- Значит, было десять гробов, - заметил доктор Виландер. – Или, может, десять странных пожилых леди. Некоторые из них занимались стиркой, пока остальные важничали в дешевых ожерельях. Полагаю, желтые подцепили желтуху от их вида, в то время как глупые ползали под мебелью, чтобы не смотреть. Есть продолжение этого веселого повествования?

- Немного, - ответила Вивьен. – Еще четыре были полны электричества, но были изолированы полицейскими, чтобы город мог изучать философию по меньшей мере год.

- Еще четыре старые женщины и неопределенное количество полиции, - заметил доктор Виландер. – Кузнец создал по крайней мере пятнадцать. Надеюсь, он заплатил полиции за то, что они обернулись вокруг электрических старых леди. Звучит болезненно. Или ты предполагаешь, что полиция была электрошоковой, таким образом подавая горожанам ценный моральный урок?

- Не знаю, - безнадежно ответила Вивьен.

- Но как ты считаешь, - спросил доктор Виландер, - что твое множество старых женщин на самом деле делали?

- Понятия не имею, - призналась Вивьен.

- Люди обычно не пишут бессмыслицу, - заметил доктор Виландер, по-прежнему спокойно пыхтя трубкой. – Передай бумагу Джонатану. Возможно, он сможет поведать нам, что все эти люди замышляли.

Джонатан взял бумагу из рук Вивьен. Он посмотрел на нее и засунул в рот еще больший кусок косы, из-под мерцания его зрительной функции потекли слезы.

- Джонатан считает, что это трагедия, - грустно прогрохотал доктор Виландер. – Высоковольтные старухи убили полицию. Давай сюда. Я прочту, - он вырвал бумагу из трясущегося кулака Джонатана и прочел: - Великий Фабер Джон создал четыре контейнера или шкатулки и спрятал каждую из них в одном из Четырех Веков Мира, - он повернулся к Вивьен. – Фабер действительно означает кузнец, и символ один и тот же, но твои старые леди появились из-за того, что ты не заметила сдвоенный символ века, что всегда означает время, или Век Мира, если он женского рода. Далее. Шкатулку, сделанную из железа, он скрыл в Железном веке. Вторую, которая была из серебра, он спрятал в Серебряном веке, а третью, которая была из чистого золота – в Золотом веке. Четвертый контейнер был из свинца и был спрятан таким же образом. Он наполнил эти шкатулки значительной частью своей силы и поставил к каждой отдельного хранителя. Таким образом он обеспечил существование Города Времени на протяжении целого Платонического Года… Вот, - сказал он Вивьен. – Вот это имеет для меня смысл, и дарит Джонатану еще одну легенду из тех, что он так любит.

Джонатан освободил рот и серьезно спросил:

- Как вы думаете, то, что здесь говорится – правда?

- Писавший так считал, - проворчал доктор Виландер. – Он или она верил в это достаточно, чтобы тысячи лет назад поместить бумагу сюда, в защищенное от времени место. Контейнеры силы, о которых здесь говорится – то, что сегодня называют полярностями, конечно же.

- А что такое Платонический Год? – спросил Джонатан.

- Время, которое требуется звездам, чтобы пройти путь обратно к узору, с которого они начали. Иногда оно исчисляется как двести пятьдесят восемь веков. И если Вивьен на секунду посмотрит на диаграмму, вместо того, чтобы позволять своему взгляду соскальзывать с нее, она обнаружит, что это составляет длительность человеческой истории. Вивьен, ты выучишь диаграмму к завтрашнему дню. И, поскольку эта бумага слишком ценна, чтобы ее уносить, ты возьмешь вместо нее копию и переведешь всё как следует – тоже к завтрашнему дню. А Джонатан напишет подробное эссе об Исландской империи.

Вивьен покинула теплую, пахнущую деревом комнату, чувствуя себя такой же мокрой и изжеванной, как кончик косы Джонатана.

- Я думаю, он чудовище! – сказала она, когда они начали спускаться по тысяче ступеней.

Они пошли обратно по площади Эры.

- Ты бы назвала век двадцать частью Железного века? – задумчиво спросил Джонатан.

- Конечно, нет! – возмутилась Вивьен. – Мы используем алюминий, и пластик, и хром. Железный век – это когда жили в хижинах!

