Большинство повернулось в указанном направлении, другие включили маленькие устройства в подлокотниках кресел, воспроизводившие трехмерные данные, которые поступали из массивного проектора посреди сцены. Личные комлинки в зале были запрещены, и даже проекторы были изолированы от Голосети.
Над сценой на фоне звезд неподвижно повисло блестящее металлическое кольцо.
Губакер приподнялся на ногах-щупальцах, глядя на кольцо, затем развернулся к будке оператора на верхнем ярусе зала.
– Прошу показать альтернативный вид. – Он подождал, пока кольцо займет вертикальное положение. – О, вот так лучше. Теперь расширьте поле так, чтобы кольцо было видно в соответствующем окружении.
Кольцо уменьшилось в размерах, и вокруг него начали появляться военные корабли, строительные суда, астероиды и освещенный звездами край одинокой планеты. Губакер показал на кольцо:
– Сто двадцать километров от полюса до полюса. Само по себе невероятное достижение.
Зал взорвался аплодисментами, и даже Мас Амедда удовлетворенно улыбнулся. Кренник провел некоторое время на строительстве, и ему казалось, что головидео не в полной мере воздает должное ведущейся над планетой Джеонозис работе. Но голограммы вполне должно было хватить, поскольку некоторым присутствующим в зале было позволено посетить проект. Видневшиеся в окрестностях клинообразные звездные разрушители типа «Венатор», как и многие другие, разбросанные по системе Джеонозиса, препятствовали появлению любых непрошеных гостей.
– Перед вами результат бесчисленных часов строительных работ, выполняемых машинами, – продолжал Губакер, – большинство из которых разработаны недавно, а некоторые управляются разумными операторами на наших орбитальных командных пунктах, как можно увидеть, – он отметил на голографическом поле три яркие точки, – здесь, здесь и здесь. Прошу показать вид номер два, – сказал он, повернувшись к операторской будке.
В зале послышался ропот и его аналоги на разнообразных языках. Поле исчезло, и на его месте появилась панорама астероидного пояса красной планеты, заполненного строительными кораблями всех видов – шахтерскими, транспортными, грузовыми, буксирами, – которые летали туда-сюда подобно рою строящих гнездо веспид.
– Наш карьер, если можно его так назвать, – сказал парван, – обеспечивает нас металлами, органическими материалами, даже водой. Необходимые же астероиды доставляются на место с помощью буксиров и лучей захвата со всего пояса, а в некоторых случаях из поясов газовых гигантов этой звездной системы.
Головидео вновь сменилось, показав массивные орбитальные платформы и оживленно движущиеся на их фоне корабли.
– После добычи руды, – продолжал Губакер, – ее доставляют в литейные комплексы на синхронной орбите для производства дюрастали и прочих металлов для строительства. Использовав части фабрик по производству дроидов, построенных на поверхности планеты «Оружейными цехами Бактоида», мы сумели запустить литейные комплексы вскоре после начала добычи руды на астероидах. – Он вновь дал знак оператору в будке. – Прошу показать исходный проект.
Над голопроектором появилась сфера с большим углублением в северном полушарии.
– Наша цель, – сказал Губакер. – Мобильная боевая станция.
Этот проект Консультативному стратегическому совету на втором совещании представил сам Верховный канцлер Палпатин. На самом деле, однако, боевая станция не являлась результатом исследований и разработок Республики – своим происхождением она была обязана сепаратистам. Захваченный в плен правитель Джеонозиса, Поггль-младший, утверждал, что основными чертежами его улей снабдил граф Дуку и что джеонозианцы лишь довели их до ума. Насколько было известно Погглю, у сепаратистов не было в разработке собственного проекта, однако большинство членов совета отказывались верить ему на слово. Разведка практически не сомневалась, что войска Дуку в союзе с различными дружественными Конфедерации корпорациями строили где-то в Галактике боевую станцию, и велись масштабные поиски с целью обнаружения и уничтожения их тайной базы. Кренник не считал имеющиеся доказательства надежными, но, с ходу отвергнув подобную возможность, он поставил бы под удар финансирование проекта со стороны Республики, несмотря на власть, предоставленную Палпатину Законом о чрезвычайных полномочиях. Если боевая станция была потенциально столь могущественна, как утверждали ученые, для Республики было жизненно важно завершить ее строительство первой.
