Дубины обрушились на головы лежащих людей. Те перестали шевелиться и существа, взвалив их на спины, также потащили к площади.

Добравшись до нее, они сбросили людей, а сами присоединились к ожидавшим из сородичам, расположившись кругом ранее привезенного человека. Гортанные голоса их наполнили тишину.

Скандинав заскрипел зубами так яростно, что казалось, готов был их сломать.

– Приведешь всех остальных. Быстро, как можно быстрее, – яростно сверкая глазами, зашептал он, приблизив лицо вплотную к лицу Пирта, – поведешь их вон туда.

Он махнул рукой в сторону соседних развалин.

– Я встречу и скажу, что делать. Туда не смотри, тебе не надо, – пресек он попытку Олиона взглянуть на площадь с существами.

Олион не видя, но зная, что делается сейчас на площади, чувствуя распирающие его омерзение и гнев, распластался на стене, готовый зубами рвать отвратительные кровожадные создания. Пирт же быстро и тихо спустился со стены и что было сил припустил к оставшимся в лагере. Через самое короткое время, даже быстрее, чем ожидал этого скандинав, все, оставшиеся в лагере, были у подножия развалин. Он в нескольких словах изложил план действий. Через несколько мгновений люди уже заняли свои места.

Отвратительное же пиршество на площади было в самом разгаре. Из привезенных пленников лишь двое оставались лежать на земле, те, которые подавали ранее признаки жизни. Они по-прежнему были живы и делали слабые попытки выбраться из пут.

Одно из существ, захватив с собой дубину, направилось в их сторону. Оттолкнув ногой одного из них, существо взмахнуло дубиной. В тот же момент стрела, выпущенная луком скандинава, пронзила его насквозь. Большинство существ, сидящих на ужасном пиру, легло здесь же. Острые стрелы, направляемые разъяренными людьми, разили без промаха. Не давая существам передышки, скандинав выскочил на площадку. Сбоку от него выскочил Гардис в сопровождении неразлучных братьев, Ридона и Нада. Оставшиеся в живых несколько существ бросились к ним, размахивая дубинками. Из них лишь один успел добежать до скандинава и был тут же на две части развален ужасным ударом меча. Стрелы гвардейцев не знали промаха и пощады.

Люди собрались на площади.

– Они классные стрелки, – скандинав указал на гвардейцев.

– Они лучшие из лучших. Сейчас здесь их всего пятеро: Оур, Лептах, Фага, Дарнаг и Сим. Только такие и служили под моим началом, – ответил Орагур.

– Так они из твоей охранной сотни? – догадался Гардис.

– Да, – кивнул советник, – я знал также каждого из тех, кто пошел в болото за мной и погиб в нем. Если мне будет суждено живым выбраться отсюда, я позабочусь о семье каждого из них.

Тем временем была разрезана опутавшая оставшихся в живых людей болотная трава.

24.

Перед путешественниками оказались два человека невысокого роста, с землистым цветом кожи, очень худые, угловатые, с большими ступнями и большими ладонями, но тонкими пальцами. Одеты в прилегающие куртки и узкие штаны из какого-то материала, напоминающего кожу. Растительности на лице не было. Похоже было, что борода и усы у них вообще не росли. Волосы на голове уложены в какую-то сложную прическу, закрепленную палочками и когда-то высохшей, а сейчас с размокшей от пребывания в воде глиной. Мочки ушей оттягивали серьги, сделанные из костей какой-то большой рыбы, а на груди одного из них висело ожерелье, набранное из длинных зубов непонятного происхождения. Болотными людьми окрестил их кто-то из гвардейцев.

Тяжелые удары дубин оглушили их и рассекли кожу на головах, но все остальные части тела были целы. Все припасы прибежавшая подмога оставила возле озера, ни у кого не было даже фляги. Поэтому тут же срубили две пары подходящих жердей, пропустили каждую пару через рукава внутрь застегнутых рубашек, по две рубашки на носилки.

