Когда Лукас впервые сказал ему о тайном круге, он не был уверен, что хочет участвовать в подобном. По большому счету рассматривал это как способ проследить за последними днями Коннора, тщательно изучив его действия. Но находясь лицом к лицу с человеком, который излучал волны власти, где бы он ни находился, Фаррелл осознал, что это рискованное начинание было чем — то большим, чем просто расследование самоубийства брата. Он определенно хотел всего того, о чем упомянул для себя. Он нуждался в этом. Мать считала его пустым местом, особенно в сравнении с идеальным гением Коннором, которым тот являлся, или с потенциальным ангелом Адамом. Но Фаррелл не был ничтожеством, и эта встреча отчетливо подтверждала это. Это была его судьба.

«У меня нет ни одной причины, чтобы подумать, что ты стоишь даже хоть какого-нибудь малейшего упоминания. Кроме того, ожидаю от тебя совсем немного, или даже вернее сказать не жду ничего… ни-че-го…»

Однажды он заставит Изабеллу Грейсон забрать назад каждое свое слово, проглотить их, как ингредиенты испорченного суфле.

— У вас есть ко мне вопросы? — спросил Маркус.

Возможно, ему следовало сказать нет, но Фаррелл не мог удержаться от возможности разузнать побольше информации.

— Сколько человек в вашем тайном круге? — спросил он.

— Шесть, включая тебя. Они — мои глаза и уши в мире за этими стенами. Мне нужны те, кому я могу доверять, кто поможет мне без вопросов.

— Их всегда шесть?

— Сейчас да. — сказал Маркус. — Когда — то, несколько лет назад, их было восемь, но двое решили покинуть общество и вернулись к обычной жизни. Я требую довольно много преданности от членов общества и еще больше от тех, кто входит в мой круг доверенных лиц, но это не является пожизненным назначением, пока человек сам не захочет этого. Он может уйти, если хочет.

Фаррелл обдумывал сказанное.

Почему — то он испытал странное чувство облегчения, узнав, что участие в обществе не было вечным, если ты решил выбрать другой путь.

— Значит, вы доверяли моему брату.

Еще один согласный кивок.

— Доверял.

Сердце заныло от воспоминаний о Конноре, от того, что ему предстояло идти по стопам старшего брата.

— Как долго он состоял в вашем круге?

— Боюсь, всего несколько месяцев.

Фаррелл отогнал воспоминание о том, как брат лежал на простынях, залитых кровью от порезов на его запястьях.

— И что же доверенные люди для вас делают такого, чего не делают остальные?

Маркус сложил руки на столе.

— Их самая важная задача — разыскивать по городу тех преступников, которые предстанут на собраниях. Эти поиски иногда занимают определенное время, так как зло иногда предпочитает прятаться в тени, вдали от взора правосудия.

Маркус остановился, как бы давая Фарреллу время осознать важность сказанного.

— И, конечно же, мой круг также выполняет и другие мои задачи и поручения, когда это необходимо.

Он не углублялся в детали, но Фаррелл понял, что ему не следует больше задавать вопросы, он узнал достаточно на сегодня. Если он станет участником этого круга, то должен будет ловить преступников и приводить их в театр, полностью осознавая, что он ведет их на смерть. Он будет в ответе за то, что забрал жизнь, чтобы общество становилось сильнее в своих попытках наблюдать за городом — миром — сохраняя его от зла. От этой мысли он почувствовал всплеск силы, подобной той, которую он ощущал каждый раз, когда Маркус проливал на сцене кровь.

— Вы и вправду бог смерти, как утверждают? — спросил Фаррелл еле слышно, прежде чем осознал, что сказал это вслух. В нем теплилась надежда, что Маркус не услышал этого.

— Да. — Маркус ответил сразу, просто и без колебаний.

Фаррелл смотрел ему прямо в глаза. Он не ожидал ответа от этого загадочного человека, сказанного так чисто и ясно, и это подтверждало, что Маркус был кем — то большим, чем просто лидером секретного общества с парой магических трюков в рукаве.

— Зная правду, примете ли вы предложение стать одним из моих доверенных людей в этом круге? — последовал вопрос Маркуса. — И будете ли вы выполнять беспрекословно мои поручения, когда бы я ни попросил что-либо?

