Иногда он вдруг без видимой причины командовал свернуть в сторону. И точно, в том месте, которое они обходили стороной, вдруг поднимался пузырь болотного газа, указывая на огромную глубину, или болото вдруг начинало бурлить от гоняющихся друг за другом неизвестных болотных обитателей.

– Откуда ты знал? Увидел что-то?– поначалу допытывался любопытный Орагур.

– Не видел. Но знал. Не знаю, откуда, – отвечал скандинав, пожав плечами.

Скоро подобные вопросы ему перестали задавать. А указания и без того выполнялись, как говорится, с полуслова.

Водяных разводий стало встречаться все больше и больше. И болото становилось глубже. Все больше брели по грудь в воде. По счастью, в этой части болот, судя по всему, пиявки почти не водились. За весь день перехода лишь дважды эти кровососы аккуратно присасывались: одна к Орагуру, другая к одному из гвардейцев.

Обнаружили их случайно: гвардейца она схватила за руку, находящуюся под водой. А он даже не почувствовал этого. Пиявка как пиявка – в меру длинная, черная, тонкая. Ее аккуратно срезали и выбросили подальше. После этого последовало распоряжение внимательно осмотреться, что и сделали на первом же более-менее высоком месте. Пиявка обнаружена была только на Орагуре. Но какая! Раза в три-четыре длиннее других, она уже успела высосать немало крови и была уже толщиной с палец. И видно было, что это далеко не предел.

Насмешливый Олион немедленно нарек ее «царской пиявкой», так как она пила кровь будущего энси, и предложил короновать ее. Насмешку подхватили. Из болотной травы тут же сплели небольшую корону и, засунув в нее пиявку, торжественно преподнесли Орагуру, назвав их братьями по крови. И действительно, и в одном и в другом была кровь Орагура.

Это развеселило людей и придало им сил. Даже отдельные смешки стали звучать в воздухе.

В полдень зоркие глаза идущего впереди Гардиса разглядели далеко впереди что-то, похожее на деревья. На них и стали держать направление. По мере приближения стало понятно, что это очередной остров. Но, судя по всему, очень большой остров. Вправо и влево очень далеко разворачивалась панорама кустов, за которыми видны были деревья.

Путешественники утроили усилия и вскоре с удовольствием ступили на твердую землю. Лишь только кусты скрыли первых из них, как сзади раздался приглушенный свист, которым обычно гвардейцы сообщают друг другу об опасности.

Шедший в хвосте гвардеец замешкался на берегу, выливая болотную воду из сапог, а когда случайно обернулся, сначала не поверил своим глазам. Затем припал к земле, ужом скользнул в ближний куст и подал сигнал тревоги.

Все, хватаясь за оружие, немедленно поспешили на зов, стараясь все же ступать как можно тише и аккуратнее. Лежа на земле, гвардеец, оглянувшись, увидел высовывающихся из-за кустов скандинава и Орагура и тут же сделал знак, чтобы они ложились и ползком пробирались к нему. Те тут же скрылись, и вскоре и они, и все остальные уже лежали за ближайшими кустами, глядя в болото.

А далеко в болоте, на фоне синего безоблачного неба, четко выделялись фигуры четырех людей, двигающихся вдоль острова. Они, как призраки, не проваливаясь, довольно быстро скользили по поверхности, пока не скрылись за зарослями дальнего мыса.

22.

Болото оказалось насыщено загадками. Вскоре путешественники шепотом вовсю обменивались впечатлениями, пробираясь по зарослям деревьев и кустарника и стараясь производить как можно меньше шума. Появление людей внесло новую тревогу в их и без того насыщенную неожиданностями жизнь. Кто эти болотные люди, откуда, какова их цель, каким образом так быстро идут по болоту – вопросы без ответов повисали в воздухе. Теперь приходилось опасаться не только болотных чудовищ, но и самого хитрого из них – болотного человека.

Скоро стоявшие у кромки болот кусты окончательно перешли в лиственный лес. Путешественники пошли более осмотрительно. Впереди, на расстоянии десятка шагов, шла

группа из трех человек. Они просматривали дорогу, смотрели по сторонам и вверх.

