— Да.

Эдвардс подпрыгнул:

— Вы либо псих, либо лжете!

— Он не лжет и не сумасшедший, — вступила в разговор Даун. — Он сделал это для меня, то есть для нас.

Эдвардс уставился на нее ошалевшим взором и снова крикнул:

— Черт возьми! Ничего не понимаю!

— Все очень просто, — произнес Деланней. — Сохрани Даун бриллианты — ей грозил бы срок, как минимум, в 10 лет за контрабандный провоз драгоценных камней. А так как мы договорились пожениться, то я не испытывал никакого желания ожидать ее у выхода из тюрьмы, чтобы отвести под венец.

— Двести тысяч долларов псу под хвост, — простонал Эдвардс.

— Ну и что? — холодно отпарировал Деланней. — «Марютея» скоро пойдет ко дну, и мы вместе с ней. Так что для нас троих это чертовски просто решает вопрос будущего.

Солнце жгло огнем. Эдвардс заперся в своей каюте с остатками питьевой воды и рома. Деланней и Даун поднялись на ют. Они чувствовали себя настолько уставшими, так хотели пить и ослабли, что шатались при ходьбе. Чтобы спрятаться от палящих лучей солнца, они устроились в тени самодельного паруса.

— Сколько времени? — прошептала Даун и легла рядом с мужем.

— Часа два.

— Ты ни о чем не жалеешь?

— Ни о чем.

— Ты меня любишь?

— До гроба.

Он прижал ее к себе и поцеловал.

В небе кружился стервятник, направив свой клюв в сторону «Марютеи». Деланней закрыл рукой глаза Даун, чтобы она не заметила птицу.

Они лежали на голой палубе, дожидаясь конца, пока не забылись тяжелым сном. И потому не видели, как к ним подошел сторожевой катер с Фиджи, разбудив их резкими звуками сирены.