Оставались вопросы, каким образом в руки Республики попали исходные чертежи, хотя многие соглашались с тем, что они были обнаружены во время или вскоре после второй битвы на Джеонозисе, однако не джедаями. Они не имели представительства в комитете и ничего не знали о проекте. Даже Губакеру пришлось подписать официальный акт о неразглашении, и ему приходилось держать свой похожий на щель рот закрытым при общении с членами Ордена.
– Теперь, когда наш главный меридиан завершен, – говорил ученый-инородец, – мы можем продолжить сооружение временного экватора, наряду с широтными полосами для получения грубого приближения сферы. Когда полосы заполнят все пространство от полюса до экватора, начнется постройка корпуса и отдельных внутренних секций, которые будут покрыты обшивкой и загерметизированы, чтобы ими могли пользоваться не только дроиды, но и разумные рабочие.
– И откуда возьмется эта разумная рабочая сила? – спросил кто-то впереди.
Губакер развернулся на голос.
– Рассматриваются различные варианты.
– Я видел оценки потребности в рабочей силе, доходящие до миллионов, – сказал тот же, кто задавал вопрос.
Прежде чем Губакер успел ответить, заговорил инородец, сидевший на несколько рядов впереди Кренника:
– Подкомитет совета обсуждает возможность предоставления каминоанцам образца для выращивания клонов-рабочих, приспособленных для работы в глубоком космосе.
Никто не успел вымолвить даже слова, когда во весь свой двухметровый рост поднялся Мас Амедда. Он ударил посохом с фигурным набалдашником об пол, призывая к тишине.
– Хочу предупредить всех присутствующих – не стоит опережать события. Достаточное количество рабочей силы найдется, когда в том возникнет необходимость.
Кренник не сводил взгляда с роскошно одетого чагрианина, который прищурил обрамленные розовым глаза и наклонил большую голову, направив прямо на аудиторию два острых рога.
«Он сцепляет пальцы, когда у него возникают сомнения. Его летроги дрожат, когда ему становится интересно. Он высовывает свой раздвоенный язык, когда пытается темнить…»
Губакер попросил показать рядом со схемой изображение корабля Торговой федерации. Инженеры Республики утверждали, что на внешний вид боевой станции ее создателей вдохновила центральная сфера давно устаревшего транспортника типа «Барышник».
– Если хотите, можете представить двойные рога «Барышника» как экватор нашей боевой станции, только наш будет представлять собой нечто вроде желоба, где разместятся причальные отсеки и ангары, генераторы лучей захвата, вышки излучателей, места для турболазеров и швартовые платформы для кораблей флота. Проекторы защитного поля и комплексы связи будут распределены по всей бронированной поверхности, что позволит отдать все внутреннее пространство – кроме жилой зоны толщиной в несколько километров, включающей в себя центры управления, склады вооружений, ремонтные блоки и тому подобное, – под термоядерный реактор, гиперпривод и досветовые двигатели и, естественно, само оружие.
Кренник наблюдал за Амеддой, который начал расхаживать вокруг более чем вдвое превосходившего его высотой голографического изображения, поглаживая подбородок пальцами с длинными когтями.
– Что насчет оружия? – спросил чагрианин.
Губакер повернулся к сидевшему рядом, взмахнув гибкими верхними конечностями.
– Профессор Сахали, возможно, вы выскажетесь по этому поводу?
Ведущий ученый Специальной группы по вооружениям встал. Фигура его была почти квадратной, голову украшала мягкая шляпа, а глаза закрывали большие очки.