В основной группе каждый получил направление для наблюдения – через одного смотрели по сторонам и вверх. Замыкающий одновременно наблюдал за тылом. Конечно, по всем правилам надо было бы организовать и боковое охранение. Но людей было мало, и скандинав при всеобщем одобрении решил отказаться от него. Во всей немногочисленной группе лишь один Олион до этого времени никогда не участвовал в боевых стычках. У всех же остальных боевого опыта хватало с лихвой. Каждый знал, как действовать в случае чрезвычайных обстоятельств, учить никого не надо было. Это до предела облегчало задачу. Олион же, быстро смекнув, что требуется от него в дальнейшем переходе, не доставлял никаких дополнительных хлопот.

Здесь, в лесу, впервые за несколько дней пути встретились птицы. Нескольких из них удалось подстрелить. Путешественников ожидал щедрый ужин, тем более что их обычная сухомятка, которую приходилось к тому же ограничивать, здорово всем надоела. Оставалось найти воду.

Однако вскоре сияющие лица идущих в авангарде повернулись к основному отряду и они призывно замахали руками. Путешественники бросились к ним.

В просвете между деревьями виднелось небольшое, шагов двадцать в поперечнике, лесное озеро.

Не сговариваясь, люди бросились к нему и, как были, в одежде окунулись в его воды. И сразу же выскочили из них. Потому что, несмотря на стоящую целыми днями жару, вода была исключительно холодная, как после таяния снега.

– Ничего себе, – удивился Ридон, стягивая рубашку, – как будто с гор течет.

Однако затем все снова начали запрыгивать в озеро, смывая запекшуюся грязь. За чистоту воды опасаться не приходилось – с одной стороны озерца журчал ручеек, вливающий в него воду, с другой стороны также вытекал ручей, уходящий далее в глубину леса.

На ветвях деревьев вскоре повисли промытые впервые за все время штаны и рубашки. Люди расположились у озерца, наслаждаясь чистотой, и без конца пили чистую, сводящую скулы холодом воду. У каждого гвардейца в мешке нашлась острая бритва, и скоро все расстались с многодневной щетиной.

– Не мешало бы перекусить, – мечтательно произнес кто-то.

– А где же мальчишка? – встревоженный голос Орагура моментально поднял всех на ноги.

Его нигде не было видно.

– Он отошел по исходящему ручью сразу же, – словно оправдываясь, проговорил один из гвардейцев, – я и подумать ничего не мог.

В это время небольшая фигурка вынырнула из леса прямо на встревоженных людей. Это был Олион. В выстиранной одежде, чистенький, он казался слишком нежным для юноши.

– Ты где был? – набросились все на него.

– Так, прошелся вниз по ручью. А что?

– Послушай и запомни, – грозно обратился к нему скандинав, – если ты хотя бы куда-нибудь еще раз сунешься без команды и без спроса, я так всыплю тебе, что три дня сидеть не сможешь. Понял?

– Понял, грозный папочка, – весело ответил Олион, вызвав взрыв всеобщего смеха и ловко уворачиваясь от руки скандинава, намеревавшегося схватить его и сделать выволочку.

– Ох, будут у тебя проблемы с девушками, вешаться будут через одну, – засмеялся Лептах, глядя на веселое лицо Олиона, – а еще лучше было бы тебе девушкой родиться. Все бы парни твои были.

– Это точно, – засмеялись путешественники, готовя костер и обдирая дичь, заставив Олиона покраснеть.

– Вот видишь, покраснел, как девица-красавица, – общий смех усилился.

– Да хватит вам, зубоскалам, – пришел на помощь Олиону Орагур, – вам бы только поиздеваться над парнем, – пойдем, помоги мне.

Олион тут же ушел помогать Орагуру рубить ветки для костра. Уже заметили, что мальчишка во время схватки старается быть возле Гардиса, а все остальное время – возле Орагура. Этому не придавали особое значение, даже были довольны – несмотря на молодость – а Орагур был моложе любого из здесь находящихся, кроме, разумеется, Олиона – он обладал острым аналитическим умом и исключительной храбростью, не раз доказав это за время перехода по болотам, и ничему плохому Олиона научить не мог. Наоборот, общение с Орагуром сделало прежде колючего парнишку много мягче.