– Не был здесь несколько лет. Не видел такого. Неловко за земляков. Жалко их. До чего наших жизнь довела! Чтобы вот так к покупателям приставать… Докатились.

– А мы думали – это обычное дело. У нас вообще судят о кавказцах по тем, которых видят на рынке.

– У вас в Вологде на рынке торгуют не абхазы. Абхазы по природе не торговцы. Для абхаза хотя бы просто встать за прилавок – крайность, а тут ещё и прохода людям не дают. Ко мне однажды зашел один отдыхающий, попросил вина ему продать. Я налил парню стакан: «Пробуй». Ему понравилось: «Три литра возьму». Подаю ему две бутылки-полторашки, он за деньгами полез. Я говорю: «Ты не понял, я не торгую вином. Это подарок».

Алексей сел за руль своей «шестерки» расстроенный. Говорит: «Сейчас поворот будет. Называется: «Прощай, Родина». Когда дорогу строили, один строитель в пропасть сорвался, это были его последние слова: «Прощай, Родина». Я понимаю, зачем Алексей об этом вспомнил: так относятся к Родине настоящие абхазы. Наш друг очень тяжело переживает национальное унижение. Но впереди его ждали еще более неприятные открытия.

Рога оленя дороги, а потому ему враги

Абхазский афоризм

Я говорю Алексею:

–За проезд на Рицу с каждого по сотне берут.

–Не может быть, – ему показалось, что я шучу или что-нибудь перепутал, – никогда ни копейки не брали.

–С тебя и сейчас не возьмут. Свои собственные газеты читаешь? Ознакомься: «Теперь желающим лицезреть красоты Рицы приходится выкладывать 100 рублей. Впрочем, никакие тарифы жителей Абхазии не касаются. Они как посещали Рицу бесплатно, так и будут посещать».

Откровенно говоря, меня эта информация нисколько не удивила и не обидела. Еще Ильф и Петров замечали, что русские на Кавказе привыкли безропотно платить за всё. Но наш друг оскорблен поведением своих земляков:

–Хозяевам бесплатно, а с гостей – деньги? Такое у нас теперь стало гостеприимство?.. Ты тоже не будешь платить. Если что – ты мой зять.

Он выходит из машины на посту ГАИ (эта структура по-прежнему называется у них именно так), разговаривает по-абхазски со своими милиционерами и, возвратившись, говорит:

–Не хотели бесплатно пропускать, мол, отдыхающих везешь. Говорю: это мой зять. Кажется, поверили.

–Ну, вот и породнились. Хотя староват я для твоего зятя…

Рица – высокогорное озеро, 950 метров над уровнем моря. Описывать здешние красоты – дело неблагодарное. Эту сказку надо видеть. Алексей, заметив, что мы уже достаточно налюбовались, говорит: «А теперь поедем туда, куда туристов не возят». Наша «шестерка» ныряет на какую-то козью тропу в зарослях, и через 5 минут мы выезжаем на настоящий высокогорный пляж. На берегу -развалины какого-то домика, который и в лучшие времена явно не был особо роскошным.

– Это бывшая дача Сталина. Сгорела в пятидесятые, – говорит Алексей.

После этого сообщения всё стало выглядеть иначе. Взгляд скользнул по окрестностям. Место показалось удобным с точки зрения безопасности. Чтобы перекрыть все мыслимые и немыслимые подступы к даче, достаточно было точно расставить полдюжины снайперов в непроницаемой для взгляда «зеленке».

Беды современной Абхазии имеют своим источником сталинскую политику. Однако едва мы вспомнили про «отца народов», в душе проснулся отнюдь не гнев, а скорее почтительное уважение к «историчности» этих мест. Кажется, генералиссимус только что стоял на этом берегу со своей трубкой и спокойно смотрел на зеркальные воды: картина, полная недосягаемого величия…

А по дороге с Рицы наш друг показывает на маленькие аккуратные домики:

– Их строили абхазы для кахетинцев, которых массово к нам переселяли. Абхазию «огрузинивали». А мы ещё должны были для непрошенных гостей и дома построить самые лучшие. Хотя для простых кахетинцев это также была трагедия: их с родных мест согнали, к тому же абхазский климат они плохо переносят. Все кахетинцы потом всё равно разбежались – к себе на Родину кто как мог уходил. А эти дома сейчас городские абхазы под дачи разобрали, пасеки поставили.

