ЗУБЕЙДА

1336 год, Северо-Восточная Федерация (Северная Дичь).

За двое суток в поезде стук колёс стал для Зубейды родным. Менялись попутчики в сидячем вагоне и пейзажи за окном, а приглушённое и настойчивое "ту-тук-ту-тук" оставалось неизменным. Сначала звук раздражал, потом она привыкла.

Временами Зубейда проваливалась в короткий, неспокойный сон, и тогда ей чудилась погоня в лучших традициях былых времён: разгневанная Люсия, её мать, во главе самых близких друзей из числа других Старших седлала крылатого коня, свистела, взмывала под самые облака и пускалась вслед за поездом. Её спутники не отставали. Каждый держал в руках джид, с острия которого то и дело срывались молнии - да такие, что зарницы видели даже в Оскове, столице Северной Дичи.

Магов, ввязавшихся в подзабытое приключение, не могли остановить ни здравый смысл, ни санкции со стороны Совета, ни Сахильский договор, последняя редакция которого, кроме всего прочего, запрещала жителям Мирага нарушать воздушное пространство соседних государств. Зубейда просыпалась в ужасе. Выходка матери даже в дружественном Небесном Союзе тянула на крупный скандал, а непредсказуемые дивы на такое могли ответить блокадой или вовсе полноценной войной.

Бесконечные заснеженные леса навевали глухую тоску. Когда они сменились такими же бесконечными полями, стало хуже, потому что чувство безысходности дополнилось жутким холодом. Стекла заиндевели, и было слышно, как свистит ветер в каждой щели вагона. Кутаясь в короткую шубку, Зубейда корила себя за непредусмотрительность. Она ведь знала, куда отправлялась! Смотрела документальные фильмы про суровую зиму Северной Дичи, читала статьи про жизнь полукровок в приграничных городах. В то время как её сверстники не видели настоящего снега, она даже несколько раз ездила с матерью на охоту в самую далёкую, покрытую вечными льдами часть Мирага.

Географически зачарованные острова находились за полярным кругом, но ещё в те далёкие времена, когда их решили использовать для магических экспериментов, климат улучшили. Семь веков назад, после сокрушительного поражения в войне с дивами, Старшие не смогли найти укрытия надёжнее и окончательно приспособили Мираг под свои нужды. В столице за погоду отвечал целый научный отдел, усилиями которого даже осадки выпадали строго по расписанию.

Зубейда шмыгнула носом - то ли от переизбытка чувств, то ли из-за начинающегося насморка, и подышала на стекло. Иней подтаял, но она не увидела ничего нового: снег, снег, снег - до самого горизонта. Вспомнилось, как белоснежная аклу бежала за поездом, набирающим ход, а потом остановилась и завыла. Зубейда не слышала, но легко могла представить этот низкий, тоскливый вой. Аклу только внешне напоминали медведей. Как и все животные, облагороженные Старшими, они сильно привязывались к хозяевам, были умны и до конца дней оставались верными друзьями. Зимка всегда с удовольствием ввязывалась в авантюры, не подвела и на этот раз - помогла сбежать.

"Только бы она нашла дорогу обратно, только бы не..."

Стукнула дверь, ведущая в тамбур. Донеслись мужские голоса:

- Ох, Ванька, делать тебе нечего, - сказал один, - из-за какой-то игрушки...

- "Маятник" не игрушка, - буркнул второй, - это артефакт первой необходимости. Тебя, Василь, сразу видно, патрулировать портовые кварталы никогда не отправляли. Там моргнуть не успеешь, как глаза отведут.

Тот, кого назвали Василем, громко ругнулся, а его собеседник продолжил:

- Смотришь: салага, в трущобах вырос, хорошо, если в обычную школу ходит, а колдует так, что иной раз дипломированные маги удивляются.

Зубейда замерла, стараясь даже не дышать. Мимо прошли двое патрульных, оба высокие и мрачные, в тёмно-серых шинелях и форменных фуражках. Тот, что больше говорил, вдруг оглянулся. У него было приятное волевое лицо, которое портили только нахмуренные брови. Зубейда через силу улыбнулась, стараясь подражать матери. Улыбка Люсии порой творила чудеса без магии и могла растопить даже сердца тех Старших, чей возраст исчислялся тысячами лет. Моргнув, патрульный смущённо крякнул и снова повернулся к Василю. Они двинулись дальше.