- Я только… - начал Джонатан.

Но его прервал резкий звук волынки из центра площади. Толпа туристов, собравшихся вокруг Камня Фабера Джона, заволновалась, указывая на что-то. Вивьен и Джонатан разглядели мелькание скачущего среди них призрака.

- Занимающийся этим студент попадется, если не будет осторожен, - заметил Джонатан. – Для этого наверняка нужен довольно большой проектор.

- Хочешь сказать: голый грамм – это что-то вроде кино? – с интересом спросила Вивьен – о фильмах она знала всё.

- Голограмма, да. Для создания картинки, которую можно видеть со всех сторон, используются лазерные лучи. Ко времени Войн Разума люди в совершенстве освоили эту технику. Спорю, студент родом именно оттуда.

- Что такое лазерные лучи?

- Особый вид лучей, - ответил Джонатан в самой своей величественной манере.

Вивьен заподозрила, что он просто знает о них не намного больше нее.

К тому времени, как они дошли до центра площади, призрак исчез. Они обогнули толпу и направились к Закрытию Времени. Под аркой их ждал Сэм.

- Мы пойдем за мальчиком, который украл полярность? – спросил он.

- Когда я придумаю, как лучше всего за это взяться, - ответил Джонатан, снова напуская на себя величественный вид. Вивьен сделала вывод, что он имеет представление о том, как найти мальчика, не больше, чем о лазерных лучах. – Я говорил тебе: мы не хотим быть выброшенными в историю. Ты же знаешь, это яйцо плохо работало после того, как мы переместились с ним во времени.

- Пойду поем сливочные пирожные в твоей комнате, пока ты думаешь, - предложил Сэм.

- Нет, не пойдешь, - сказал Джонатан. – Мне надо написать эссе для Виландера.

Сэм обратил широчайшую двузубую улыбку к Вивьен:

- Тогда я пойду в твою комнату и покажу тебе, как работает твой автомат.

- Не сейчас. В любом случае, я знаю, как он работает, - ответила Вивьен, внезапно почувствовав себя заваленной работой. – Мне надо работать с диаграммой, и всеобщими символами, и переводом – кажется, я не буду спать всю ночь!

- Круглоглазая зануда и узкоглазый зубрила! – буркнул Сэм. – Ненавижу, когда начинаются занятия. Все становятся скучными!

Он с отвращением тяжело зашагал прочь, шлепая шнурками по булыжнику.

- Теперь он сотворит что-нибудь, чтобы отомстить нам, - сказал Джонатан. – Он всегда так делает.

Вивьен это не слишком волновало. Она гораздо больше боялась, что доктор Виландер опять будет над ней смеяться. Она поспешила в свою комнату и попыталась заставить работать истощенный мозг. Не получилось. Она целый час провела, пялясь на диаграмму и символы, и единственное, что узнала – то, что функция ручки не похожа на настоящую ручку в самом важном: ее нельзя жевать. Вивьен пришлось встать и попытаться вспомнить объяснения Петулы о том, как работает маленький аккуратный автомат на стене. Сэм нашел бы его глубоко разочаровывающим: он не делал сливочные пирожные. Автомат выдал две жвачки из водорослей и витое печенье со вкусом вишневого ликера. То и другое было питательно и полезно для зубов, но совсем не помогало перегруженному мозгу Вивьен.

- Вот досада! – вздохнула она.

Она включила музыку под названием «Стиль Антарктического бедлама», мрачно вонзила зубы в водорослевую жвачку и попыталась снова.

К ужину Вивьен перевела ту часть ценной бумаги, которую зачитывал доктор Виландер, что вообще-то являлось жульничеством, поскольку она помнила, о чем там говорится. После чего ей пришлось прерваться и переодеться в свежую белую пижаму, которую выложила для нее Петула. Пижама создала призрачные красные розы на одном плече и в волосах. Вивьен повернулась к зеркалу полюбоваться цветами, прежде чем спуститься и увидеть сегодняшних гостей.

Одним из них оказался мистер Энкиан. Остальными были важные персоны из Континуума или Перпетуума, которых оскорбила студенческая шутка. С первого же взгляда на их лица Вивьен поняла, что Вечному Уокеру придется быть невероятно скучным. И она оказалась права. Мистер Энкиан начал сразу же, как только они сели за стол: