Довольно часто беглецы присоединялись к торговым караванам судов, спускавшимся вниз по Дону. Нередко купцы возили на Дон девок, которые там высоко ценились.

Еще одним способом увеличения донского населения являлся ввоз пленных из завоеванных областей. Казаки угоняли на Дон чаще всего молодых женщин и детей. Так было в ходе Ливонской войны, в ходе многочисленных войн на землях Малой и Белой Руси. Достаточно много среди женщин Дона было турчанок, татарок и калмычек, захваченных в ходе казацких конных и морских походов.

Советские историки представляли нам казаков если не революционерами, то бунтарями. Ну а дореволюционные историки и писатели показывали нам их глубоко верующими людьми. Обе эти ипостаси верны лишь отчасти.

Казаки были не столько бунтарями, сколько, пардон, грабителями с большой дороги. Ну а религия их была достаточно своеобразна.

В XV–XVII веках многие церковные обряды казаки выполняли упрощенно, а иные и вовсе игнорировали. Казаки вносили изменения во многие обряды.

На Сечи в купель младенца отец мальчика подсыпал немного пороху. На праздник Богоявления казаки в полном вооружении собирались вокруг главного храма Запорожья и после литургии вместе со священником в сопровождении пушек и войсковых знамен шли «на Иордан», где троекратное погружение креста в воду сопровождалось троекратным залпом. После освящения воды начиналась мощная стрельба со всех имеющихся в Сечи орудий.

Казаки, как запорожцы, так и донцы, тратили на церковь и монастыри огромные средства. В то же время в походах на Малую и Великую Русь запорожские казаки часто убивали попов и монахов, жгли церкви и монастыри.

Вот, к примеру, поход королевича Владислава на Москву в 1618 г. Польское войско Владислава шло на Москву по «парадному» ходу: Смоленск – Вязьма – Можайск. А вот Сагайдачный двинулся с юга почти по пути Лжедмитрия I.

Чтобы избежать обвинений в предвзятости в описаниях «подвигов» казаков, процитирую Яворницкого: «Прежде всего он (Сагайдачный) взял и разорил города Путивль, Ливны и Елец, истребив в них много мужчин, женщин и детей…»[24]

К сухому описанию Яворницкого добавлю несколько конкретных эпизодов. Так, в Путивле был разграблен Молганский монастырь, а все монахи убиты. То же повторилось в Рыльске со Свято-Никольским монастырем.

«В зависимости от Сагайдачного действовал Михайло Дорошенко с товарищами, который взял города Лебедян, Данков, Скопин и Ряский, побив в них множество мужчин, женщин, детей “до сущих младенцев”; а потом, ворвавшись в рязанскую область, предал огню много посадов, побил несколько священников»[25].

Так же запорожцы обращались и с православными священниками в Малороссии. Ну а униатам и католикам не давали пощады и в мирное время.

Была ли в Запорожской Сечи и на Дону церковь? Да, в начале XVI – начале XVII века там появились церкви. Так, свой первый храм Николая Чудотворца запорожцы построили в 1576 г. в 26 верстах от Самары. Но казацкий клир был независим и от Киева, и от Москвы.

Запорожцы сделали своим религиозным центром Межигорский монастырь. Ныне его развалины находятся у села Новые Петровцы Вышегородского района Киевской области. Этот монастырь в 1610 г. получил статус ставропигии Константинопольского патриарха. Все запорожские храмы становились приходами Межигорского монастыря. Таким образом, духовно казаки были подчинены только Константинопольскому патриарху. Ну а связь с Константинополем в XVII веке через крымских татар и турок была совсем не простой. Попросту говоря, запорожцы никому не подчинялись.

Межигорский монастырь получал богатые дары из Сечи, а сам регулярно поставлял в Сечь иеромонахов и попов. Причем казаки сами решали, кого из священнослужителей оставить, а кого вернуть в монастырь. Нередки случаи и выбора попов из среды казаков.

