- Игорь, - Зубейда положила руку поверх стиснутого кулака, - ты его не переделаешь. Никто не переделает. То, что ты с ним споришь, уже говорит в твою пользу.

- Устал я, сил нет.

- Отпусти злость.

Пальцы медленно разжались. Зубейда накрыла его ладонь. Несколько секунд тишины, и некромант выдохнул уже спокойнее.

- Умеешь ты людям помогать.

- Для того и родилась.

Игорь сжал её руку. Он всё ещё волновался, но это было совсем другое, незнакомое волнение.

- Что-то случилось? Там, дома?

Игорь на несколько дней улетал - проведать мать, которая жила под Рёвгородом, и просто увидеть старых друзей. Многие из них разъехались по соседним областям, но в конце января раз в пару лет не упускали случая собраться вместе. Игорь часто рассказывал о своих студенческих приключениях. Зубейда любила слушать эти истории и смеяться.

- Ничего плохого, - заверил он, - но заглянул к Саше на кафедру, зацепились там языками с ребятами из местной лаборатории. К себе меня звали. В Оскове, мол, только нервы мотать, а так - на родной земле будешь, к матери поближе, к друзьям. Со своими.

Что-то кольнуло в груди. "Нет! Нет! Не уходи, не оставляй меня", - воскликнуло сердце, но почти сразу Зубейда одёрнула себя. Игорь был ей настоящим другом всё это время, и она не посмела бы начать отговаривать его от такой хорошей перспективы. Он скучал по дому, и чем дальше, тем больше. В Осков Игоря привели амбиции. Спустя годы достижений набралось немало, некроманты его уважали, но за каждый год здесь он отдавал гораздо больше, чем получал. Зубейда видела это и догадывалась, что в Рёвгороде ситуация изменится к лучшему. Родная земля всегда помогала оккультистам.

- А ты бы вернулась домой, Зубейда?

- Нет, - она покачала головой, - но тут нечего сравнивать: в Мираге практиковать оккультизм очень тяжело. Уже в тринадцать лет я начала испытывать на себе конфликт магий. Там ведь почти всё функционирует за счёт "классики", постоянный и довольно сильный фон. Магам он помогает, но нам лучше не находиться в таких местах больше месяца... Некуда мне возвращаться, Игорь.

- А твой отец-целитель? Известно о нём что-нибудь?

- Только имя Захар, и то, что он откуда-то из Великой Пущи.

- Под Рёвгородом живёт много целителей. Они хорошо друг друга знают. Можно поспрашивать, вдруг слышали про Захара из Великой Пущи.

- Да зачем это? Пустое.

- Зубейда, - Игорь подался вперёд, - я очень хочу тебе помочь. Твой талант, твоя доброта... Если это погибнет, я никогда себя не прощу. А Ветлицкого, если он ещё хотя бы раз тебя обидит, просто убью.

- Что ты такое говоришь!

- Правду: как чувствую, как с ума схожу от бессилья.

- Игорь!

- Не могу я тебя здесь бросить. Люблю. Поехали со мной в Рёвгород! Там есть, где учиться, и ребята все знакомые. Переведёшься сразу на экзорциста, к целителям будешь ездить. Они из своих лесов редко выбираются, но если подход найти...

Он говорил и говорил, а Зубейда ничего не могла ответить - не могла понять, почему ей так больно.

- Замолчи, - слова, наконец, нашлись. - Замолчи!

- Зубейда...

- Замолчи, пожалуйста.

Внутри вновь встрепенулась надежда. Немыслимая, дикая и почти позабытая. Так Зубейда поверила Ивану. Так поверила Иделю. Так теперь боялась поверить Игорю.

"Но ведь каждый из них помог тебе, разве нет?"

Иван довёз до Оскова. Идель поговорил с Люсией и, по словам Виктора, "принял главный удар на себя". Во всяком случае, вскоре после этого разговора Зубейда получила короткое гневное письмо от матери, в котором та разрешала ей жить, как пожелается, и отпускала на все четыре стороны.

"Ни Ивану, ни Иделю я не смогла ответить добром на добро, только доставляла им лишние проблемы".

Она совсем не хотела, чтобы с Игорем получилось точно так же.