— Буду. — слова легко сорвались с губ, прежде чем Фаррелл успел обдумать их, эхо его истинного обязательства перед обществом.

— Хорошо. Ваше согласие означает, что вы получите весьма щедрый дар от меня, и он поможет вам служить мне.

Затем Маркус замолчал на минуту, рассматривая Фаррелла своими черными глазами. Наконец он поднялся из-за стола. И вытащил кровавый золотой кинжал из коричнево-красной коробки на столе, на ее крышке был выгравирован узором герб Хокспиэ на фоне гор и покрыт золотом.

— Дайте мне свою руку.

Он что, собирался нанести Фарреллу еще одну метку? Это Лукас имел в виду во время их разговора про татуировки?

Первая метка наделила Фаррелла отменным здоровьем — он не болел ни одного дня за последние три года (хотя, к сожалению, у Маркуса не было никакой власти над похмельем.) Какой дар даст ему вторая метка? Он хотел было спросить, но знал, что время неподходящее для расспросов. Вместо этого он расстегнул и закатал рукав рубашки, затем протянул левую руку Маркусу.

«Не дергайся.» — напомнил он себе.

Маркус взял его за запястье, затем нанес глубокий порез на предплечье Фаррелла, водя острием ножа по плоти. Фаррелл сжал зубы, заставляя себя не реагировать на боль, пока смотрел, как течет из раны кровь, капает на пол и заполняет символ, который Маркус вырезал на коже.

Когда все закончилось, Маркус положил кинжал на стол и прижал свою руку к его ране. Исцеляющий белый свет начал исходить из раны и Фаррелл ощутил как он жжет — очень болезненное ощущение, такое же, как и сам разрез.

Через несколько мгновений Маркус отодвинулся от него. Рана была исцелена, и на коже Фаррелла не осталось никаких следов.

— Чувствуете что-нибудь? — спросил Маркус.

— Чувствую что?… — начал спрашивать Фаррелл, затем прикрыл рот. Он действительно все ощущал.

Он слышал, как тикают часы в соседней комнате. Он слышал Лукаса, который стоял, ожидая его с той стороны двери и клацая своим телефоном, пока он печатал сообщение или отвечал на электронное письмо. Он ощущал запах хлеба, выпекаемого на кухне где — то в доме. Он мог видеть с идеальной четкостью каждое название на позолоченных, серебристых и бронзовых корешках книг через всю комнату.

— Мои чувства…. — выдохнул он в неверии.

— Намного улучшились. — закончил фразу Маркус. — Это поможет вам несметное количество раз.

Так вот как Лукас мог видеть почти в полной темноте тоннелей, не боясь споткнуться. Теперь Фаррелл также обладал всеми этими способностями.

- Спасибо вам, Маркус. — сказал он, склоняя голову в знак уважения.

— Как вы чувствуете себя, мистер Грейсон?

— Невероятно. — и это была правда. Ему никогда не было так хорошо, он никогда не чувствовал себя настолько здоровым за всю свою жизнь.

Маркус еще раз кивнул головой.

— Хорошо. Я официально принимаю вас в мой круг этой второй меткой. Если вы докажете мне, что я могу полностью вам доверять, я дам вам и третью.

«Третью?» И какой же дар она даст ему?

— А теперь у меня есть для вас поручение, мистер Грейсон.

«Мое первое поручение? Уже?» Фаррелл едва начал привыкать к потрясающим последствиям новой метки. Ему хотелось пить. Сделать большой глоток. «Стой прямо». Но ясность ума разгоняла туманное состояние. Помимо всего прочего он хотел показать себя этому могущественному богу — и чем быстрее, тем лучше.

— Какое? — спросил он.

— Есть одна девушка, которая, как я считаю, пытается разузнать информацию обо мне и обществе Хокспиэ. Я чувствую, что ее частное расследование может принести проблемы, по многим причинам мы не можем быть вовлеченными в это. Я хочу, чтобы вы познакомились с ней, нашли общий язык, заставили ее доверять вам, узнали, что она скрывает, что знает о нашем обществе и что она хочет от меня в частности. И я хочу, чтобы вы докладывали мне обо всем, что узнаете.