— Франческо, родненький! — бросилась ему на шею Джейн.

— Сколько зим, сколько лет, — передразнил тот. — Тоже мне, нежности! Мы, между прочим, с Джулий полдеревни оббегали. Старших видела?

— Не-а.

Франческо озадаченно поскреб в затылке.

— И где их лихая носит?

Чтобы получить ответ на сей животрепещущий вопрос, студентам достаточно было лишь взять верный курс — курс на пристань.

Когда до пирса оставалось шагов десять, Франческо почувствовал дробные прохладные уколы дождя на плечах, и тотчас раздался недовольный возглас Джулии:

— Вот они где! Мы их ищем, ищем…

— Ух, ненасытная, — нахмурившись, пробормотал Росси. — Эта Люси никогда не вызывала у меня доверия. Я вам не говорил, но у нее уже давно были виды на синьора Кимура. Она ему проходу не давала, ей-ей, сам видел!

— А синьор Кимура, — едва начав, Джулия осеклась, вовсе не желая посвящать друзей в свои далеко неоднозначные с Кристианом отношения.

— Да, синьор Кимура влип, не побоюсь этого слова, — кисло отозвался Франческо. — Небось, Люси ему мозги прополоскала, раз он оставил нас без присмотра. Будь он в здравом уме, никогда бы так не поступил.

— В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос,[44] — философски изрекла Джейн, водя ножкой в сандалии по натекшей к тому времени луже.

— Слушайте, мы скоро насквозь промокнем, — рассердившись, сказала Джулия. — Давайте поторопим наших «гидов».

Люси ненавидела неопределенность, безразличие Кристиана сводило ее с ума, и она не придумала ничего лучше, чем потребовать от него объяснений прямо на набережной, в столь неподходящей для ссор романтической обстановке, которая вполне могла сырать ей на руку в деле обольщения. Припасшись палитрой едкостей и коллекцией обвинительных речей, она отнюдь не предвидела, чем закончится этот тягостный для обоих разговор, а тут, как назло, припустил дождь, волосы ее слиплись, макияж растекся по щекам. Неудивительно, что она пребывала в состоянии крайнего раздражения.

— Тебе наплевать на меня! Это видно невооруженным глазом! — скрежетала она, сжимая кулаки, тогда как Кимура был безмятежен, словно гора Фудзи в ветреную погоду.

— Вовсе нет, — безэмоционально отвечал он.

— Ах, нет?! А почему ты сторонишься меня, почему смотришь, как замороженная рыба?!

Она кипела пуще парового котла, и, хотя сравнение с замороженной рыбой очень Кристиана развеселило, внешне он оставался невозмутим.

— Будь уверен, я на всё способна, — шипела Люси. — Твои любимые студенты еще не знают, кем ты являешься в действительности.

— Знают, знают, — снисходительно отозвался тот. — Злодей высшей категории, обладатель пояса по кунг-фу, беспринципный вор и двойной агент.

— А похититель детей?

— К счастью, нет. Ты разве не в курсе, что Моррис меня отстранил?

— Но вначале ты ведь был с ним заодно! — вскричала Люси. — И даже выезжал на «операцию» в Кувейт! Слушай меня внимательно, голубчик, — сказала она, понизив голос. — Даю тебе день на размышления. День!

— Весьма благородно с вашей стороны, — попытался пошутить тот.

— Я хочу быть с тобой, но если ты пренебрежешь мною, возмездие не замедлит осуществиться. Отвергая мои чувства, ты обрекаешь сам себя!

Люси замолкла, сверля его пронзительным взглядом, хотя обыкновенно такое «сверление» было его прерогативой.

«Возомнила себя Эринией[45]? Что ж, в добрый час! — подумал Кристиан. — Я не боюсь клеветы, потому что даже если все и отвернутся от меня, Джулия не отвернется. Милая Джулия! Твой иммунитет к разочарованиям необычайно стоек. Ты возродила меня из пепла».

