- Я не смирюсь с ситуацией. Пусть даже я погибну, но нам так не жить.

- И что же ты предлагаешь? - она желала быть с Тао, идти за ним хоть за стекло, но долг перед группой делал своё дело.

- Возможно, нас ждёт новый мир. Слишком быстро всё меняется в последнее время. Конец одного - есть начало другого. Я... я...

Не желая продолжать эту тему, паренёк оставил девушку одну - печальную и озадаченную музу, о которой не переставал думать. Впервые за всё время он покинул её, а не наоборот.

Жабковский же преследуя свои нестандартные цели, раздобыл в технологическом отделе две иглы и передал вожаку через часика два. Тот послушно принял предложение казнить зачинщика сегодняшнего протеста с помощью этих новых металлических предметов, которые воспринимались как дар богов.

Довольный выполненным планом, Савелий Александрович, отправился домой, где его ждала жена с разнообразными вопросами о том, где он пропадал трое суток.

На другом конце города в одном из дорогих баров за столиком этим вечером можно было увидеть самого Камушкина в компании девицы с золотистыми волосами.

- Официант, подайте ещё ирландского виски, пожалуйста, - учёному хотелось поскорее утолить вчерашнее горе.

- Женя, что с тобой вообще творится в последнее время? Ты же вроде бы вообще не пьёшь? - поинтересовалась спутница.

- Олеся, знаешь, ты была права насчёт Жабковского. Он скользкий тип - недавно и я от него пострадал. Кстати, я закончил тот безумный проект, ты разве не знаешь об этом? Эх, в любом случае спасибо, что согласилась прийти. Наш разговор пятилетней давности... Не хочу вспоминать.

- За новостями почти не слежу: в последнее время много работы навалилось, и как ты уже знаешь, занимаюсь в основном растениями. Ну, если у тебя получилось задуманное, то ты сейчас выглядишь в глазах общества вторым Эдисоном.

- Получилось, получилось... Первого назвал Янусом в честь римского бога, первой девчушкой была Ева. Были даже необычные экземпляры. Как-то раз на свет появилась самочка с голубыми волосами, не сапфирными, разумеется, а такими, какие бывают синешерстых кошек - назвал Мальвиной. В последнее время работал над интеллектом особей. С третьей попытки вырастил самца, имя дал ему Тао. Он одиннадцатый, самый младший в группе. И довольно необычно себя ведёт - наблюдать за ним одно удовольствие.

- Интересно... И ты позвал меня отметить такое праздничное событие?

- Нет, Этот Савелий Александрович все права себе и я теперь лишился этого любимого дела, - с печалью и глубоким вздохом произнёс Камушкин.

- Судиться собираешься?

- Возможно, буду. Меня поражает подобная наглость. Скажи, что может быть наглее претензии волка к ягнёнку: ты виновен уже в том, что мне кушать хочется? Правда, неизвестно, какой именно голод хочет утолить наш бывший коллега.

- Может быть, когда сам волк пришёл к фермеру и начал возмущаться тем, что овцы у него тощие, - после небольшой паузы с улыбкой подметила Олеся.

- А ведь Едвард Плам от меня не отвернулся, может, вместе съездим в Новую Зеландию? К тому же знания и навыки не отберёшь. Кстати, ты одна сейчас?

- А я должна кидаться на первого встречного?

- Значит, согласна.

Учёный ухватился за руку своей помощницы и замер, глядя той в глаза, наслаждаясь моментом долгожданного прикосновения.

Прошло уже около недели с тех пор, как прозвучал приговор самого господина Жабковского для Тао. Всё это время нового хозяина было не узнать: ходил улыбчивым, говорил всем сотрудникам хорошие пожелания, а своих питомцев даже подсадил на сладкое.

Но на стороне как всегда помышлял нехорошее. Терзали его мысли о этих созданиях, и, к сожалению, не светлые. Он был одним из тех людей, что не признавал серенад под окном, не любил мультфильмов о говорящих животных, литературных произведений с борьбой и хорошим концом. А тут оно всё слилось воедино.

Чувствуя себя отделённым от мелких приключений маленьких человечков, часто представлял себя вместе с ними. Та часть души, что отвечала за сострадание, желала быть одним из этих крошек, быть хотя бы советником или помощником для пары Мальвины с Тао. Но более тёмная сторона хотела лишь садистских поступков. Представляя их обычными куклами, хотелось вытворять любые сценарии с непредсказуемым концом.

Однако из-за его желания постоянного вмешательства часто страдали и близкие. Однажды в детстве чуть было не испортил свадьбу собственной тёти из-за того, что её жених не понравился этому маленькому командиру.

"Нет, нет, Они что, позволяют это без меня, а в будущем вообще развольничают", - часто раздавалось в голове у академика. Но больше всех он наблюдал за самым младшим и умным из них. И каждый раз сценка в представлении того, что такой вот герой будет с синеволосой принцессой, только приводила его в мимолётный ужас.

Под конец всему терпению, Жабковский решил "проучить и остальных". В эту ночь он появился в доме науки собственной персоной, заранее попросив одного своего должника с криминальным прошлым, которому удалось избежать тюрьмы, обесточить здание. Этот электрик с неохотой согласился, помня о "дружеской услуге" давнего знакомого.

Поскольку охранная система была автоматизирована, то нужно было действовать быстро, пока не прибыли специалисты из центра слежки нейтрализовать неполадки.

Когда Савелий Александрович очутился в главном зале, то его можно было видеть уже с канистрой в руках. Такой вот конец он подготовил всему проекту, над которым трудился его ученик.

"Вот я и добрался до вас, мои лилипутики", - тихо произнёс он в слух. Сделав небольшой шаг вперёд, чтобы наклониться и лучше рассмотреть объект будущей диверсии, сам же не заметил, как поскользнулся. Падая вперёд, пришлось закрыть левой рукой лицо.

Раздались звуки разбитого стекла. Злоумышленник находился в шоковом состоянии с пораненным локтем. Однако быстро поднявшись, прихрамывая, отправился на другой конец комнаты.

Всё это произошло недалеко от того места, где спал Тао. Жабковский вроде бы и всё просчитал: для подстраховки лично подсыпал снотворное в еду для человечков. Их и раньше усыпляли при перевозке с места на место и те воспринимали это как данность реальности.

Савелий думал, что бунтовщика казнили, но не учёл всех сложностей ритуализма их группы. Тао должны были казнить на завтрашнее утро, впрочем, из-за переживаний и, казалось бы, последний размышлений в жизни он так и не притронулся к еде, и проснулся при звуках разбившегося стекла.

Мальвина тоже вечером не ела ничего, переживая за любимого. Когда же этот повстанец очутился возле дыры, проделанной академиком, то первым делом протянул туда ручку. Узнав о том, что дорога на волю открыта, пошёл будить Мальвину.

Та поначалу ему не верила, но когда они вместе подошли к тому месту, то вначале растерялась, а потом и согласилась на побег. Ей удалось уговорить возлюбленного разбудить остальных, но, не смотря на все попытки, им это не удавалось.

- О нет, что делать, они все крепки спят. Ты уверен, что скоро произойдёт несчастье, и мы больше не увидим белого света, - разрыдалась девушка.

- Ну, я называю это мировыми циклами. И смена хозяев это подтверждает.

- Если нам суждено было остаться только вдвоём, то давай убежим вместе.

Они покинули вольер через ту самую дыру. Природная ловкость позволяла хорошо прыгать и приземляться, а также быстро бегать - скоро они уже были около выхода. Новые виды пугали парочку поначалу, особенно Мальвину. Они решили спрятаться в мусорном контейнере и переждать там некоторое время.

Когда профессор закончил обливать комнату бензином, в последний раз решил взглянуть на творение, и рассмеялся: "Женя считал, что вас нужно охранять от какой-либо опасности, поскольку вы являетесь чем-то живым; однако он не учёл, что опасностью можете быть и вы. Вы стали слишком вольными, надо бы вас научить уважать папочку, который вас же и сможет защитить и от другого живого, и накормит и славу для вас добудет. Но дрессировать вас поздно, вы не знаете понятия благодарности. Эх..."