– Ха! Вот тебе и соблюдение условий обмена! – воскликнул Кренник.

Лира крепче прижала к груди Джин, почувствовав, как грузовик содрогнулся от выстрела. Иллюминатор заполнила яркая, словно взрыв сверхновой, вспышка, и грузовик накренился на правый борт. По его брюху застучали разлетевшиеся обломки.

– Держитесь крепче! – крикнул Кренник сквозь плач Джин. – Рядом могут быть и другие вражеские корабли!

Обхватив рукой Лиру за плечи, Гален вновь бросил взгляд в иллюминатор и увидел появляющийся из гиперпространства похожий на кинжал крейсер Республики. Одновременно по связи послышался голос:

– Лейтенант-коммандер, мы на месте.

Кренник развернулся к пульту:

– Как раз вовремя, Пракас! На планете были дроиды и десантный корабль типа «Сетти», хотя, возможно, сейчас он уже в воздухе. Когда разделаетесь с ними, ударьте по Крепости.

– Орсон, нет! – взволнованно вскрикнула Лира. – Все уже и так закончилось!

– Не совсем, – не глядя на нее, ответил Кренник и посмотрел на Галена. – Удар даст поддерживающим Республику группам возможность вернуть власть. Более того, мы обещали «Зерпену», что они получат назад свой высокотемпературный комплекс.

– Они никому не могут причинить вреда, – сказал Гален. – Не важно, сепаратисты они или нет.

Кренник снисходительно взглянул на него:

– Возможно. Но мы на войне, а они – на стороне врага.

Галена все еще била дрожь, когда грузовик прыгнул в гиперпространство. При мысли о том, что Группе и остальные сейчас гибнут под лазерным огнем с небес, у него подкашивались колени и к горлу подкатывал ком. Лира наверняка чувствовала себя точно так же, и он не мог заставить себя взглянуть в ее полные тоски глаза.

Высвободившись из ремней, Кренник встал, сорвал с кителя эмблему «Зерпена» и отшвырнул ее в сторону.

– Придется нарастить немного мяса на твоих костях, – сказал он, подходя к Галену, – но к бороде я, пожалуй, смогу привыкнуть. – Наконец он повернулся к Лире. – Тебя, похоже, держали в чуть более цивилизованных условиях. А ребенок…

– Джин.

Кренник покатал имя на языке и слегка пожал плечами.

– Она здорова?

– Вполне.

– Что ж, это кое-что говорит в пользу валлти.

– О них много чего можно сказать, Орсон, – заметил Гален.

– Придется тебе меня просветить. Но я обещал, что все объясню. – Он опустился в кресло, откуда мог обращаться к обоим. – Из-за выдвинутых против тебя обвинений в шпионаже «Зерпен» не особо хотел вступать в переговоры с новой властью Валлта в лице маршала Фары, надеюсь уже покойной. Откуда им знать – вдруг ты действительно все это время был агентом Республики? Понимаю, как это звучит, но ты же сам знаешь, как себя могут вести все эти безликие корпорации, для которых главное – прибыль. Так что, естественно, пришлось вмешаться Республике. «Зерпен» согласился, что мы будем изображать их посланников, при условии, что еще и посодействуем возвращению их комплекса.

– Так это была операция Республики? – не веря своим ушам, спросил Гален.

– Именно так. Я был искренне удивлен, что граф Дуку не предоставил больше сил для надзора за процедурой обмена, но раз уж нам неожиданно повезло, жаловаться не стану.

– Орсон, даже не знаю, как тебя благодарить, – побледнев, проговорил Гален.

– Не могли же мы допустить, чтобы ты гнил в тюрьме на какой-то захолустной планете, – слегка улыбнулся Кренник. – Я вполне мог представить, что тебе довелось пережить и через что пройти, так что я решил позаботиться о тебе. Надеюсь, ты на меня не в обиде.

– Но столько ресурсов всего лишь ради нашего освобождения? – покачал головой Гален. – Как-то это странно.

– Не вижу ничего странного. К тому же операция была санкционирована на самом высшем уровне.

Гален недоверчиво моргнул:

– Удивительно, что кому-то наверху вообще обо мне известно.

– Как только я подробно объяснил, кто ты такой и что произошло, мне поручили предпринять любые необходимые шаги для того, чтобы доставить тебя домой.