Но его предложение было так кстати! Зубейда уже поняла, что при Ветлицком в Оскове ей никогда не стать экзорцистом, и нужно искать счастье где-то ещё. Она подумывала о Каварде, где к полукровкам относились лучше, чем в других городах. С другой стороны, именно рёвгородская земля славилась целителями. Местный университет, конечно, считался благостным с большой натяжкой: уже тридцать лет там никак не могли достроить библиотеку, но фейри делали всё возможное, чтобы решить это досадное недоразумение.

От бесконечного потока мыслей её отвлёк тяжёлый вздох Игоря.

- Понимаю, всё очень неожиданно, но, пожалуйста, прими мои слова всерьёз.

Зубейда медленно кивнула. Выполнить его просьбу было не так-то просто. Страстные признания, достижимое счастье - всё это казалось чем-то сказочным, невозможным. Зубейда не верила, что в Оскове кто-то всерьёз может полюбить полукровку.

- Я, наверное, не с того начал, - пробормотал Игорь. - Погорячился, как всегда.

- Мне нужно подумать.

- Да что тут думать? Зачем тебе старик? Тем более, со всякими... чувствами.

- Ты не старый.

Игорь хрипло рассмеялся, но это был вымученный, горький смех.

- Извини, - он поднялся. - Если мысль о том, чтобы стать моей женой, тебе неприятна, просто забудем этот разговор. Я уже решил, что в любом случае уеду. И в любом случае помогу тебе, если всё-таки решишь податься в Рёвгород.

Зубейда смотрела, как он уходит, и снова чувствовала невыносимую тоску. Были иллюзии, которые создавали фейри, и было другое - наваждения, которые, кажется, рождала сама эта дикая земля. Например, стоило человеку выйти за дверь - и всё, он навсегда пропадал. Словно растворялся от соприкосновения с реальностью. Оставалось только общее прошлое, но и оно отдавало горечью.

Любила ли она Игоря? Конечно. Говорить с ним ночи напролёт, иногда прикасаться к нему, смеяться или спорить - всем этим она дорожила. Потерять его было всё равно, что лишиться части себя. Мир снова куда-то уплывал за пеленой слёз.

Ну и рёва же вы, сударыня.

В любом деле главное не отчаиваться.

- Игорь! - крикнула она. - Игорь, подожди!

Он замер возле двери, а когда обернулся, Зубейда уже была рядом. Прижавшись к нему, скрывшись в его объятиях от всего остального мира, она кое-как смогла выдавить, что согласна: и на переезд в Рёвгород, и на замужество, и на всё, что угодно, лишь бы только никогда больше с ним не расставаться.

1373 год, Северо-Восточная Федерация (Северная Дичь).

В банкетном зале царило оживление. Организаторы позаботились, чтобы количество столов соответствовало числу гостей из Мирага и никто не остался обделённым, но это, кажется, только повысило градус общего любопытства. Пользуясь перерывом, оккультисты, ведьмаки, маги и фейри перемешались окончательно: гости бродили туда-сюда, останавливаясь или присаживаясь рядом со знакомыми и тем более незнакомыми лицами.

Стол, за который Маша провела Зинаиду, стоял по левую руку от ректорского. К счастью, Владимир Петрович с главным гостем куда-то отлучились. Можно было успеть приготовиться к встрече с неизбежным. Хотя бы чуть-чуть. Перед носом возник бокал шампанского, потом Маша наполнила свой.

- Мария Евгеньевна, - к их столу метнулся Ниночкин, - не женское это дело, позвольте вам помочь!

- Андрей Юрьевич, мы уже справились, - заметила Зинаида, выбрав самый холодный и сухой тон.

Ниночкин со своими шуточками касательно мужских и женских занятий был невыносим даже в рабочей обстановке, а в неформальной - вовсе переставал следить за языком. Было лучше вообще не начинать с ним разговор.

- Ох, Зинаида Захаровна, и вы уже здесь! Здравствуйте! Как долетели?

- С ветерком.

- Это замечательно. Мария, а вы почему молчите? Не рады моему обществу?

- Добрый вечер, Андрей Юрьевич, - процедила она.

Ниночкин был её давним, бесперспективным, но крайне настырным обожателем. Ситуация усугублялась тем, что однажды Маша недальновидно подогрела его интерес.