Болотных людей уложили на них и быстро отнесли к лагерю. Там чистой водой промыли им раны и наложили повязки. Перевязочного материала пока что было в достатке – в каждом мешке была свернутая в рулон чистая холстинка. Его ни разу не использовали, хотя ран все получили в дороге изрядное количество. Просто накладывать повязку на грязную рану было нельзя, а для промывки полученных ранений воды в достатке не было. Как ни удивительно, все полученные ранения и царапины, вопреки ожиданиям, в болоте затягивались очень быстро. Орагур пытался объяснять это чрезвычайно тяжелыми условиями, в которых они находились. Из его теории следовало, что эти условия мобилизуют организм и способствуют его быстрому восстановлению.

Теория теорией, а воды теперь было вдосталь, беречь ее не надо было. Вскоре один из болотных людей начал приходить в себя, тот, у которого на груди было ожерелье. Он сделал даже попытку сесть на носилках, что со второй или третьей попытки удалось сделать. Опершись спиной о стоявшее сбоку от носилок дерево, болотный человек обхватил голову, мучительно застонал и приоткрыл еще мутные глаза. Постепенно в них появилось осмысленное выражение, и он обвел взглядом людей. Пирт, сидящий на корточках напротив, вложил ему в руку флягу с водой, и он, припав к ней, выпил почти до дна. Окончательно придя в себя, болотный человек обвел взглядом вокруг и обнаружил вторые носилки, где по-прежнему без сознания лежал его товарищ.

Указывая на него рукой, он заговорил языком, в котором было много щелкающих звуков. Люди в недоумении смотрели друг на друга. Никто не понимал, о чем он ведет речь. Но вдруг Пирт, ко всеобщему изумлению, попытался что-то изобразить в ответ. Сначала, похоже, у него не особенно получилось, так как в тоне болотного человека слышно было недоумение, он несколько раз повторил одну и ту же фразу. Однако затем они поняли друг друга, ибо пошел оживленный обмен фраз, высказываемых одним и вторым попеременно.

Все с нетерпением ждали пояснений от Пирта.

Наконец, он оторвался от собеседника и, не вставая, взглянул на проявляющих нетерпение людей.

– Я с пеленок ездил с родителями в цирковой повозке. Мы объездили много стран. И множество людей участвовало с нами в представлениях. Я был совсем маленький, когда с нами ездил заклинатель змей из Абиссинии. Он научил меня какому-то языку, который, как он говорил, существует где-то в пределах его родины. Я давно забыл его. Но этот язык оказался очень близким языку этих людей. И сейчас на удивление легко вспомнился. Я практически полностью понимаю его, а он меня. Он спрашивал, что с его товарищем. Я объяснил, что он жив и скоро должен прийти в себя.

Люди зашумели, обмениваясь впечатлениями, а скандинав протянул болотному человеку большой кусок мяса, нанизанный на прутик.

– Человека сказкой не накормишь, – пояснил он.

Тот с жадностью ухватил мясо обеими руками и вонзил в него зубы, с удивлением поглядывая на светловолосого гиганта, по сравнению с которым сам выглядел отнюдь не впечатляюще.

– Узнай, кто он и как попал сюда, – сказал скандинав Пирту, кивая на болотного человека. До того, очевидно, дошел смысл сказанного скандинавом, так как он, не ожидая перевода, быстро заговорил. Пирт , иногда прерывая слишком горячо говорившего человека, переспрашивая, с успехом справлялся с переводом.

– Его зовут Аватурана. Он военный вождь лигурийцев, племени, живущего в этой части болот. В их языке название племени означает скользящие по болотам. Военного вождя у них назначают тогда, когда племя начинает вести боевые действия. Именно он командует воинами в походах и разрабатывает планы сражений. Не так давно на них напали враги. Испокон веков лигурийцы враждовали с племенем морохов. Те любят человеческое мясо, могут долго находиться без воздуха, подплывать под водой, внезапно выпрыгивая оттуда и сражаясь большими дубинами. Морохи сильны, коварны и жестоки. Однако с ними впервые за много лун было заключено перемирие, и лигурийцы без опаски передвигались по болоту. Морохи коварно воспользовались беспечностью лигурийцев. Пол-луны назад они в небольшом числе пришли в деревню, выждали, когда мужчины уйдут на охоту и вместе с поднявшейся из-под воды подмогой напали на деревню, убив много женщин и детей и многих из них утащив с собой. Где их логово, никто не знает. Возможно, в нем еще есть живые лигурийцы. Уж очень много их было захвачено тогда. Среди них и его жена. Судя по описанию, именно от морохов мы его и спасли.