Девушка нетерпеливо дернула его за рукав, побуждая продолжить.

— Вот уж действительно, встретились два одиночества. Эта леди, Линн, известна тем, что свела в могилу троих мужей.

— Как?!

— Тсс… в приличном обществе это не обсуждают. Ну разве что очень-очень тихо. Небо, как они умудрились сойтись?!

— Ты еще не слышал главного, — мягко вклинился чей-то голос. — На них уже заключают пари: кто кого раньше.

— И кто лидирует? — Рейнард повернулся и сердечно приветствовал молодого человека, не так давно обратившего внимание на Линн: — Привет, Джулиан. Что привело тебя в такую даль?

— Могу спросить то же у тебя… Ставки сравнялись. Сплетницы, затаив дыхание, ждут развития событий. Да ну их, лучше познакомь меня со своей прелестной спутницей.

— Моя кузина Гвендолин. Линн, это лорд Джулиан из Даймса, владелец лучшей во всем мире конюшни.

— Это не единственное мое достоинство, госпожа, не верьте ему, — рассмеялся тот. — Я приехал по приглашению наследника графа, мы давние друзья по университету. Вы разве не знакомы?

— Не довелось.

— Напрасно, друг мой, напрасно. Он гораздо меньше похож на своего родителя, чем можно было ожидать. Тебе он бы понравился.

— О, Джулиан! Вот вы где! — пропело пронзительное сопрано.

— Лешак подери, это Сэнди…

— Кто?

— Леди Мелисанда. Искренне считает меня своей собственностью.

— Должно быть, ей ужасно не нравится, когда вы зовете ее Сэнди, — хихикнув, предположила Линн.

— Чертовски верно, мистрис Гвендолин, именно поэтому я стараюсь честить ее так почаще… Извините, господа, я исчезаю. Если меня будут искать, Рейнард, сделай милость, скажи, что я утопился в фонтане.

Джулиан поцеловал Линн руку и выскользнул на террасу. Девушка несколько раз задумчиво свернула и развернула веер и скривилась:

— Это здесь что, любимое развлечение? Охота за женихами?

— А чем еще заняться девушке из благородной семьи? Не у всех же такая насыщенная жизнь, как у тебя, Линн…

— Рейнард, только из уважения к тебе я не сочту это оскорблением…

— Прости.

В этот момент на них буквально обрушилась дама, излучающая ослепительное сияние. Ее оранжевое платье с норковым палантином было не столько украшено драгоценностями, сколько увешано ими, как майское дерево гирляндами. Камни сверкали у нее на шее, руках, в ушах, гроздьями свешивались с прически.

— Сударь, — воскликнула она, лихорадочно блестя ярко-голубыми глазами, — мы с вами встречались раньше, не так ли? Я точно помню, что видела вас, у меня идеальная память на лица, погодите, дайте вспомнить…

— Возможно, — не стал спорить Рейнард.

— Ах, ну конечно же! Третьего дня здесь, в Эрве, я выезжала в своем ландо, а вы помахали мне рукой!

— Это было вчера, — бесстрастно возразил виконт. Теперь он вспомнил ее, «благородную госпожу Эрмеллу из Катены», проклятье городских улиц. Но когда она успела его заметить да еще решить, что он ей помахал рукой, — так и осталось загадкой. Леди Эрмелла принялась вдохновенно рассказывать ему какую-то историю, участников которой Рейнард, по ее мнению, должен был знать, затем, прервавшись на полуслове, сообщила, что у нее раскалывается голова, что вечер отвратителен и ей просто необходимо отдохнуть. Рейнард даже не стал предлагать ей свою помощь, такую неприязнь эта женщина в нем вызывала. Леди Эрмелла, некстати похвалив скромность Линн, ушла, обмахиваясь палантином.

— У меня от нее точно сейчас голова заболит, — пробормотала Линн. — Это не женщина, а витрина ювелирной лавки. Притом явно сумасшедшая.

— Не совсем так. Ты обратила внимание, как сужены зрачки ее глаз?

— Ты в самом деле полагаешь, что кто-то станет смотреть на ее глаза? И что с того, кстати?

— Это объясняет излишнюю экзальтированность и странное поведение. Она принимает опиум.

— Господи, зачем?!

— Вероятно, как успокаивающее. Это довольно распространенное среди знати средство…

— Я бы не назвала ее спокойной, скорее наоборот.

