Митчел поднялся на полуют и остановился перед Эдвардсом, шарившим в кармане в поисках табака.

— Можно ли раздать экипажу кофе, месье?

— Трентон должен находиться со всеми на палубе, — ответил Эдвардс. — Мне нужен весь экипаж.

— Я понимаю, что это только затишье, но людям надо бы раздать что-нибудь горячее. Слишком тяжелая работа выпала на их долю.

Боцман был прав, и Эдвардс понимал это. Если силы экипажа не поддержать перед другим раундом… страшно даже подумать, что еще ожидает их после внезапного затишья. А этот свет и странные кровавые проблески перед наступлением ночи несомненно были дурным предзнаменованием. По движению корабля Эдвардс чувствовал, что море лишь переводит дыхание, как борец во время паузы.

— Митчел, что вы думаете о затишье?

— То же, что и вы, месье. Будет ураган, так что мы пережили только цветочки, если можно так выразиться.

— Ясно. Отдыхаем часа два или три, и все получат кофе. Я и сам с удовольствием выпью чашку.

Он набил трубку и добавил:

— Можете объявить экипажу о раздаче двойной порции рома. Это придаст людям силы.

Митчел с удовольствием потер руки:

— Я пойду предупрежу Трентона.

— Нет, подождите минуту.

Эдвардс вошел в рулевую рубку. Накинув на плечи одеяло, там уже часов пять дремала Даун. Но, несмотря на отдых, девушка казалась очень бледной. Эдвардс легко тронул ее за плечо, и она сразу открыла глаза.

— Извините, мисс Фарлен. Вы ведь умеете варить кофе?

— Разумеется.

— Я бы хотел вас попросить на время заменить Трентона. Он мне нужен на палубе, и не мешало бы напоить людей. Пустые желудки действуют на моральное состояние, а нам еще неизвестно что придется выдержать.

Она встала и отбросила одеяло на кресло:

— Я уже иду.

Эдвардс улыбнулся ей, полез в карман брюк и вытащил ключ с латунной биркой:

— Вот ключ от кладовой. Берите ром и все, что посчитаете нужным. Люди устали, а нам еще предстоит пережить много неприятностей.

Она с беспокойством посмотрела на него и возразила:

— Но ведь погода улучшилась, и ветер стих.

— Неважно, мисс Фарлен. В этих широтах всегда так.

— Мы далеко от земли?

— Точно не знаю. Может быть, в шестидесяти милях от Фиджи. Со времени моих измерений прошел не один час. Возможно, мы отклонились от островов, но ночью я не могу определиться.

Она положила ключ в карман, затянула пояс плаща и вышла из рубки. Эдвардс направился за ней. Митчел ждал их снаружи.

— Мисс Фарлен сварит кофе, — сказал ему Эдвардс. — Помогите ей без осложнений добраться до камбуза.

— Есть. Пойдемте, мисс. Думаю, что вы сварите кофе во много раз вкуснее, чем та грязная вода, которую нам подает Трентон.

— Еще минуту, Митчел, — продолжал Эдвардс. — Неплохо бы получать кофе и ром по двое, чтобы не было толкотни. Стоящих по правому борту напоите первыми, потому что они меньше спали и неизвестно когда еще смогут отдохнуть.

— Отлично, месье.

Митчел взял Даун за руку и помог ей спуститься по скользкой от морской воды лестнице. С полуюта раздался голос Эдвардса:

— Деланней, поставьте фок на три рифа!

— Ясно, — ответил Шон.

Корабль сильно качнуло, и Даун чуть не упала у лестницы полуюта.

— Надо проскочить между двумя волнами, — предупредил боцман. — А то вы вымокнете.

— Высохну у плиты.

Митчел засмеялся и сказал:

— Вы как-то быстро привыкли к морю.

— Я уже плавала, — ответила Даун.

На палубе в темноте ночи двигались люди, и властный голос Деланнея подстегивал их:

— Форестер, Келлер — к валам! Травите!

Волна перехлестнула через стрингер, рассыпалась у ног Даун, и Митчел едва успел приподнять ее на своих руках.

— Не успеем проскочить, — проговорил он смеясь.

— Побыстрее, ребята! — командовал Деланней.

Трудная корабельная жизнь продолжалась в этих сумерках. Кайма белой пены с шумом возникла у правого борта, и Даун вздрогнула.

— Вот теперь пора, — предупредил Митчел.