- Зайдёшь со мной к Палычу?

- Нет, в ресторане подожду. Ты не задерживайся.

- Палыч мужик толковый, минут за десять справимся.

- Я и не знал, что он колдовать умеет.

- Умеет да не любит. Самоучка, к тому же. Эх! Такой маршрут - и ни одного приличного мага.

- А ты? - удивился Василь. - У тебя же...

Зубейда не услышала ответ, только увидела, как симпатичный патрульный махнул рукой. Либо он был плохим магом, либо - обладал иным талантом. Кроме "классики", которой Старшие пользовались с незапамятных времён и которую подняли до немыслимых высот, в мире существовали другие виды магии. Популярное у дивов ведовство в Мираге считали уделом варваров, не способных окунуться в мир истинного знания, и жалкой пародией на настоящее искусство. Об оккультизме предпочитали лишний раз не упоминать. Из скупых объяснений в доступных источниках Зубейда уяснила одно: в своей работе медиумы, экзорцисты, целители и некроманты использовали нечто принципиально иное. Нечто, противное Старшим. Мать сказала, что в пятнадцать лет рано забивать голову такими вещами.

"Если не будешь лениться, очень скоро станешь одной из нас, - говорила она. - Каких-то пятьдесят лет, и перед тобой откроется дверь в царство настоящего знания".

За пределами Мирага долгая жизнь виделась случайным подарком, а не вполне достижимой целью. Даже народы, давным-давно признавшие магию благом, часто не верили, что усердие в обучении помогает вернее родства и что дети Старших, не развивавшие свой талант, живут немногим дольше других. Сильнее всех заблуждались потомки племён, презиравших высокое искусство. Тысячелетия вражды с магами и отрицания собственной натуры привели дивов к полной уверенности, что в бессмертии нет ничего человеческого. Они называли Старших "фейри", а детей от них - полукровками, и всерьёз думали, что ни тех, ни других нельзя считать людьми.

Даже с полным комплектом документов, включая разрешение на въезд и свободное перемещение, поездка в страну вроде Северной Дичи считалась приключением на любителя. У Зубейды не было ничего. Пересечь границу ей помогли неуловимая Зимка, замёрзший залив и страшный буран, а чтобы попасть в поезд, пришлось создать иллюзию. Проводник пребывал в полной уверенности, что видел её билет и паспорт. Она могла выбрать другой, более безопасный путь и отправиться в Небесный Союз, но Люсию там хорошо знали, а кровное родство ценили очень высоко. Зубейда не питала надежд: стоит Мирагу объявить поиск, как любое магическое заведение на территории восьми дружественных стран тут же выдаст информацию о её местоположении.

"Здесь меня ни за что не найдут".

Когда патрульный вышел из купе вместе с проводником и двинулся в её сторону, Зубейда впервые подумала, что эта мысль может не только окрылять, но и внушать настоящий страх - такой же холодный, как ветер за окнами, как этот тёмный, почти пустой вагон. Дивы шли, едва заметно покачиваясь в такт движению поезда. Всё происходило медленно, как в дурном сне.

"Их всего двое, - она одёрнула себя. - Показать иллюзию двоим не сложнее, чем одному".

- Добрый вечер, сударыня, - высокий патрульный навис над ней, заслонив собой почти весь обзор. - Младший сержант Белоухов. Извините за беспокойство, обычная проверка. Предъявите документы.

Зубейда кивнула. Делая вид, что роется в карманах, она начала повторять слова самого простого и самого сложного заклинания на свете. Искусные маги могли строить невероятные иллюзии для множества зрителей, молча и даже не используя джид, но ей до этих вершин было очень далеко. Её талант губило полное равнодушие к великому искусству. Зубейда училась ради матери, но в глубине души всегда знала, что не сможет пройти этот путь до конца. Однажды она прочитала, что сердце мага должно петь - её сердце всегда молчало.