Рейнард пожал плечами.

— Не могу сказать, что хорошо в этом разбираюсь, но таких женщин видел довольно много. Мне жаль их.

— Никогда не считала, что глупость достойна жалости, — вздернула брови девушка.

— Кто знает… — Рейнард краем глаза увидел, как Бертран Эрвский выходит из зала, и насторожился, сам не понимая, почему. Мало ли что могло понадобиться графу в собственном доме… Однако интуитивное беспокойство не давало отмахнуться от замеченного. Молодой человек сжал руки Линн и проговорил:

— Я оставлю тебя ненадолго, не волнуйся.

— Куда ты? Рейнард, это нечестно с твоей стороны — бросать меня!

— Ох… вон идет Джулиан, он о тебе позаботится, ты ему, кажется, понравилась. Потанцуй с ним, ноги тебе он не отдавит. Я скоро вернусь. — Виконт быстрым шагом пересек залу, проворно лавируя между танцующими парами, и свернул в коридор, в котором не так давно исчез граф. Он не таился, осознавая, что так скорее навлечет на себя подозрение, и делал вид, что просто решил отдохнуть от суеты. Темно-красный ворс ковра приглушал шаги. Рассматривая висящие на стенах гобелены, Рейнард приблизился к приоткрытой двери, из-за которой доносились голоса. Он узнал голос его светлости.

— …вы как официальный маг графства обязаны высказать свою позицию по этому вопросу.

— Разумеется, я ее выскажу, — отвечал глубокий, хорошо поставленный мужской голос. — Более того, я намерен резко осудить тех, кто выступит против.

— Неужели вы не опасаетесь?! — нервно воскликнул граф.

— Глупец… — В голосе его собеседника звякнул металл. — Почему я должен чего-то опасаться? Это вы с вашей идиотской манерой видеть за каждым углом заговор…

Рейнард не успел дослушать. Из ближайшей оконной ниши, завешенной складчатой шторой, донеслись шуршанье шелка, женский смех и весьма недвусмысленные вздохи. Виконт досадливо поморщился. Кажется, здесь становится слишком много свидетелей. Не хватало еще впутаться в светский скандал. Голоса за дверью смолкли. Рейнард, усилием воли заставив себя не спешить, направился обратно в бальный зал, раздраженно щелкнув пальцами. Только зря потратил время. Однако интересно все же, кто это осмеливается в лицо честить владетельного графа Эрвского идиотом… Впрочем, лорд Бертран, кажется, называл собеседника официальным магом графства. Еще того лучше. Но для дела совершенно бесполезно. Вероятно, они говорили об очередном законопроекте или что-то в этом духе… Рейнард поискал Линн. Та оживленно, отбросив обычную застенчивость, беседовала с Джулианом и вроде даже кокетничала с ним. На глазах у удивленного виконта друг увлек девушку танцевать. Ну, хоть кто-то из них провел нынешний вечер с пользой… Мешать ей он не собирался, время терпело. Прогулявшись на террасу, он наткнулся на благородную госпожу Эрмеллу, которая мирно спала, облокотившись на балюстраду и подложив под щеку свои меха. На нее никто не обращал внимания — видимо, зрелище было привычным. Со скуки Рейнард перетанцевал с половиной подпиравших стены дурнушек, наговорил им кучу комплиментов, был вознагражден четырьмя щенячьими взглядами и одним страстным; с обладательницей последнего обсудил нашумевшие литературные новинки и счел, что светских развлечений с него хватит.

Линн он обнаружил в компании уже полудюжины поклонников, изрядно уставшую, но довольную, с трудом пробился к ней и напомнил, что час уже поздний. К его удивлению, девушка ловко отослала всех кавалеров и спокойно сообщила, что готова ехать.

— Тебе понравилось? — спросил он, усаживая ее в экипаж.

— Очень. Но я страшно устала от всяких… — она покрутила в воздухе рукой, — благоглупостей.

— Неудивительно, от них все устают.

— Да? А зачем тогда сыпать ими в таком количестве?

— Традиция.

— Дурацкая! Кстати, ты что-нибудь выяснил?

— Не знаю. — Рейнард рассказал ей о том, что услышал. — Думаешь, это может оказаться полезным?

— Поживем — увидим. Но, мне кажется, не стоит говорить об этом остальным. Слишком расплывчато.