Дождь наконец-то прекратился. Чикаго времён сухого закона; серые здания торчали из густого тумана и, дрожа, проносились за окном. Медленно наступал очередной унылый рассвет. Жалкие фигурки брели по улицам в поисках работы, еды, или очередной порции выпивки.
Он смотрел, как мимо проплывает мрачная громадина Мишн Холла. Из его раскрытых дверей струился свет глупых надежд и доброты. Он усмехнулся, почти засмеявшись. Его собственное положение стало невыносимым. Всё теперь шло не так. Это была жалкая планета. Ему хотелось быть в роскошном скоростном катере, который бы плавно унёс его из этого вонючего города в открытое небо и дальше. Сейчас это было невозможно.
А поначалу всё шло как по маслу. Задуманный им план, великолепная комбинация, был достоин только его плодотворного ума. Всё было тщательно продумано, всё ложилось на свои места. И в этот раз никто не должен был помешать… особенно тот самый, который заимел привычку повсюду совать свой нос.
Мастер уже раскрутил сеть комбинаций по всему пространству и времени, накопил частички информации из карт и свитков Великой Александрийской Библиотеки и из иероглифов в пещере Домданиэль на Страве. Мрачные пророчества и легенды о будущем, предсказывающие подъём самопровозглашённых Проповедников Благодати и их суицидальном соучастии в смерти Вселенной.
Из дюжины далёких мгновений космоса Мастер добыл осколки, давно утерянные фрагменты вечного могущества. И в далёком мире он осмелился собрать их, подчинить их влияние себе, не будучи до конца уверенным в том, что именно он создаёт. И затем, по мере сборки, он осознал, что собирает Бога. Никак не меньше. Но Бог будет подчиняться ему — Мастеру, серому кардиналу в тени трона.
И наконец, до завершения его дерзкого замысла оставалась одна последняя деталь. Вставить последний ключ, рукоятку, которая провернёт нелепый барабан шарманки-вселенной и сыграет его мелодию. Всё шло идеально. До тех пор… пока не была украдена его ТАРДИС.
За полквартала до отеля «Империал» «Бьюик» затормозил. У входа в отель было несколько полицейских машин, и два офицера стояли на посту у дверей в фойе.
— Нас явно ждут, — сказал Мастер. — Подъедь сзади к нашему частному входу.
Персонал «Империала» не знал, что он пользуется лифтом для белья возле кухни — он убедил их не замечать это. Стоя среди стопок свежих полотенец, Мастер стряхивал грязь со своего тёмного костюма. Тем временем лифт поднял его прямо в пентхауз отеля.
Со стороны служебного хода ему было слышно повышенный голос Марджи, доносившийся из гостиной комнаты номера:
— Сколько раз вам ещё повторить? Дука здесь нет. Он не сказал когда вернётся. И не знаю я ничего про этого вашего Эспланади.
Марджи дель Монсалват, урождённая Марджери Стоукс, длинноногая танцовщица, с которой он впервые повстречался в криминальных глубинах клуба Райнстоун. А затем на бейсболе. А потом в опере. А потом в тёмном переулке, как раз в тот момент, когда он застукал Тони Сайро, другого наёмника банды Джо Клементи, за кражей выпивки из гаража. Когда он сжал Тони, она даже не моргнула своими накрашенными веками. Она лишь спрятала сжатое тело в чемодан и вышвырнула его в озеро Мичиган, куда, похоже, сбрасывали улики всех преступлений, совершавшихся в Иллинойсе.
— Боже, у тебя такие холодные глаза, — сказала она. — Мне это нравится. Это так мило.
И он взял её под своё крыло, что-то ей пообещал, и очень скоро узнал обо всех притонах и контактах в гнилом подбрюшьи Чикаго.
— Эстерхейзи! — прорычал в гостиной мужской голос. — Максимилиан Эстерхейзи. Мёртвый немец в машине в озере.
— Может быть, ему больше негде было припарковаться? — предположила Марджи. — Я же сказала, мы никогда о таком не слышали.
— Он был мелкий фраерок, но наверняка увидел что-то крупное. Иначе почему у него в кошельке были вырезки из газет с вашим Дуком Домини?
Мастер выругался про себя и сверился с астросинхрометром на запястье. В сером Чикаго было уже почти семь утра, а на Голубом Профундисе в системе Сапфо, на полярном берегу Острова Туманов, солнца уже почти зашли. По относительному галактическому времени, ему вот-вот должны были позвонить.