Но вот Киевская митрополия перешла под юрисдикцию Московского патриархата. Польстившись на богатства запорожцев, киевский владыка Гедеон (Четвертинский) в 1686 г. изъял запорожские приходы из подчинения Межигорскому монастырю, и храмы запорожцев вновь перешли под омофор столичного митрополита.

1686 год – это время перехода западнорусских епархий под омофор Московского первосвятителя, и Киевский владыка воспользовался возникшей путаницей и взял Запорожье под свой контроль. Так или иначе, но Межигорский игумен был вынужден отозвать свою братию из Запорожской Сечи, что вызвало бурю негодования со стороны казаков. В том же году они писали, что не желают порывать с Межигорьем и что будут делать все возможное для защиты своих прав. К тому же казаки ссылались на вполне каноническое положение, что Киевский святитель не может управлять церковной жизнью в Запорожье, поскольку эти земли находились вне границ Киевской епархии.

Конфликт кончился тем, что узнавший о действиях Киевского владыки патриарх Московский Иоаким 5 марта 1688 г. издал грамоту, которая подтверждала ставропигиальный статус[26] Межигорского монастыря и под клятвой запрещал местным духовным и мирским властям вмешиваться в отношения Межигорья и Запорожья, которое в свою очередь навсегда признавалось патриархом парафией этого монастыря.

Таким образом, к началу XVII века на Запорожье сложилась оригинальная церковно-административная система. Во главе ее формально стоял русский патриарх, а фактически – Запорожский кош.

Косвенным подтверждением происхождения донских казаков от новгородских и вятских ушкуйников служит близость их церковных обрядов.

«В церковном управлении новгородцы до XVI в. обособлялись от московских митрополитов, а потом патриархов; высшее и низшее духовенство избирали на вече, без согласия Москвы. Новгородцы также не приняли греческих строгих церковных уставов, а продолжали сохранять свой народно-вечевой суд над духовенством по своему древнему народному праву. Считая себя по культурности выше других народностей, в том числе и греков, они принимали христианство с большой осторожностью и упорством, а принявши, оставили много обычаев и обрядов из своего древнего языческого культа. Так, например, при обряде церковной свадьбы священник должен ехать впереди с крестом в облачении, а жених сзади с волхвом (знахарем, колдуном). Этот обычай был запрещен духовным собором в 1667 году.

Женщина-новгородка, помимо отца и матери, должна была говорить публично на вече “люб ей жених или не люб”.

Венчались в церкви, хотя это считалось не обязательным, и около ракиты, как о том поется в былине о Дунае Ивановиче: “там они обручалися, круг ракитова куста венчалися”.

Женились 4, 5 и 6 раз и также свободно разводились, передавая на вече публично жен другим.

Все эти и многие другие религиозные обряды и обычаи новгородцы целиком перенесли на Дон. Обособленность Дона в церковном отношении от Москвы всем известна. По словам протоиерея Гр. Левицкого, в 1687 г., после усмирения бунта Разина, на Дон впервые была прислана грамота с повелением поминать на большом выходе имя московского патриарха: до этого же донское духовенство, избираемое казачьим кругом, как и в древнем Новгороде, никакого отношения к московским владыкам не имело»[27].

А развод на Дону происходил следующим образом. Казак выводил на круг свою жену и говорил: «Она мне больше не жена, а я ей более не муж». С этого момента оба считались свободными. Тут же, на круге, к разведенке мог подойти казак и накрыть ее полой своего кафтана. Это означало предложение вступить в новый брак.

Поначалу у донских казаков церквей не было. Лишь в начале XVII века в Разборах Верхних была поставлена первая часовня. А первый храм на Дону (в Черкасске) был построен в 1650 г. Кто же там служил? Ну, во-первых, безместное духовенство, бежавшее из Московского государства, так называемые «крестцовые попы». Значительная часть духовенства (попов, дьяков и т. д.) выбиралась из самых низов. Обычно это были пожилые заслуженные люди. Дети духовенства считались полноправными казаками.