Любаня обиделась:
- Мить, зачем мне над этим думать? Ты мне что наказал? Узнавать! Я и узнаю. А думать должен ты. У тебя отношения с митрополитом, у тебя отношения с князем, у тебя куча других завязок, планов, задумок, о которых я могу и не подозревать. Так зачем мне, половину обстоятельств не зная, думать? Я узнала, а ты теперь думай.
Дмитрий, сраженный неотразимой логикой ее слов, растерянно замолчал и только какое-то время спустя, словно оправдываясь (или действительно оправдываясь?), сказал:
- Мне ведь действовать, решения принимать придется. К Дмитрию обращаться. А вдруг неправда это?!
- Не знаю, Митя, сам решай. О таких вестях разве наверняка скажешь? Только идет это от личного дьяка митрополита, Фрола. Будто слышал разговор митрополита с тысяцким.
- Вот как?!
- А что, это тебе что-то говорит?
- Пожалуй. Пожалуй, потому что... И тот и другой боятся, что я князя увлеку не туда. Ну что ж...
Любаня кинулась к мужу, обняла, ткнулась носом в шею ниже уха:
- Ой, Мить! Неужели такие-то люди - и против тебя?! Сразу! Неужели все как в Литве повторится?
- Не бойся, маленькая,- Дмитрий погладил жену по голове, - если даже они против, как в Литве не повторится.
- Думаешь? А почему?
- Потому что сам князь - за. И пока он жив и здоров - тьфу! тьфу! тьфу! - нас с тобой здесь не обидят. Так что молись о здравии брата.
- Да это уж само собой. Только таких-то супртивников не хотелось бы.
- А кто тебе сказал, что я полезу к ним в супротивники? Нет. Научен. Олгердом, отцом, братом Федором. Только дураков дважды учат, а мы с тобой ведь вроде не из таких. А?
- Да кабы только в уме дело! Ведь и удача подсобить должна. Шутка только появился, а уж и митрополит, и дядя Вася сплавить хотят!
- Сама говорила: здесь сложней. Так что все правильно. Ничего! Поговорим с шурином. Только смотри! Вдруг наврала, - Дмитрий хватает Любу за плечи, делает страшные глаза, чмокает ее в нос, - все на тебя свалю! Разбирайтесь по-братски!
- Ладно уж, - Люба улыбается почти сквозь слезы, - разберусь...
* * *
- Приветствую тебя, Великий князь! - Бобер шагнул шаг от порога, остановился резко, склонил голову, тоже резко, как кивнул, и выпрямился, замер. Все это вышло как-то очень по-польски, по-петушиному, он сам над собой усмехнулся, но так уж получалось, так он настроил себя перед разговором, что резкость перла наружу, и в голосе, и в движениях.
- Здравствуй, князь Волынский, - Дмитрий приподнял брови, не отрывая взгляда от вошедшего, склонил голову к сидевшему рядом за столом и писавшему дьяку, шепнул ему на ухо (тот сразу встал и вышел в боковую дверь), сделал знак стоявшим у входа стражникам (отмахнул двумя пальцами, как пыль с кафтана стряхивал - брысь, мол), подождал, пока они выкатились из палаты и прикрыли за собой дверь, и приглашающе махнул рукой, - проходи, садись. Чего это ты сегодня такой... надутый.
Бобер мигом смекнул и подыграл:
- Так ведь не шутка - должность получать.
- Должность?!
- А разве нет? Я прослышал, ты место мне приискал, вот и пришел заранее, из первых рук узнать, а то вдруг - зря болтают...
- И что же болтают? - князь посмотрел по-обычному, напористо-весело-вопрошающе, и Бобер сразу увидел и понял - не знает!
- Болтают много всякого, но мне в Нижний к спеху, или время терпит?
- В Нижний?!! - Дмитрий не успел опустить глаза прежде, чем из них исчезло веселье, и это Бобер тоже заметил. Он пропустил мимо ушей возглас князя, стоял и смотрел выжидающе.
Юный князь долго, очень долго смотрел себе под ноги, потом, опомнившись, сверкнул глазами:
- Да садись ты, чего колом торчишь! Ведь договорились - без титулов...
- Тут дело малость другое, - Бобер подсел "на уголок" и придвинулся к князю уже вполне дружески и по-родственному, - официально получается, а я ни сном, ни духом...
- Ты ни сном, ни духом!! А я?!!
- Ты?!! - Бобер постарался вложить в свой возглас крайнюю степень изумления.
