Они обсуждают, что заказать. Уорхол говорит Рональду-младшему, что никогда не пробовал лягушачьих ножек, и «он оказался таким любезным, что заказал их для меня, чтобы я попробовал. Он очень милый, красивое тело и красивые глаза. Только нос подкачал. Слишком уж длинный».

Две недели спустя Патти Дэвис, старшая сестра младшего Рональда, заходит в редакцию «Интервью»[15]. «Мне она показалась вполне симпатичной, но потом я посмотрел на нее на видео и подумал, почему этим детям не досталась красивая внешность от родителей? То есть, папа-то их был просто великолепен».

Между выборами и инаугурацией Рональда Рейгана Энди Уорхол вместе с Рональдом Рейганом-младшим и его женой Дорией идет в кино на «Флэша Гордона». К концу вечера он берет Дорию на работу в журнал «Интервью».

Уорхол знакомится с Нэнси Рейган лишь в марте 1981 года, когда случайно встречает ее в ресторане. «Мы уже уходили и не хотели проходить мимо стола президента, потому что это было бы уж слишком по-фанатски – буквально все останавливались у их стола, и поэтому мы пошли другой дорогой, но тогда они сами нас подозвали. Джерри Зипкин кричал, и я познакомился с миссис Рейган, и она сказала: «О, вы так добры к моим детям».

В сентябре 1981 года обсуждается возможность интервью с Нэнси Рейган. К тому времени Нэнси взяла за обыкновение звонить в офис приятелю Уорхола Бобу Колачелло, болтать про Рона и Дорию, «вызывая страшную зависть Энди». Колачелло ведет переговоры с Белым домом об интервью с миссис Рейган; там дают согласие, думая, что оно поможет смягчить ее имидж властной женщины. Однако Уорхол, быть может, думая, что Колачелло обогнал его на социальной лестнице, притворно высмеивает эту идею. «По-моему, она слишком стара, и все это старье. Нам нужна молодежь. О чем ее вообще спрашивать? О кинокарьере? Ой, да все равно этого не будет».

Но это происходит. Через месяц Уорхол и Колачелло отправляются в Вашингтон. Колачелло предупреждает Уорхола, чтобы тот не задавал Нэнси никаких вопросов о «сексе». Уорхол раздосадован. «Я просто не мог ушам поверить. Ну просто никак не мог поверить. Неужели он думал, что я собираюсь сидеть и расспрашивать ее, часто ли они этим занимаются?»

Они вдвоем плюс Дория рано утром приезжают в Белый дом. Их провожают в приемную, где они и остаются. Потом приходит первая леди, но не ведет их ни в какую другую более солидную или интимную обстановку. Уорхол, чувствительный к вопросам статуса, оскорблен; официант приносит им по стакану воды, и Уорхол оскорбляется еще сильнее.

Интервью никак не складывается. «Мы говорили о реабилитации наркоманов – такая скука. Я сделал пару промахов, но мне было все равно, я страшно злился на Боба из-за того, что он велел мне не спрашивать про секс».

Вскоре все заканчивается. Перед тем как попрощаться, Нэнси Рейган отдает Дории какую-то пластиковую коробку («без пакета и вообще без обертки») и носки для Рона-младшего. Колачелло говорит Нэнси, какая она хорошая мать, и спрашивает, как они собираются отмечать Рождество. Нэнси отвечает, что они останутся в Белом доме, «потому что никто никогда не остается в Белом доме».

Уорхол уходит с таким ощущением, что к нему отнеслись пренебрежительно. Стакан воды! По возвращении домой у него звонит телефон. «Это звонила Бриджид, она спросила меня, каким чаем угощала нас миссис Рейган, и тогда я стал думать и разозлился еще больше. Я хочу сказать, она могла бы и шикануть – пригласить нас в приличную комнату, подать приличный фарфор! Ведь это же было ради жены ее сына, могла бы уж как-нибудь расстараться ради интервью, но она и пальцем не пошевелила. Чем больше я думал, тем больше меня это бесило».

Отчего-то Энди Уорхолу не везет с президентами и их женами. Они никогда не ладят. После вечеринки для «Ньюсуик» в 1983 году он замечает: «Скукота. Никаких звезд. Одна Нэнси Рейган и президент с миссис Картер».

Но и от президентов бывает польза. 22 ноября 1963 года Уорхол шел по Центральному вокзалу Нью-Йорка, когда пронеслось известие об убийстве президента Кеннеди. Уорхол помолчал, обдумывая новость, и потом самым прозаическим образом сказал ассистенту: «Что ж, за работу».