Гален озадаченно посмотрел на него:

– Но ты ведь все еще служишь в Инженерном корпусе?

– Конечно. Только роль моя стала существенно шире, поскольку теперь нужно больше космических станций, вооружений, кораблей флота.

– Обстрел Крепости был частью договора? – резко спросила Лира.

Кренник помедлил, пристально глядя на нее.

– Скажем так: Верховного канцлера крайне обеспокоил переход Валлта на сторону сепаратистов.

Она продолжала смотреть ему в глаза, пока он не отвел взгляд.

– Мы изо всех сил старались ни во что не ввязываться, – шумно выдохнул Гален. – И вот результат.

– Ты тут ни при чем, Гален.

– Вполне мог бы и быть.

Кренник заметно прищурился.

– Если решил заняться самобичеванием – помешать тебе никак не могу. Но чем быстрее ты поймешь, что вернулся в реальный мир, тем лучше.

– В каком смысле? – вновь столь же резко спросила Лира.

Кренник искоса взглянул на нее:

– В том, что эта война закончится лишь тогда, когда мы ее выиграем – любым возможным путем.

– А что будет с проигравшими? – поинтересовался Гален.

– В какой-то мере они смогут решать сами, – вздохнув, ответил Кренник.

Все трое замолчали. Наконец Гален спросил:

– Мы летим на Корусант?

Кренник поднялся с кресла и медленно кивнул:

– В конечном счете – да. Но сперва вам следует увидеть кое-что еще.

Хас вывел «Добрый вестник» из гиперпространства на безопасном расстоянии от Грейнджа и отстегнул ремни.

– Ты управишься? – спросил он Матиза, занимавшего кресло второго пилота.

– Уж поверь мне, Обитт, – управлюсь.

Кренник упоминал, что Грейндж – родная планета ученого, и Хасу было любопытно узнать реакцию доктора Эрсо на то, что тому предстояло увидеть. Когда Хас вошел в главную рубку грузовика, Кренник, Эрсо и его жена с ребенком на руках стояли у иллюминатора по правому борту, глядя широко раскрытыми глазами на бушующую со всех сторон планеты битву. Над поверхностью Грейнджа цвета пустыни, зелени и морской пены сражались военные корабли Республики и сепаратистов. В космосе и вдоль освещенного звездами края аграрной планеты то и дело вспыхивали взрывы.

Хас заметил, что худая правая рука ученого дрожит, будто тот пытается что-то писать в воздухе. После нескольких стандартных месяцев заключения здоровье его явно пошатнулось, и вид раздираемого на части Грейнджа вряд ли мог способствовать его улучшению.

Хас не сомневался, что Кренник именно этого и хотел.

– Твоя родная планета уже два стандартных месяца в осаде, – объяснял коммандер. – Увы, мы не можем рисковать подойти ближе, не ввязавшись в бой сами. Республика выделила те силы, которые могла себе позволить, но сепаратисты нас существенно превосходят. Сейчас мы терпим поражение.

– Почему Грейндж? – спросил Эрсо. – На Грейндже ничего нет.

Хас слышал подобный вопрос бессчетное множество раз. Ответ всегда был одним и тем же.

– На Грейндже есть ресурсы, – сказал Кренник. – Он удачно расположен для прыжков в отдаленные сектора. Война стала для графа Дуку игрой чисел. Чем больше планет он включит в состав Конфедерации, тем больше он ослабит Республику. Ни одна планета не может чувствовать себя в безопасности – даже твоя.

– И везде все так же плохо? – страдальчески проговорил Эрсо.

– Еще хуже, – ответил Кренник.

Жена Эрсо, Лира, яростно уставилась на него:

– Похоже, вы без особых проблем поспособствовали тому же на Валлте.

Кренник втянул голову в плечи, но промолчал.

Хас улыбнулся про себя, восхищаясь храбростью Лиры. В физическом поединке между ней и Кренником он бы поставил на Лиру.

– Сепаратисты никогда не получат преимущества, – сказал Эрсо. – Их поражение – наверняка лишь вопрос времени.

– Республика делает все, что может, с тем, что у нее есть, – ответил Кренник, не отводя взгляда от кошмарной картины, – но создатели Великой армии не подготовились к каждой случайности. Зачастую оказывается, что нас превосходят числом или оружием. В данный момент в нашем распоряжении конечное число солдат-клонов против, как порой кажется, бесконечного количества дроидов.