- Б..дь!!! - Дмитрий стебанул кулаком по столу и вскочил, навис над собеседником тяжелой глыбой. - Кто тебе сказал про Нижний?!
Бобер оторопел. Никак не ожидал он столь резких движений от мальчика, еще не утвердившегося на своем месте, не обвыкшегося, оглядывавшегося на старших в ожидании совета. Но мальчик-то оказался крутенек!
- Не горячись, тезка. Может, и переврали... Но из митрополичьих палат весточка.
- Из митрополичьих?!! - Дмитрий так и сел, будто подрубили его, еще раз, но уже тише, хватил кулаком по столу и сдавил виски руками, - а я думал - из дядиных.
- Не из дядиных...
- Значит, и он, что ли?! - Дмитрий сейчас был похож на бычка, стукнувшегося лбом в крепкий забор. - Почему?! Чем ты им не угодил?!
- Может быть, не я, а ты?
- Я?!!
- Ну-ну, не горячись. Давай спокойно...
- Чего там - спокойно! Мне дядя Вася уже всю плешь переел на счет тестя: ему надо... очень просит... Ни хрена он не просит!!! А тут еще и отец Алексий!.. Уж от него-то я никак не ожидал!
- Чего не ожидал?
- Что он тоже тебя сплавить захочет.
- Так значит - дядя Вася?
- Этот с самого начала! Ну тут понятно - кремлем я его огорошил, не посоветовался. Обидел! Оттуда и пошло. Он сразу в тебя вцепился: не он ли насоветовал? не с ним ли решал? кто про бояр подсказал?! тьфу! но Алексий! не ожидал!..
- Ну почему же...
- А почему?
- Это мне бы тебя спросить. Ты их лучше знаешь.
- Знаю. Потому и не понимаю. Совершенно разные люди! Дяде Васе командовать надо. Хлебом не корми! Все они, Вельяминовы... При дяде Семене раскомандовались - по ушам получили, отцом командовали - вляпались, мать, покойница, не тем будь помянута, царство ей небесное... Знаешь, как командовала?! Теперь этот... Ну, тут понятно. Но митрополит! У него и власти, и авторитета больше... больше чем у хана! И не боялся он никого никогда! Ему-то чего вдруг?..
- Послушай, а он с тобой насчет благословения-то потом не беседовал?
- Беседовал... - князь тяжело, по-детски, вздохнул, - еще как...
- Вот видишь...
- А причем тут ты?
- Ну как же... Ведь это мы с тобой такое благословение придумали. Ты запомни: Алексия не обманешь, он слышать умеет.
- Как это?! Что слышать?!
- Мысли твои. Когда в глаза тебе смотрит, разговаривает с тобой...
- Иди ты!!!
- Ты уж мне поверь, я в этом немножко понимаю. Поэтому перед ним не таись. Никогда! Бесполезно.
- Да?.. Но я, вроде, не таюсь... Что ему в моих мыслях не нравится?
- Не нравится ему, тезка, в тебе самая малость. Ты татар хочешь бить.
- Хочу! А он не хочет?! Христианин, русский человек! Был бы грек, как другие митрополиты, а то ведь...
- Ми-и-итя, тезка, дружок ты мой дорогой! Он ведь в десять раз умнее нас с тобой и в сто раз опытней. Ты хочешь татарам врезать, а там хоть трава не расти. А он хочет народ наш спасти! Чуешь разницу?
- Дак ежели бы удалось татарам хоть разок врезать...
- И что?
- Как что?!
- Олгерд им врезал. Олег, сосед твой, тоже врезал. А что изменилось?
- Да это разве врезал? Надо так врезать, чтобы костей не собрали!
- А ты представляешь, сколько там костей! Целая степь, без конца и края. Все на конях и с луками. Рой пчелиный! Ну врежешь ты им раз. Тебе никогда не приходилось рой пчелиный растревожить?...
Дмитрий насупился, молчал.
- ...Алексий это лучше всех понимает. Потому и боится. И считает рано!
- Вчера рано, нынче рано... Завтра - опять рано?! Когда ж не рано-то? А поздно вдруг не окажется?! Когда последнюю рубаху с себя снимем и в Орду отвезем!
- Ты это Алексию скажи.
- Ему скажешь...
- Тогда помалкивай. И делай по его.
- Нет! Делать будем по-своему. И в Нижний тебя я не отпущу. Рой пчелиный, говоришь? Но ведь хороший бортник его - хоп! и в дупло! И ничего страшного. И ведь надо же кому-то начинать!
