- Шеде-е-евры-ы,- завороженно прошептал я, буквально пожирая алчущим взглядом капустные кочерыжки вперемешку с парой сломанных карандашей, скомканной изолентой, отслужившей свое женской гигиенической прокладкой, надкусанным пирожком с воткнутым в него гвоздем, головкой от куклы "Барби", пачкой из-под сигарет и скомканными бумагами.

- Чево тама нашептывашь-та? - послышалось из-за стола, - Скора писать-та снова станешь?

- Скоро, - заверил я и поинтересовался: - Откуда в вашей корзине капустные кочерыжки?

- А эт, верняк, ат Натахи с Надюхою, - простецки пояснила Патрикеевна, - Ночныуборщитцы нашенски. Седни ночью наверняка сызнова со сваими хахалями в маем кабинете капусту квасили. Оне кода в рабоче время всурьеззабухають, завсегда капусту здесяквасють!..

С разочарованием плюнув в корзину, я быстрехонько настрочил требовавшуюся от меня подписку о неразглашениии подсунул ее Патрикеевне с комментарием:

- Готово. Проверяйте.

- Так я ж... Эта.., - отложив напильник и сдув с ногтей опилки, секретарша задумчиво наморщила и без того морщинистый лоб, - Так я ж... ат склярозу жуже паловину буквов алфавитупазабывала. Как праверять-та? Давай бяз праверки.

- Лады, - согласился и, на прощание радушно пожав старушечью руку, направился к выходу...

Являя достойный пример нешуточной озабоченности, я неспешно шагал по коридору. Мысли рыскали, роились и пульсировали по трем основным направлениям: Белиберда Ишаковна Потаскухина со своими каннибалками, извлечение нелепыхпроизведений искусстваиз мусорных корзин и предстоящие разборки с деканом Павленко по поводу моей рекомендации Витьки Витькина в качестве незаурядного садиста...

- Вениамин! - окликнул меня как из влагалища на лыжах внезапно вынырнувший из-за угла декан, - Ну как там ректор? С какого боку посмотрел на твой больничный?

- Нормально посмотрел. Велел принять в делопроизводство, - с трепетным ожиданием скандальной грозы объяснился я.

- А как взглянул на твою внематочную беременность? Не удивился?

- Нет.

- Диковинно. На что уж я.., и то ошалел!..Сдашь лист в деканат. Сержанту Потнопаховой. А мне пока не до тебя.

Черт те что у нас! Витька Витькин облажался на задании в квартире генерала Чувака! - досадливогромыхнув кулачищем по подоконнику, пожалобился разъяренный подполковник, - И какая сука мне этого слюнтяя для утопления котят порекомендовала?!Ведь точно знаю, что кто-тонавелил! Вспомню - собственноручно утоплю!

- Ага. Так ему - сучонку - и надо, - робко поддакнул я, неистово взывая к богу, чтобы тот срочно доконал и без того дыроватую павленковскую память, даб она вовек не восстановила эпизод назойливогопиара мною Витькина в качестве лютого садиста!..

- Слушай, Снегопадов! Котят топить умеешь?! - впечатляюще высморкавшись в вынутый из кармана клетчатый не первой свежеститреугольный лоскут, с пристрастием докопался декан.

- Не приходилось,- промямлил я.

- Жаль, - блуждая по мне подавленным взглядом, произнес расстроенный донельзя Палыч, - И Витькин не умеет. А ведь какой-то мудак нахвалил его мне. Вспомню - в уличном сортире утоплю!

А может, ты, Вениамин, мастак по починке водопроводов? А?

- Не-е-ет! - рыская воспаленным взглядом в поисках наиболее выгодногонаправления к бегству, я в очередной раз усугубил подполковничье душевное расстройство.

- А как насчет кому-нибудь морду набить или старушечьи титьки помять?! - не унимался Палыч.

- Не могу-у-у! - без малого достиг я истеричной грани.

- И на что ж ты, все-таки, способен(?), дружище, - с сочувствием взглянув на меня, промолвил декан, - Чем же тебя природа-матушка одарила?

- Да так.., - ответил я неопределенностью.

- А мне ректор реальный разнос по телефону устроил, - грустно поделился славящийся провалами в памяти Павленко, - Иль я тебе уже об этом говорил?

- Никак нет. Не говорили, Пал Палыч, - мечтая стремглав умчаться от занудного декана, промолвил я.

