В пути состоялось несколько стычек с карателями. В тульском партизанском отряде «За Родину» сделали трехдневный отдых. А после выхода оттуда снова пришлось вести многочасовой бой...

Группа парашютистов и партизан была обнаружена разведкой противника при подходе к развилке дорог.

Фашисты изготовились для нанесения огневого удара, рассчитывая на внезапность. Но от опытного глаза партизан боевого охранения не ускользнули отдельные перемещения среди вражеских солдат. Они своевременно подали условный сигнал, и вся группа сначала залегла, а затем короткими перебежками пошла на сближение с карателями. У гитлеровцев не выдержали нервы, они начала стрельбу первыми, раскрыв тем самым и занимаемый рубеж, и систему огня.

Партизаны и парашютисты дрались умело.  Часть из них, скрываясь в складках холмистой местности  и часто меняя позиции, выдвигалась к огневым точкам  врага. В центре,  экономя патроны, несколько человек одиночными выстрелами вели огонь по вражеским позициям.

Когда до пулемета остались считанные метры, партизан проводник П. Ф. Чижик точным броском гранаты уничтожил его вместе с прислугой, но тут же был сражен автоматной очередью фашиста. Дружное "Ура!", "Полундра!" и меткий огонь сделали свое дело. Враг в панике бежал, оставив убитыми около десятка солдат и одного офицера. А партизаны, выставив наблюдателей, подобрали оружие и боеприпасы, оставленные противником,   значительно пополнив свой боезапас.

Похоронив со всеми воинскими почестями своего  друга, партизаны и парашютисты тронулись в путь.

Недалеко от станицы Тульская разделились на две группы. Часть партизан ушла на задание, а проводники повели десантников дальше, мимо станиц Абадзехская, Севастопольская, в сторону Сахрая. На Федоренкиной поляне они встретились с бойцами другого партизанского отряда, в котором и остались на ночевку.

Основной задачей партизанских отрядов Майкопского куста была дезорганизация тыла противника: разрушение коммуникационных линий, линий связи, уничтожение складов боеприпасов, снаряжения, горючего и продовольствия, нападение на штабы и другие войсковые учреждения в тылу противника, уничтожение материальной части на вражеских аэродромах, осведомление частей Красной Армии о расположении, численности и передвижении войск противника. В связи с критической обстановкой, создавшейся у парашютистов после уничтожения фашистских самолетов на майкопском аэродроме, на партизан была возложена дополнительная и очень важная задача — обеспечение сбора десантников и переброска их через линию фронта. 4 ноября 1942 года М. С. Попов телеграфировал секретарю Краснодарского крайкома ВКП(б) П И. Селезневу: «Из парашютного десанта в количестве 37 человек вернулось только 12 человек, которые сейчас  находятся в селе Хамышки и ожидают самолёт ВВС ЧФ для переброски. Сегодня даю команду партизанским  отрядам немедленно принять меры к розыску остальных десантников».

В первые две ночи после выброски воздушного десанта  командир парашютно-десантной роты  капитан М. А. Орлов тоже принимал меры к розыску своих подчиненных. Несколько раз он вылетал в заданные точно встречи, но безрезультатно. Отражая атаки фашистов, прикрывая друг друга, парашютисты устремились к лесу небольшими группами, старались быстрее удалиться в горы, чтобы оторваться от преследователей. Особенно тяжелым был переход к своим для группы, в которую входил сержант Иван Гурома. Десантники прорвались в горы, но остались без запасов продовольствия и воды. Окончательно ослабевшие от ран и голода краснофлотцы случайно набрела на подростков, которые в лесу пасли скот. Узнав, что это парашютисты, ребятишки принесли поесть, напиться и указали горные тропинки к своим.

Только на десятые сутки парашютисты вышли к партизанам. Уже после войны Иван Захарович Гурома,  проживающий в Адлере, разыскал своих спасителей Васю Белокобыльского, Сашу Остроухова, Любу Литовкину и Веру Радомскую.

Группа старшины Павла Соловьева одной из первых вырвалась из огненного кольца и добралась до опушки леса, но она только на двенадцатые сутки встретилась с партизанским разведчиком, который привел парашютистов на свою базу.

