- Хочу заметить, вы зря отвергаете мужское внимание, - он картинно прижал руку к груди. - Всё сами, сами... где это видано? Скоро совсем откажетесь от нашего брата.

Маша только сверкнула глазами в ответ. За словом в карман она никогда не лезла и сейчас сдерживалась из банального нежелания начинать скандал.

Положение спас Грохов.

- Андрей Юрьевич! - воскликнул он, оттесняя мага в сторону ректорского стола. - Видел сейчас, как Сокол орудует своим дротиком - это что-то невероятное! Не зря ваших парней одарили фейри. Примите мои поздравления!

- Орудует... - пробормотал Ниночкин. - Где орудует?! Им же разрешения ещё не выдали!

К ним начали подтягиваться первые любопытствующие в лице двух преподавателей с ведовских промыслов и одного фейри. Последний был примечателен какой-то в самом деле нечеловеческой красотой. Роскошная лиловая мантия только усиливала это впечатление.

Грохов продолжал наступать:

- Не беспокойтесь, за ним присматривает амеджи Идель, а Владимир Петрович стоит рядом и утирает слёзы умиления. Конечно, это последнее, что я ожидал увидеть, гм, в уборной, но, должен признать...

Схватившись за голову, Ниночкин помчался к выходу. Красивый фейри отправился следом за ним. Маша булькнула, пытаясь сдержать смех.

- ...зрелище впечатляет, - закончил Грохов; посмотрев магам вслед, он пожал плечами и обратился к тем, кто сбежать не успел: - Лёша, Мишка, сто лет не виделись, как поживаете? Слышал, в этом году таких оболтусов на ведьмачий курс набрали - да что тут говорить, давайте сядем, выпьем, наконец!

Устоять перед этим напором было невозможно. Когда они отошли, Маша засмеялась в голос и, подняв бокал, сказала:

- За Грохова! Это что-то.

После шампанского жизнь стала немного лучше. Зинаида даже смогла улыбнуться и рассказать Маше пару забавных историй с конференции.

Перерыв заканчивался. Гости постепенно возвращались в зал. Грохов оставил в покое ведьмаков и сел рядом с Зинаидой. Минутой позже пришла фейри, которую они видели у входа в ресторан, и назвалась Амелией. Последним явился Сокол. Весело подмигнув Маше, он сказал:

- Ты пропустила момент моего триумфа.

- В мужском туалете?

- Что за глупые предрассудки? Тебя Ниночкин покусал?

- Я тебя сейчас сама покусаю!

- Валяй.

Сокол подставил шею, мечтательно улыбнувшись. Маша зарычала. Грохов хохотнул, переглядываясь с Амелией. Обворожительно улыбнувшись, она уже хотела что-то сказать, но вернулся ректор. Фейри устремила взгляд в его сторону.

Откуда появился Идель, Зинаида так и не поняла. Вроде бы, только что его не было, а в следующую секунду он уже вежливо улыбался, сидя рядом с Елиным, и, как всегда, являл собой образец мужского стиля той страны, в которой находился. Сегодня глаза присутствующих радовал привычный костюм-тройка. По правде говоря, на человека амеджи походил больше некоторых местных магов.

Попросив тишины, Елин обратился к нему так, что слышали все:

- Идель, вы обещали рассказать некую поучительную историю.

- Поучительную? - изумился он. - Едва ли. Поучают мудрецы, а я всего лишь заметил, что не стоит преувеличивать значимость некоторых вещей.

- Не томите! - крикнул кто-то, и по залу прокатился смех.

- В таком случае, попрошу всех наполнить бокалы, потому что уместнее будет сказать тост.

За столами засуетились. Когда шум стих и все взгляды снова устремились на него, Идель поднялся.

- Сегодня два талантливых мага, Егор и Дмитрий, получили джиды. В силу непопулярности этой традиции среди дивов, не все, быть может, правильно понимают, что произошло. Джид - всего лишь инструмент, помогающий идти по пути классической магии. Он не даёт иной силы, кроме той, которой мы уже способны обладать. Были времена, когда в некоторых странах существовал одноимённый титул, но они давно прошли. Джид-человек на землях Младших обладал авторитетом среди магов, однако не всегда умел грамотно распорядиться своей властью. Об этом я и хочу рассказать.