Алексей помолчал, от исторических воспоминаний, видимо, обратившись к личным, и хладнокровно (холод кинжальной стали) сказал:

Мы никогда не забудем грузинам, как они нас унижали. Представляешь: из Тбилиси на сухумские предприятия начальников присылали, как будто у нас своих не было.

– Ну, знаешь, Алексей, была бы у вас власть, вы бы тоже посылали своих абхазских начальников в Тбилиси.

– Конечно, такова природа человека. У кого сила, тот берет свое. Но зачем унижать? Представь: я сегодня тебя в своем доме встречаю, как лучшего гостя, а назавтра ты приходишь в мой дом с автоматом и говоришь мне: «Убирайся, я сам буду здесь жить». А у нас так и было сплошь и рядом. Сколько было у меня друзей-грузин!

Разоренный врагами разбогатеет вновь.

Кого разорили друзья, останется

нищим навсегда

Абхазский афоризм

Мы заезжаем в село, сложное абхазское название которого я не запомнил. Здесь живут родственники Алексея. Для нас уже накрыт стол под развесистым каштаном. Салат из помидоров и огурцов, сыр сулугуни крупными кусками, острая приправа, вино и фрукты – обычный обед абхаза – дары натурального хозяйства. Покупать что-либо не на что и незачем. Кстати, мясо на столе у простых абхазов бывает очень редко.

Вокруг нас в саду – груши, яблони, персики, орехи, целая плантация арбузов и еще множество неведомых фруктов. Это «материковая» Абхазия, которую никогда не видят отдыхающие, потому что от моря далеко. Там, на берегу, за любым столом мы – клиенты, и только здесь становимся гостями.

Алексей с возмущением рассказывает пожилой интеллигентной хозяйке, что с отдыхающих теперь за один только проезд на Рицу берут по сотне. Она сначала тоже возмущается, но потом машет рукой: «А и пусть с них деньги берут. Они-то как над нами на Псоу издеваются?»

«Они» – это русские. Она, кажется, забывает, что я тоже русский или просто не смешивает меня с мерзавцами с таможенного поста на Псоу. Алексей смотрит в сторону. Ему, кажется, жалко меня. Уж он-то знает, что такое «стыдно за своих». А я вспоминаю, как на границе тянулась длинная очередь, в которой можно было простоять несколько часов. Русский офицер, увидев, что мы не абхазцы, махнул рукой – проходите без очереди. Мы прошли. Слаб человек. Абхазы, оставшиеся в очереди, провожали нас недобрыми взглядами.

Потом в одной из абхазских газет я прочитал обращение к В.В.Путину: «На протяжении многих лет на российском таможенном пункте «Адлер» открыто и безнаказанно царит полный беспредел, поборы и издевательства по отношению к абхазским женщинам и старикам… Бывшая короткая пешеходная дорога закрыта для пешеходов. Вместо нее проложена «дорога смерти» протяженностью 1,5 км. Измученные люди не в состоянии её преодолеть, таща за собой груз в 100, а то и 200 килограммов для реализации. Совершенно чудовищная по своему беззаконию ситуация произошла совсем недавно. Жительница Абхазии должна была доставить в Гагру деньги для школ и церкви, пожертвованные одним известным россиянином. После вопроса пенсионерки о том, где и как можно заполнить декларацию, деньги у нее были немедленно изъяты таможенниками, которые категорически отказались выдать документ об изъятии денежной суммы. Совершенно понятен грязный умысел таможенников. Замученный пятичасовым ожиданием человек, либо вовсе откажется от денег, либо щедро поделится. Здесь создаются искусственные барьеры, таможенники вынуждают давать взятки. Берут открыто, на глазах у сотен людей. Мы во власти истязателей, наглость и алчность некоторых не имеют границ. Уважаемый Владимир Владимирович, услышьте нас и не останьтесь равнодушными к нашему горю. Сочинские таможенники не должны и впредь чинить кошмар и порочить Российский государственный флаг на границе с Абхазией».

Машина абхазского времени

Ум Абхазии – Сухум,

Лыхны – душа и сердце