Учёные резко замолчали, услышав, что кто-то хихикает. Звук, похоже, доносился от человека, сидевшего со свитком на одном из дальних диванчиков для чтения. Они посмотрели друг на друга, затем на человека.

Поняв, что спор прекратился, Доктор немного опустил свой свиток, чтобы посмотреть на спорщиков. Двое учёных стояли прямо перед ним и не сводили с него глаз.

— О, кхм… да. Кхм, — Доктор прокашлялся, и его улыбка быстро улетучилась. — Короче говоря, я… подумал, а нет ли у вас случайно… каких-нибудь религиозных трудов?

Эратосфен сказал:

— В этом зале находятся книги по химии, биологии, ботанике, астрономии, мои работы по математике и, — он бросил взгляд на Аристофана, — географии.

Аристофан фыркнул:

— Если вы сможете их найти.

Доктор смотрел то на одного учёного, то на другого, не в силах сдержать улыбку.

— Аристофан, — сказал он, — и Эратосфен, — он покачал головой. — Скажите, а вы в курсе, что между вашими жизнями прошло больше трёх веков?

Аристофан снова фыркнул. Доктор не мог не признать, что фыркать тот умел.

Эратосфен посмотрел на Доктора:

— Если вы имеете в виду то, что до моего рождения ещё триста пятьдесят лет, то, разумеется, мы знаем это. Как ещё мы, по вашему, могли бы разговаривать, кроме как воспользовавшись порталами для путешествия во времени, установленными в библиотеке Ракотисом? — он бросил взгляд на Аристофана. — Почему еще, по-вашему, жизнь директора библиотеки и математика настолько погрязла в примитивной каталогизации свитков, что для него стало невозможным закончить своё самое важное исследование?

— И, наверное, нет смысла говорить о том, что наличие путешествий во времени делает ваше самое важное исследование бессмысленным.

Аристофан протянул свиток:

— Вот, можете взять этот. Я не смогу его прочесть до тех пор, пока он не будет должным образом каталогизирован.

— Ха! — Эратосфен потянулся за свитком, но Доктор своей худой рукой успел выхватить его раньше.

Когда он заглянул в него, всё веселье на его лице мигом исчезло.

— «Древний Боготворящий Закон…» — он отпустил конец свитка и тот свернулся. — Эта рукопись никогда не должна попасть на полки, — прошептал он. — Никто не должен её прочесть. Вы понимаете? Никто.

Эратосфен моргнул. Даже Аристофан не фыркнул на слова Доктора.

— Возможно, уже слишком поздно… — Доктор помахал свитком. — Эту копию сделали ваши ученики? Мне нужен оригинал.

— Оригинал выдан на руки, — Эратосфен на секунду задумался, — Аристотелю.

Доктор замер:

— Где я могу найти Аристотеля?

— Не знаю. Он может быть в любой временной зоне, в которую можно попасть при помощи порталов библиотеки. В любом случае, копия у вас есть, так что вряд ли это важно. Думаю, вам будет интересно поговорить с Ракотисом. Обсудить архитектуру библиотеки во времени.

— Да, да, это действительно нужно сделать, но в данный момент это придётся отложить, — Доктор засунул свиток в карман своего пиджака. — Мне жизненно важно найти книгу, с которой был списан этот свиток… от этого может зависеть история!

— Всё это, конечно, очень хорошо, но… — Эратосфена перебили доносившиеся с улицы крики.

А затем топот бегущих ног. Звон мечей. Крик. Они обернулись.

В дверях стоял Птолемей, одной рукой он еле держал меч, из другой руки текла кровь.

— Где Ракотис? — потребовал он. — Он должен помочь отразить армию Пердикки, иначе мы все погибнем, и Египет будет проигран!

Аристофан схватил Доктора за плечо и потащил его к ближайшему выходу.

— Если у вас есть хоть капля благоразумия, идите за мной! — прошипел он. — Если кто-то и может найти эту вашу книгу, то это я… Но не стоя здесь в ожидании пока нас изрубят на куски!

Доктор колебался:

— Барбара, моя спутница, — причитал он. — Я не могу бросить её посреди войны.

Аристофан сказал:

— Что для вас важнее, Барбара или книга?