Корма «Марютеи» опустилась, Митчел подождал, пока волна дойдет до отвеса фок-мачты, и когда почувствовал, как полубак начал подниматься, то бегом потянул Даун за собой, и через тридцать секунд они были в камбузе.

— Ну вот мы и на месте, мисс Фарлен, и, я думаю, совсем не вымокли.

— Только ноги чуть-чуть, — сказала она, подходя к печи. — А где находится кладовая?

— Надо спуститься в большой коридор. Дверь в кладовую как раз за лестницей трапа полуюта.

Печь еще горела. Митчел любезно подбросил туда дров и угля, и тяга сразу же возобновилась.

— До скорого, мисс.

Митчел открыл дверь и выбежал. Даун наполнила пресной водой самый большой чайник, который смогла найти, и поставила его на плиту, прислонив к железному ограждению, которое удерживало посуду от скольжения во время готовки. Она стала искать кофе, но оказалось, что коробка упала в ведро с золой. Весь кофе, смолотый Трентоном, больше никуда не годился. Даун взяла электрический фонарик, висевший на гвозде, зажгла его и вышла.

Неуверенно она добралась до кормы. Дул слабый ветер. Стояла полная ночь. Видимо, все маневры уже были выполнены, потому что никто не отдавал никаких приказаний. В местах, защищенных от ветра, виднелись неясные тени. Даун понадобились обе руки, чтобы удержаться, и она, погасив фонарь, положила его в карман и дальше пошла по штормовому поручню.

Палуба поднималась, наклонялась и опускалась под ее ногами; корпус корабля глухо поскрипывал. Справа и слева от нее шумело море. Отчетливо слышался таинственный шум движущихся волн, хотя белые гребни не были видны.

В коридоре полуюта Даун зажгла фонарь, легко нашла маленькую дверь, которая вела в трюмное отделение, и стала спускаться по узкой лестнице. Теперь она различала, как ударяли волны по корпусу: здесь, внизу, стон судна под напором волн слышался постоянно. Из трюма доносился привычный запах мокрого дерева, угля и застоявшейся воды.

Даун нашла другой коридор между товарными трюмами и в конце его увидела дверь с номером. На бирке ключа была та же цифра, и Даун почувствовала себя уверенней. Справа от нее железная лестница без поручней спускалась в трюм. Придерживая рукой дубовую переборку, Даун пошла к двери и вдруг остановилась, почувствовав неладное. Под ней что-то ритмично скрипело, напоминая звук бурава, который крутят сильной рукой.

Даун вернулась назад и остановилась у железной лестницы. Шум не прекращался, и она, оставив фонарь, стала осторожно спускаться.

Внизу, в давящей темноте помещения, которое она приняла за трюм, Даун больше не слышала звука бурава, но вместо него раздался неясный шум, напоминающий шепот. На ощупь сделав несколько шагов, она натолкнулась на что-то деревянное. Даун нагнулась и узнала крышку люка, поднятую на петлях. Значит, имелся и другой вход?

Даун встала на колени и, просунув голову в отверстие, увидела слабый свет, закрытый бочками. В этом свете скрестились две струи воды толщиной с руку. Ее сердце, казалось, выскочит из груди, и, сжав зубы, Даун спустилась вниз. Под ней вода с шумом перекатывалась с борта на борт. Даун не решалась смотреть вниз, но вода скоро коснулась ее лодыжек. Когда она стала на пол, вода доходила ей до колен. Вдруг под ней возникла неясная тень. Холодная и жесткая рука закрыла ей рот, а другая — крепко сжала ее. Даун пыталась вырваться и укусила руку, которая душила ее.

— Не двигаться или я тебя убью!

По голосу Даун никого не смогла узнать и сильно ударила своего противника ногой, но закачалась и упала. Вода сомкнулась над ней, и вонючая жидкость попала ей в рот. Ее снова схватили, и вновь рука закрыла ее губы. Даун повисла как мешок и перестала сопротивляться.

— Давай-ка ее сюда, — прошептал другой такой же неясный голос.

Даун почувствовала, как ее схватили и подняли, ударив головой о крышку люка, и затем, хотя ее глаза были закрыты, она поняла, что ее положили на пол. Она не двигалась. Рядом с ней раздался звук тяжелых морских ботинок, потом стук, и Даун поняла, что те, кто напал на нее, заколачивают крышку люка. Тогда она резко выдохнула и сильно закричала.