Мокрые и измотанные, Франческо, Джулия и Джейн никогда бы не посмели упрекнуть Кристиана в безответственности. Свались им на голову хоть тысяча несчастий, они не дерзнули бы обвинить в них своего учителя. Ворчать, дуться — пожалуйста, сколько угодно! Но бросаться обвинениями не решился бы даже вспыльчивый Франческо. Другое дело, если б согрешил кто-нибудь из его однокурсников. Тут уж он не стал бы размениваться по мелочам. Но совсем иное дело — преподаватель. Вот и сейчас они шли, все пятеро, под проливным дождем, и Франческо брюзжал, как столетний старик, Джейн вздыхала да поёживалась от холода, Джулия шагала прямо по лужам, рискуя застудить ноги, и для Кристиана их молчание было горше любых укоров.

Ливень разогнал жителей деревушки по домам, и улицы пустовали, если не считать нескольких загородивших дорогу грузовиков. По обтянутым пленкой кузовам — «плум-плум-плум» — размеренно стучали крупные капли.

— Худшее путешествие в жизни! — высказался Франческо, обходя фургоны.

— Не гунди, и без тебя тошно, — проговорила Джейн, шлепая следом. — Что-то наши проводники отстали…

— Не знаю, как вы, а я сейчас свалюсь, — подала голос Джулия. — Жуть как хочется спать!

В подтверждение своих слов она прислонилась спиной к виниловой стенке грузовика и широко зевнула. — Мне бы парного молока да… ой!

Она собиралась сказать «да горчишного мёду», но как раз в этот момент дверца кабины приоткрылась, и кто-то поманил ее пальцем.

— Не может быть! — с идиотсткой улыбкой пробормотала она, отстранившись от фургона. — Вот так встреча!

Она с живостью забралась внутрь кабины и помахала друзьям из окна.

— Мы немножко поболтаем, а вы, если хотите, полезайте назад. Там хотя бы сухо.

Джейн с Франческо изумленно переглянулись, не до конца понимая, что она делает и что требуется от них.

— Ну уж нет, — из машины послышался смех. — Сперва я прокачу тебя с ветерком, а уж потом и поболтаем!

Взревел двигатель, и из выхлопной трубы повалили грязные клубы дыма. Самое время для решительных действий, но у Франческо начисто пропала охота связываться с владельцем автофугрона, кем бы тот ни был.

— А что, если это один из мафиози?! — с содроганием предположила Джейн.

— Тогда Джулия не стала бы к нему садиться, — резонно заметил Росси, и он был прав.

Кристиан же, заподозрив неладное, ускорил темп, и, когда Люси попыталась его удержать, ухватив за обшлаг плаща, он довольно-таки грубо отдернул руку. Минутой позже он уже вихрем мчался к грузовику, потому что, судя по всему, его драгоценную Джулию намеревались похитить. Преодолев оставшееся расстояние в три прыжка, он с разбегу вскочил в кузов и, не устояв, повалился на ящики для перевозки фруктов. Машина была уже на полном ходу, и Кимура пожалел, что не дал ученикам толковых указаний.

«Будем надеяться, — сказал он себе, — что Люси, эта любительница разыгрывать драмы, сообразит, как поступить».

А Люси, растерявшись от его вопиющей наглости, остановилась на мостовой, под проливным дождем, и никак не могла уразуметь, отчего он так себя повел. Его побег был для нее ударом ниже пояса, вероломством из вероломств, и если б кто-нибудь притронулся к ней теперь хоть пальчиком, не исключено, что она, бесцветная статуя с остекленелым взором, взорвалась бы, как граната.

— Безумец! Идиот! — одними губами прошептала она, не замечая ни Джейн, ни Франческо, которые, точно бесприютные птенцы, слетелись к ней, едва грузовик скрылся из виду.

— Как он мог?! — вопросила она, подымая глаза к беспросветному, низко нависшему небу.

— Там Джулия… — робко заметил Франческо. — Из-за нее вся катавасия и началась.

— А-а-а! — зловеще протянула Люси. — Так вот где собака зарыта! Джулия! Опять эта коварная тварь! Вечно наступает мне на пятки! Ну, погодите, я с ней еще расквитаюсь!

Ее лицо исказилось в чудовищной гримасе, а фигура скукожилась, как у древней старухи. Голос же сделался столь неузнаваемым и диким, что Франческо невольно припомнилась психиатрическая лечебница, куда он в прошлом наведывался к своей полоумной, однако весьма кроткой кузине. Ему вспомнилось, как проходил он по коридору и как, колотя в двери камер-изоляторов, орали буйные сумасшедшие.