...После ракеты, указавшей время и направление выхода десантников из фашистского кольца, парашютисты группы управления устремились на помощь товарищам. К этому времени ценой больших потерь противнику удалось потеснить парашютистов группы прикрытия. Фашисты успели подтянуть резервы, создав значительный перевес в живой силе и огневых средствах. Но советские войны, создавая огромное значение этого боя для дальнейшего хода всей операции, сражались с исключительным упорством и храбростью.

В огненной круговерти, в лучах нескольких прожекторов  все увидели советского моряка, вставшего во весь рост.

— За Родину!

Он рванулся вперед, но тут же упал, сраженный пулеметной очередью врага. Это был старший сержант П. Ф. Скибенко. До этого дважды раненный, отважный коммунист, обливаясь кровью, первым поднялся на прорыв. За ним вскочили сержанты В. Г. Бережной, А. Т. Пасюк и другие десантники. Некоторые из них падали, прошитые пулями, остальные продолжали атаку.

Завязался ожесточенный бой, перешедший в рукопашную схватку. Нечто не могло сдержать стремительного натиска моряков. Огнем и десантными ножами парашютисты пробили брешь в заслоне фашистских солдат и устремились в горы.

Всего в группе, вышедшей вместе с Соловьевым, насчитывалось восемь человек.

— Не густо, Паша. Еще один такой бой — и от вас останется одно воспоминание, — с грустью сказал Георгий Чмыга. Он смотрел на изодранную форму парашютистов, во многих местах покрытую запекшейся кровью, на наспех перевязанные раны и вспоминал последний бой, погибших товарищей.

— Кто погиб за свободу, тот не умер. Память о нем будет вечной, — твердо сказал Павел Соловьев, как бы разгадав тяжелые мысли своего друга. — А нам пора. Мы должны донести  эту правду людям...

  Парашютисты группы Соловьева, преследуемые фашистами, все дальше уходили на восток, не предполагая, что они все больше и больше отклоняются от мест расположения партизанских отрядов Майкопского куста. Со временем похолодало. Посыпал густой мелкий дождь со снегом. Не выбирая выражений, сержант Чмыга посетовал на погоду.

— Нет, браток, плохой погоды, есть плохая одежда,  — спокойно заметил старшина Соловьев, — К тому же надо беречь нервы и уметь вести себя в любую погоду.

Через несколько дней в районе станицы Даховская, которую фашисты превратили в мощный опорный пункт с круговой  обороной и гарнизоном в 1500 солдат и офицеров,  после встречи с разведчиком партизан десантники   дали последний бой. Оторвавшись от преследователей, они прибыли в отряд и сразу же были определены в партизанский госпиталь. Тяжелей других досталось парашютисту Ивану Касьянову. Еще в самолета он сильно обгорел. Во время десантирования его несколько раз ранило осколками разорвавшегося рядом зенитного снаряда.

После прорыва через вражеское кольцо их оказалось пятеро: Иван Касьянов, Яков Фрумин, Дмитрий Голод, Михаил Типпер и Василий Безгубенко. У станицы Тульская  стали спускаться вниз, чтобы у дороги выставить наблюдение, позавтракать и передохнуть после первой тревожной ночи. Но в лесу наткнулись па немецкую засаду.

— Ложись! — тихо произнес шедший впереди Яков Фрумин.

 Однако фашисты заметили парашютистов еще на пригорке и стали   производить перегруппировку, чтобы окружить их. Меткой очередью Фрумин срезал фельдфебеля. Завязалась перестрелка.

— Отходите, я прикрою! — подал команду Иван Касьянов и стал поудобнее устраиваться у огромного сухого пня, из-за которого хорошо просматривалась дорога. Отважный парашютист решил ценой собственной жизни спасти боевых друзей, хотя сам находился в крайне тяжелом состоянии. Лицо его буквально обуглилось,  над левой бровью кровоточила свежая рана. Только через узкую  щелочку правого глаза он мог видеть прицел своего  автомата. Левая рука бездействовала, а на правой были послушны лишь большой и указательный  пальцы.