Разочарованно вздохнув, Доктор пошёл вслед за учёным из библиотеки… в другое время.

331 г. до н. э.

Она схватилась за борт деревянного парусного судна и смотрела на залитое солнцем Средиземное море. Северный ветер мешал дышать и сдувал волосы ей на лицо. Она снова закрепила волосы золотой заколкой, которую ей дал Птолемей. Он стоял рядом с ней у перил, человек, которого она очень уважала за его образованность, ум, и умение сострадать. Она посмотрела на него, но его взгляд был прикован к флоту военных кораблей, который транспортировал водолазный колокол Ракотиса к затонувшему звездолёту.

Ракотис был уже внутри колокола, а с ним и Александр, настоявший на том, чтобы сопровождать его, несмотря на все возражения пришельца. Несколько кораблей были соединены вместе и использовались в качестве плавучей платформы для замысловатого устройства из латуни и дерева, которое, по заверениям Ракотиса, будет подавать в колокол воздух во время погружения к затонувшему звездолёту, и обеспечит их благополучное возвращение на поверхность. Другие корабли плавали наготове, некоторые из них были оборудованы устройствами под названием «лебёдки», с помощью которых звездолёт можно будет отбуксировать на мелководье, если он подлежит восстановлению.

Птолемей кусал губы, глядя на то, сколько боевых кораблей связали в неуклюжую, похожую на плот массу.

— Морское безумие. Вот, что это такое, — бормотал он.

— Но оно работает, — сказала Барбара. — С этим вы не можете поспорить.

— Я могу спорить с чем угодно, — капризно ответил Птолемей.

Она легко коснулась его руки:

— В чём дело?

Птолемей нахмурился: водолазный колокол качнулся, и занял своё место между кораблями.

— Мой друг, которому принадлежит большая часть цивилизованного мира, собрался сделать нечто чрезвычайно глупое, чтобы доказать, что он умный.

Барбара вздохнула:

— Я так и думала.

— Ракотис сказал, что есть опасность… утечка времени, он сказал… но Александр такой упрямый. Он превратил операцию по подъёму корабля в какой-то цирк! Иногда мне кажется, что он не заслуживает…

Барбара прижала палец к его губам:

— Если вы это скажете, вы об этом потом пожалеете, — тихо сказала она. — И у стен есть уши.

Птолемей непонимающе посмотрел на неё:

— Разве что там, откуда вы родом.

Барбара улыбнулась:

— Шутите. Это уже лучше.

Позади их корабля водолазный колокол с Ракотисом и Александром был поднят в исходное положение и отпущен. Сильно плюхнув, он опустился в океан и исчез из виду. Барбара отвернула лицо от брызг и схватилась за руку Птолемея, когда корабль качнулся на волне.

Их взгляды пересеклись.

Она не отпускала его руку.

322 г. до н. э.

Когда явились боги, она всё ещё была со своим сыном в комнате. Филадельф показывал из окна на океан. Она проследила за его взглядом. Позади Фаросского маяка круглая часть океана поднималась вверх.

— Мама, — тянул её за рукав Филадельф. — Это пришли боги? Они нас спасут?

Она продолжала смотреть в окно. Вода вспучилась в виде купола. Теперь она стекала обратно в океан со звуком, который заглушал рёв грозы.

От океана отделилась идеальная сфера.

Она начала расширяться.

Барбара пошатнулась, голова кружилась. Чтобы не упасть, она взялась рукой за стену, вцепилась в шёлковый гобелен, но вырвала его из креплений. Сжимая рукой ткань, она другой рукой так крепко обняла сына, что тот вскрикнул от боли.

Маленький остров Фарос стоял посреди бушующего океана, который сверкал, отражаясь в нижней половине сферы. Она поняла, что смотрит не на настоящее небо, а на его отражение в расширяющейся сфере из идеально отражающего материала.

Это зрелище пронзило её голову воспоминаниями.

Изображение Фароса смещалось, оно искажалось, двигаясь под нижней частью сферы. Сфера перемещалась. Она беззвучно прошла на Фаросом и плыла ближе, пока в окне не появилось отражение дворца, окна, её сына, и её самой.

Она опустилась на колени, сильно всхлипывая.

Филадельф опустился на колени рядом: