это ощущается даже меньше, чем то, как словно вспыхивает от каждого движения рука.

– Нет, это заберет Цицеро! – маленький итальянец ловко подхватывает нож с асфальта, складывая и засовывая себе в карман. – Альвдис может оказаться дурой и попытаться навредить ему, и его Тиерсену починить будет сложнее, чем цепочку. О, да! Тиерсен! – Цицеро убирает пистолет в кобуру, отряхивается и наконец закрывает багажник. Но открывает его снова и достает все-таки пакет, в который положил смородиновый сироп. Он хочет наградить себя за хорошую драку и хорошую мысль. – Тиерсен – Избранный! Он понравится Альвдис! И если Альвдис понравится ему, ее он тоже спасет, тоже покажет ей путь!

“Он точно сумасшедший”, – отчетливо думает Альвдис. – “Какой-то фанатик из какой-то гребаной секты”.

– Это о-очень долгая история! Но Цицеро может рассказать! Тиерсен нашел Цицеро, чтобы избавить его от его грехов, чтобы направить его служение! Это было… весело! Не всегда, нет-нет, не всегда… но весело! – Цицеро садится на водительское сиденье и копается в пакете в поисках сиропа, вытащив неудобно мешающийся багет. Альвдис сглатывает, и довольно громко, так что маленький итальянец замечает это, смотря на нее с любопытством. – Альвдис хочет есть?

– Если честно, – она пожимает плечами, пытаясь удержать короткую дрожь от явно ощущаемого голода.

– Тиерсен нас убьет, – Цицеро коротко хихикает, отламывая приличную часть багета, протягивает ее Альвдис и заводит машину. – Но не на самом деле, нет, Альвдис может не бояться! Если она не будет надоедать Цицеро и Тиерсену, если она готова служить Богоматери, то может не бояться, да! – Альвдис берет хлеб левой рукой, и это Цицеро тоже замечает, отпивая сладкий сироп из бутылки. – Цицеро сделал Альвдис больно. Ничего-ничего, это Тиерсен тоже починит.

Альвдис все еще удивлена, все еще не уверена, что она действительно хочет ехать с этим безумным человеком, но ей очень хочется есть и, если честно, все равно некуда идти. Поэтому, хотя ее и беспокоит перспектива встречи с неведомым “Избранным”, который наверняка окажется куда адекватнее, как и все главы подобных сект, но пробовать отнять оружие у быстро ведущего машину человека, да еще и в ее состоянии, – не самая лучшая идея, и Альвдис решает подождать, торопливо кусая хлеб, почти не прожевывая.

– И сколько вас там… служителей Богоматери?

– Цицеро и Тиерсен, всего двое. Но этого довольно, поверь мне, Альвдис!

“Избранный” оказывается довольно молодым и не очень красивым мужчиной, как решает Альвдис, немного робко заходя в высокие двери вслед за Цицеро, который не преминул впихнуть ей в руки один из пакетов с продуктами.

– Цицеро! Чтоб тебя черти драли, сколько можно где-то шляться? – Тиерсен, видимо, услышал, как подъехала машина, и выходит в холл, не отрываясь от чтения каких-то бумаг. – Я нашел наверху отличный письменный стол, поможешь мне его спустить, – он отстраненно поднимает взгляд и замолкает. – И что это? – спрашивает после короткой паузы. – Цицеро, я, кажется, ясно объяснил тебе, что мы не приводим сюда шлюх. Или недостаточно ясно?