Итак, давным-давно в одной восточной стране жил шах. В юности он был честен и справедлив, и совершил немало добрых дел, а в изучении магии продвинулся так далеко, что учитель вручил ему джид. Однако время шло, и прожитые годы не пошли на пользу душе шаха. Он сделался зол, жаден, завистлив, сеял дурное, пожинал плоды чужих трудов, но люди продолжали любить его, помня о былом. Настал день, и шах забросил занятия высоким искусством, решив, что стал уже достаточно великим магом, а чтобы ни у кого не возникло желания доказать обратное, объявил, что отныне никто в тех краях не может обучаться и обучать магии без высочайшего разрешения. Нетрудно догадаться, что получить его было практически невозможно, и вскоре умение пришло в упадок: учителя подались в другие земли или вели жалкую жизнь, а молодые люди не находили применения своему таланту, что не делало их лучше.

Слухи об этом разошлись далеко и достигли ушей мага, который начинал свой путь вместе с шахом, когда тот был юн. Один человек учил их, одинаково хвалил за успехи и укорял за ошибки, одни и те же слова о великом искусстве достигали их ушей. Маг не мог поверить тому, что рассказывали люди, и решил убедиться, что это клевета. Каково же было его удивление, когда он пришёл во дворец и, назвав своё имя, услышал, что должен оставить джид - и только тогда шах примет его. Неслыханное дело! Но маг не привык отступаться.

Исполнив унизительный приказ, он вошёл к старому другу, и тот говорил с ним насмешливо, словно видел перед собой не дорогого гостя, а слугу или вовсе раба. Когда маг обвинил его в чванстве, шах пришёл в ярость. Он решил убить наглеца, но не тут-то было - стоило ему поднять джид и начать первое заклинание, как гость схватил со стола вилку для фруктов и объявил, что готов к дуэли. Они сражались долго, ведь шах успел позабыть не всё, но, в конце концов, маг победил. Такая злость овладела им, что он сломал джид противника пополам - и это тоже было делом неслыханным.

Идель усмехнулся, и Зинаида только тогда поняла, что слушала его, затаив дыхание, не смея упустить ни слова.

- Есть ли мораль в истории про двух старых дураков? - уже шутливым тоном продолжил он. - Не думаю. Только простой факт: магию порождает маг, а направить её можно с помощью любого острого предмета. Так выпьем же за свободу от предрассудков!

В зале зашумели.

- Интересно, - хмыкнул Сокол, - Идель рассказывает истории из личной биографии или сочиняет их на ходу?

- О, - Амелия загадочно улыбнулась, - всем интересен ответ на этот вопрос, - она развернулась и воскликнула: - Амеджи! Теперь вы просто обязаны показать нам великое искусство с помощью вилки!

- Просим! Просим! - поддержали с другой стороны весёлые сородичи и маги-преподаватели.

- Как тут можно отказать? - Идель развёл руками.

Зинаида не могла сказать с точностью, что было дальше, но, кажется, фейри действительно схватил вилку, взмахнул ею - и всё потонуло в сладком дурмане иллюзии. В центре зала вскинулась пенная волна и тут же отхлынула, заставив, присутствующих потрясённо ахнуть. Из воды поднялся остров с крутыми берегами и скалами. Море продолжало биться о камни, а земля всё росла и росла, покрываясь травой, рождая цветы, кустарники, деревья - целый сказочный сад, в центре которого, на столетнем дубе, раскинула пылающие крылья неведомая птица.

"Пой! Пой!" - прозвучал страстный призыв, и птица запела невыносимо тоскливым и прекрасным голосом. Он лился над островом и взмывал в высокие голубые небеса, завораживал и манил за собой - нужно было сделать всего один шаг...

Кто-то отодвинул стул, и пение оборвалось. Иллюзия растаяла. Зрители охнули ещё раз, многие поднялись со своих мест - посреди зала, на полу, залитом шампанским, лежало опрокинутое блюдо с ректорского стола, а в остове гуся, окружённом остатками гарнира, покачивалась воткнутая серебряная вилка. Идель прищёлкнул пальцами, и безобразие исчезло.

Первым зааплодировал Халтурин. Иллюзий он не любил, но мастерство ценил всегда. Его поддержали остальные. Пока они хлопали, Зинаида не сводила взгляд с Иделя: с его пылающих тёмных глаз, с висков, покрывшихся испариной, и с полубезумной улыбки. Творить сильную магию без джида было опасно и очень тяжело. В том, что такая магия имела место, сомнений не осталось: кожа покрылась мурашками, а в голове характерно зазвенело.