— Так может тот козёл героя в нём видит, — сказал голос Марджи.
— Видел, — поправил полицейский. — Он утонул в цементе ещё до того, как упал в воду. В мире полным-полно психов, мисс дел Монсалват. Чем он вам так нравится? В конце концов, Дук Домини далеко не Гарри Купер.
— Может быть, я и не Гари Купер, — Мастер зашёл в позолоченную дверь, — но я не имею дел с кем попало.
— Да что вы? — крепко сбитый мужчина в тяжёлом плаще повернулся лицом к Мастеру.
Другая дверь была перекрыта полицейским в униформе. Марджи, с золотыми волосами, зачёсанными волнами, как у Джин Харлоу, сидела в кожаном кресле. От сигареты Лаки Страйк, которую она теребила между пальцами, вилась тонкая струйка дыма.
— Дук, это шеф Маллиган. Он тебя давно уже ждёт.
У начальника полиции Маллигана был вид человека, который уже устал от тщетных попыток добиться своего, но надежду ещё не потерял. Его маленькие глазки на одутловатом лице были похожи на две чернички в мороженном.
— У вас странный распорядок дня, Дук. Не помню, чтобы вы были в Чикаго два месяца назад, но сейчас рапорты о вас приходят отовсюду.
— Сожалею, что вам пришлось ждать, шеф, — улыбнулся Мастер. — Я очень занятой человек, но я всегда к услугам тех, кто стоит на страже закона.
— Я так и подумал. Каждый вечер вы то на боксе, то в опере, то на какой-то модной вечеринке. И ночью тоже где-то пропадаете, как я слышал. А большую часть дня проводите в музее Уэйнрайта. Вы хоть когда-нибудь спите?
Улыбка Мастера стала шире:
— Просто знакомлюсь с достопримечательностями, шеф.
— То есть, вы тут ненадолго?
Мастер посмотрел на Марджи. Она изучала дырку в ковре, прожжённую сигаретой.
— Кто знает? Меня в вашем городе так хорошо принимают.
— Можете ещё на бейсбол сходить перед тем, как уехать обратно в Мехико или в Рио, или в Европу. Простите, а откуда вы приехали?
— Как только я завершу свои дела, я уеду.
Маллиган кивнул:
— Прибыльные дела, разумеется. И какого они рода?
— Это личные дела, — сказал Мастер, снова взглянув на часы. — Спасибо, что заглянули, шеф. Но если у вас больше нет вопросов…
Складки на лице шефа сурово нахмурились. Он перенёс вес с одной ноги на другую, потом обратно.
— Видите ли, мистер Домини… Дук, могут быть проблемы. Есть очень… очень крупные рыбы в этом городе, и они не очень рады, когда кто-то, неизвестный им чужак, пытается… так сказать…
— Выкладывайте, шеф, — засмеялся Мастер. — Или же предоставьте право угрожать тем, кто это умеет. Кто вас направил ко мне? Джо Клементи? Это же он заправляет полицией в этом районе? Или он тоже кому-то подчиняется? Например, Аль Капоне?
Полицейский, стоявший у двери, шагнул в комнату, но Маллиган остановил его:
— Всё хорошо, Фрэнк, можешь подождать меня в коридоре.
Не отводя глаз от холодного взгляда Мастера, он дождался, пока дверь закрылась, и сказал:
— Скажем так: Клементи ежегодно делает солидные пожертвования в фонд добровольной помощи полиции.
— Но если кто-нибудь другой сделает ещё более щедрое пожертвование, то сможет склонить действия полиции в свою пользу.
Его голос нужно было слышать: воспитанный, убедительный, властный. Но он становился мягче, как колыбельная… он почти ласкал.
Маллиган немного покачивался. Его рука потянулась к воротнику. Этот взгляд мог испепелить его, но вместо этого он, словно мягкий бурбон, затекал прямо в голову.
— Да, именно это я и имел в виду, — услышал он свой собственный голос.
И горящий взгляд ему ответил:
— Но вам не нужны деньги, шеф Маллиган. Вы хотите мне помочь. А мне нужна ваша помощь, шеф. Вообще-то, я её требую. Вашего беспрекословного подчинения.
— Беспрекословного, — бормотал Маллиган.
— Верно. Вы должны мне подчиняться. Я… Ваш Босс.