За несколько месяцев он наделал уйму картин с Джеки Кеннеди: одни по фотографии с ее улыбающимся лицом перед самой гибелью ее мужа, другие по фотографии с его похорон, а в третьих скомбинировал первые две.

Шли годы, и пути самой известной американской вдовы и самого известного американского художника стали регулярно пересекаться. Его завораживает ее слава. Возможно, поэтому она часто холодна с ним[16]. Он обижается. В 1977 году Уорхола приглашают на благотворительный ужин по сбору средств, устроенный Джеки. «Это был кошмар, а не ужин. Нас посадили за стол для никому не известных ничтожеств, – пишет он в дневнике. – В общем, сидим мы в этой комнате, где мы даже не узнали никого, кроме друг друга, и тут ко мне подходит девица и говорит: «Я знаю, что у вас есть фотоаппарат, и вам можно фотографировать здесь всех, кроме миссис Онассис». Через несколько минут Уорхол входит в главный зал и видит, что там не только «все наши знакомые», но и «4000 фотографов, которые снимают Джеки. А эта жуткая девица приходит и заявляет, что мне ее фотографировать нельзя!»

В следующем году Уорхолу, к его большой досаде, доносят, что Диана Вриланд[17] больше не считает его авангардистом, да и Джеки тоже. В ноябре того же года до него доходит слух, что Джеки устроила прием, а его не пригласила. «Роберт Кеннеди-младший сказал Фреду, что они долго обсуждали, звать нас или нет, и решили не звать. По-моему, Джеки просто ужасный человек».

Через неделю дело вроде бы налаживается. Он получает приглашение на рождественский прием у Джеки. Уорхол приглашает своего друга Боба Колачелло. Они опаздывают. «Там были Уоррен Битти и Дайан Китон, и Боб услышал – подслушал, как Джеки сказала, что Уоррен в фойе сделал что-то «мерзкое», но мы так и не поняли, о чем это». Потом, во время ужина в «Мортимере», кто-то говорит, что Битти якобы переспал с Джеки. Бьянка Джаггер говорит, что Уоррен, наверно, все это выдумал, потому что он и раньше выдумывал, будто спит и с ней, а когда она увидела его в «Беверли-Уилшир», то посадила его в лужу – крикнула: «Уоррен, говорят, ты рассказываешь, будто трахаешь меня. Как же ты можешь так говорить, если это неправда?»

Потом Бьянка говорит, что у Уоррена большой член, а Стив Рубелл спрашивает, почем ей знать, и она отвечает, что все ее подруги с ним переспали. Колачелло «на седьмом небе», потому что Джеки так мила с ним, даже поделилась с ним своим стаканом «Перрье», когда метрдотель забыл принести ему воды, и сказала: «Это наш общий».

Однако на следующий день Джеки идет на попятную. Она три-четыре раза звонит Уорхолу в его офис. «Но я не перезвонил, потому что она оставляла какие-то очень замысловатые сообщения, типа, «Позвоните мне по этому номеру после 5.30 или до 4.00, если только не будет дождя». В конце концов она застает его дома. Она холодна, как лед. «Она говорила так жестко. Сказала: «Итак, Энди, приглашая вас, я приглашала вас – а не Боба Колачелло». Она жалуется, что Колачелло «пишет всякое». Тогда Уорхол начинает подозревать: «видимо, что-то случилось, и она не хочет, чтобы об этом писали. Наверно, она думала об этом весь день». Может быть, она имеет в виду то «мерзкое», что сделал Уоррен Битти в фойе?

Она наказывает Уорхола за его опоздание и за незваного гостя: просит знакомых не приглашать его к себе. До Уорхола доходят слухи о его изоляции; их отношения ухудшаются еще сильнее. Больше она никогда не приглашает его отмечать Рождество. Это его мучит. Каждый новый укол он записывает у себя в дневнике. «Поздоровался с Джеки О., – пишет он после торжественного благотворительного вечера в «Хелмсли-Пэлас». – Она так и не пригласила меня к себе на рождественский прием, так что она свинья. А сейчас я и сам не пошел бы, даже если б она позвала. Велел бы ей заниматься своими делами. То есть, мы же с ней одного возраста, я могу ее отчитать. Хотя такое ощущение, что она старше меня. Правда, мне кажется, что кто угодно старше меня».