Литмир - Электронная Библиотека
A
A

* - Тупяк у него прозвище, - проговорил старший мытник.

* - За что так?

* - За то, что напролом всегда, только на силищу свою надеется. На медведя без рогатины ходит.

* - Неужели?! Это как же?

* - А так. Обнимает и шею скручивает, и весь сказ.

Дмитрий обалдело уставился на необъятные плечи мужика:

* - Правду говорит?

Тот только ухмыльнулся криво.

* - Ну-ка развяжите его. Слушай, Тупяк, будь я твой князь, сидел бы ты у меня на скотном дворе, рога быкам ломал для потехи. Или на цепи, вместо медведя. Командиру заставы надо не медведям шеи крутить, а на своей шее что-то путное носить (мытники оскорбительно заржали). Ты не вздумай шум поднимать. Я действительно к князю Московскому на службу еду. Я ему - зять!

У Тупяка, да и у всех мытников, отвисли челюсти.

* - Чтобы такого безобразия я у тебя больше никогда не увидел. Все перемени! Сам знаешь или подсказать?

Тупяк, когда его развязали, даже не переменил позы, а тут только чуть пожал плечами.

* - Заставу перенеси в лес, не каждый туда должен дорогу знать. Но и не далеко, чтобы мытники в случае чего успели укрыться. Вода чтоб была внутри забора (родник, колодец) обязательно! Я вижу - тут у тебя нет ни рожна. Воякам своим брюхи подбери - срам! Мыт чтобы пуще глаза берегли, а не "на содержание заставы" (мытники одобрительно загудели). Дозоры расставь поприщ на десять в смоленскую сторону, чтоб раньше всех обо всем знать. Вот тогда ты будешь сторож! Кто у тебя воевода?

* - Струков Михайла, воевода князь-Владимира.

* - Отвечай, возмешься за дело, или пожаловаться на тебя?

* - Ты не пожалуешься, эти разболтают, - Тупяк безнадежно махнул рукой на мытников, - мне теперь только зад подставляй...

* - У меня болтунов нет. Да и среди мытников ваших я баб не заметил, Дмитрий значительно взглянул на мытников - те перестали улыбаться и приосанились.

* - Что ж, коли обойдется... мне никто никогда два раза не наказывал.

* - Посмотрим. А теперь угости обедом.

* - Дыть, князь... На такую ораву... - Тупяк тряс головой, все еще приходя в себя.

* - Ну, можно подумать... И погреб у тебя, конечно, совсем пустой. Коли с каждого по пяти рублев "на содержание"...

* - Да не с каждого! - с разнесчастным видом развел руками хозяин. Много вас.

* - Да ты меня хоть со старшими моими угости.

* - Ну, о вас какой разговор! - Тупяк вмиг повеселел, обернулся к своим, - А ну давай, мужики, мечи из заднего погреба.

Те вытаращили глаза (Дмитрий заметил и смекнул: погреб, видать, был не для всех) и без звука кинулись выполнять.

За столом, уставленном так густо, что лишней миски не воткнуть, отхлебнув душистого московского меда, отведав икры, вязиги и копченой гусятины, волынцы мигом разговорились и подружились со сторожами.

* - А что ж на Волынщине, знать, не сладко, коль к Москве потянулись?

* - Ну, нам-то вовсе неплохо жилось. Да за князя нашего обидно. Знаете - каков?! - и дружинники пригибали головы и понижали голос. - Под землей видит! Колдун!

* - Ну-у-у ! - отворяли рот слегка захмелевшие сторожа.

* - Вот вам и "ну"! Сами видели, как он старшого вашего... Да это что! Каков воевода! Немцев бил! Татар разбил! Про поляков уж и говорить нечего, он их за людей не считает.

* - Татар?!!

* - Татар!

* - Что-то, брат, ты загибаешь...

* - Да вы что, про Синюю Воду не слыхали?!

* - Про Синюю слыхали, так ведь это когда было?

* - Три года как.

* - Дак ведь и командовал там этот главный ваш, как его?..

* - Знамо, главный. Да наш-то командовал как раз тем флангом, который татар переломил и погнал!

* - А из вас был там кто?

* - Все до единого.

* - Ух ты! - сторожа по-новому взглядывают на своих гостей: с уважением и завистью.

* - Потому мы за ним и пошли - с ним не пропадешь. Умница, храбрец! Своих в обиду ни за что не даст! и того...

* - Чего?!