- Не говорил?! - повысил тон декан, - Наоралэтот подонок Чувакна меня как на последнего чмошника! Наорал и озадачил! Загрузил по самое "не хочу"! И котят утопить надо срочно, и соседу ихнему ушастому по кумполу настучать, и кран в ванной отремонтировать, и грудь его теще намять! И еще кое-что.., но я позабыл...

Подобрал я для всего этого с десяток ребят. А будет ли из них толк?.. Сейчас в прачечной тренируются: топят пластмассовых котят, водопровод изучают, титьки прачке Селивановой мнут да мордобой друг на друге отрабатывают...

Надо б еще для подстраховки поднабрать... Не знаешь(?), кого б...

- Па-а-ал Па-алыч! - с мольбой провыл я, - Что-об сове-еты дава-а-ать!.. Уво-о-ольте-е! С де-етства к такому не приу-уче-ен!

- Это неплохо, скажу я тебе, Снегопадов! - похвалил декан, - Чужие советы доверчивым людям дорого обходятся! Сужу по своему горькому опыту... Эй, Лысогривов! - Павленко моментально переключился с меня на семенящего по коридору тщедушного лейтенантика, - Ты котят топить умеешь?!

- Ни разу не пробовал, - притормозиви потупившись, пробубнил доходяга.

- А титьки старухам мять?! Не слабо-о?! - к моему несказанному облегчению,лишив меня своего внимания, декан вплотную подступил к Лысогривому.

- Слабо-о, слабо-о, - заканючил мой преемник в качестве жертвы деканского занудства, - Н-не п-получится...

- Товарищ подполковник! - встрял я в лысогривовское нытье, - Я свободен?

- Свободен, свободен, - отмахнулся от меня Палыч, - Спасибо за моральную поддержку.

- На здоровье, - ляпнул яс облегчением и, ускоряя шаг,завернул за угол...

Заскочив в деканат, я скинул на стол сидя дремлющейбальзаковского возрастасержантихиПотнопаховой свой повидавший виды больничный лист и попытался выскользнуть в дверь незамеченным...

- Товарищ офицер, - тормознулавсе-таки разбуженная моим появлением дородная канцелярская крыса.

- Чего тебе(?!), Потнопахова, - скривил я не особо-то радушную улыбку.

- Не сделаете ли даме одолжение?! - замлела бабенция.

- Я свой больничный принес. Вон он по центру стола, - перевел я стрелки с, как покажись, затевающегося чего-то интимного.

- Не почешете ль, рыцарь, даме спинку? - подтвердила мои опасения состроившая кошкины глазки Потнопахова.

- Сама чеши! - порываясь к двери, посоветовал я.

- Не дотя-ягиваю-юсь, а спина иззуде-елась, - надавила на жалость обольстительница.

- Когда что-то чешется, хрен уснешь! А ты только что храпела похлеще обожравшейся спелеологамипещерной большеротой похабени! - аргументировал я.

- А я тогда... ваш больничный потеряю! - Потнопахова нагло перешла с беспонтовой лирикик примитивнейшему шантажу, - И останетесь без стипендии!

- Ладно, почешу, - уступил я.

- Раздеваться?! - восторженно поинтересовалась похотливая сержантиха, - Я мигом! И разденусь, и постель налажу! Даже ждать не придется! - на сих словах бесспорно обуреваемая нешуточной страстью мадама принялась, путаясь в пуговицах своей защитного цвета рубахи, лихорадочно их расстегивать...

- О чем шла речь?! - наблюдая за щелкнувшей по полу оторвавшейся от потнопаховской рубахи пуговкой, возмутился я.

- О чем шла речь? Какая речь? - приспустив уж было задранный подол юбки, недоуменно вытаращилась на меня сержантиха.

- Речь шла о том, чтобы почесать спину. Верно?! - утомленно опускаясь на стул,сказал я.

- Ве-е-ерно-о, - нараспев подтвердила соблазнительница.

- А целиком чесать тебя я обещался?!

- Неа. Не обещался, - заметно напрягшись мордуленцией, более прежнего насторожилась Потнопахова.

- А какого черта догола раздеваешься?! - напустился я на распутницу, - И на кой ляд постель?! Что за порнографическая самодеятельность?!Поимела ввиду, что я буду тебя жарить?!

- Так... это.., - стыдливо запахивая окончательно расстегнутую рубаху, не нашлась чем ответитьпоникшаяПотнопахова. Но, тугодумно пошевелившись мыслительно, испуганно выдалаабсурднейшую глупость:- Не надо меня жарить. Я ж не рыба.