* - Ну... колдун... - рассказчик переходит на шепот, - глаз у него тяжелый и вообще...

* - Так чего ж он с Волыни-то подался?

* - С Олгердом, Великим князем, чего-то не поделил. По нашему разумению, тот побаиваться нашего стал, ревновать. Придираться начал, прижимать. Вот наш и решил сюда, к шурину.

* - Да, к Москве ноне многие тянутся. И всякому находятся привет и место. Не хватает народу. Самого бедного мужика бояре наши привечают. А уж такого филина, как ваш, князю нашему во как надобно! Как он нас скрутил - я и понять ничего не успел!

* - На это он мастер.

* - Наш-то князь, вишь, молод очень. Ему бы таких воевод побольше. Ведь прут и грозят со всех сторон!

* - Таких, как наш, много не бывает. Такой, может, он один и есть!

* - Ну уж ты расхвастался.

* - Вот те ну! Слушай, случай расскажу...

* * *

Тупяк сидел подле князя, ревностно следил, чтобы у того не пустела кружка, доливал, потчевал любимыми закусками, отвечал на вопросы. Вопросы сыпались на него во множестве. И простые, и сложные. Неожиданные.

- Сколько точно поприщ до Москвы? Какие еще ведут в Москву дороги? А в Смоленск? Самого Великого князя видел ли? Каков он? Был ли уже князь в каком деле или еще не обстрелян? А сам ты много ли бился? С кем? Когда в последний раз? Застав много еще до Москвы? Одна?! И такая же? А сама Москва как укреплена?

Василий явно не справлялся. Отвечал, что мог. Но чувствовал: гостю этого мало, а что рассказывают - то ему уже известно.

"И чего пытает? Через два дня на месте будет, сам все увидит. Или задумал чего?.. А вдруг недоброе?! Что-нибудь на нынешнее похожее... Как я тогда? Голову потеряю! Но вроде не похоже... Если б замышлял, вряд ли тогда нас так быстро отпустил. Да ведь и предупреждали, что зять князев поедет. Такому как не ответить? Крут, стервец, шустр. А так, вроде, и ничего: простой, не чинится..."

Все, что знал и мог сказать, выложил Тупяк безбородому. Расстались друзьями. И давно уже скрылся в лесу последний волынский всадник, разбрелись кто куда напившиеся и наевшиеся сторожа, а Василий, вернувшись за стол, сидел в одиночестве, отхлебывал из жбана, смотрел в одну точку и раздумывал, как переделывать заставу, потому что с появлением этого человека (он как-то естественно, сразу, как данность, ни на миг не засомневавшись, принял это) по-старому в их укладе остаться уже ничего не могло.

* * *

Насчет Москвы Дмитрий не понял. Сначала даже подумал, что перепутал дороги и выехал на какую-то людную бестолковую свалку.

Оказалось - на пожарище.

И не было никакой путаницы. Потому что Москвы - не было.

Вокруг кремля, по размерам внушительного, но выглядевшего ужасно (полуобвалившиеся башни, черные, изъеденные огнем стены), негусто, как пробивающаяся весенняя трава, торчали новенькие, небольшие домики (кто-то успел наспех отстроиться). Все же остальное было громадной жуткой (просто мороз по коже! слава Богу еще - снег белым прикрыл) свалкой обгорелых бревен.

Но народу копошилось множество! Расчищали места под новое строительство, везли лес, звенели топорами. В воздухе перемешались запахи старой гари и свежей душистой щепы. На площади перед кремлем бойко торговали.

"Где ж они живут? Зима ведь. В землянках, что ли? Или прямо у костров???"

Все, что слышал Дмитрий о Москве, как представлял этот богатенький, крепкий городок, не умевший воевать, но подгребавший под себя хитростью и ловким напором все больше и больше, покупавший за деньги мир и тишину своему люду, простой, но и себе на уме, гостеприимный, но и колючий, беззаботный, но и ухватистый, может, и такой, как представлял, а может, и другой, - все это разом рухнуло. Просто не оказалось этого ничего.

А встала перед лицом великая человеческая беда, но переживаемая без стонов и слез, проклятий и жалоб, однако и без щегольства, самолюбования, а деловито и обыденно. Достойно. Как будто все это в порядке вещей, так и надо, и дальше так же будет, и много всякого еще будет, но мы все переможем, пересилим, переживем, а по-своему все-таки устроим.

3
{"b":"57914","o":1}