– Попытка произвести впечатление? – обратился Дорн ко второй фигуре, его голос звучал спокойно и холодно. – Или проверка?
– Приношу извинения, – ответила вторая фигура. – Привычка – вторая натура.
– Нет, – возразил Дорн, – выбор.
Архам отошёл от двери, переместив взгляд с двух фигур на окружающую обстановку. Он быстро переключился между инфразрением, ночным видением и изображениями, полученными благодаря искажению звука и электрического поля. Затем он моргнул, отключив улучшенное зрение, и посмотрел только глазами.
– Повелитель, – сказал он, – здесь есть ещё один, справа от трона, броня работает в режиме минимальной мощности.
Дорн кивнул:
– Спасибо, Архам. Я просто ждал, раскроет ли мой брат своё присутствие или продолжит этот фарс.
Дорн повернулся, когда третья фигура шагнула вперёд, броня загудела, включаясь на ходу. Этот воин также оказался меньше фигуры на троне и носил доспех, который указывал, что он мог быть линейным капитаном или командиром батальона. Шлем украшал жёсткий чёрно-белый гребень, с плеч свисал зелёный плащ. Права рука покоилась на рукояти убранного в ножны меча.
Дорн не спускал взгляда с новой фигуры. На первый взгляд Архам мог сказать, что все три были ниже Дорна, но выше, чем он – очень большие для легионеров, но в размытой зоне размеров, которые не позволяли точно сказать, являлись они легионером или примархом. Хотя были различия: крошечные изменения в положении и позе, которые не заметил бы обычный человеческий глаз. Сидевший на троне был самым большим, его доспехи и поведение кричали, что именно он является повелителем Альфа-Легиона… Но было и что-то грубое в этой картине. По слегка скованным движениям у Архама создалось мимолётное впечатление, что легионер состоял из доспехов и механизмов не меньше, чем из плоти.
Что касается двух других, то воин в простых доспехах ничем не выделялся бы среди ста других легионеров. Появившийся последним, судя по размерам и движениям привык повелевать, но оба эти качества были вполне ожидаемыми от офицера космического десанта.
– Снова приношу извинения, – произнёс тот же самый глубокий и спокойный голос, что и раньше, но на этот раз он раздался из трёх шлемов.
– Извинения имеют значение, только если за ними стоит сожаление, – ответил Дорн. – Твои слова бессмысленны.
Никакого ответа не последовало, но третья фигура приблизилась и сняла шлем, воин на троне встал, спустился и снял свой. Третий легионер последовал их примеру.
Три почти одинаковых лица смотрели на Дорна. Все с оливковой кожей, чисто выбритые и с головами без волос. Архам увидел общие черты с Дорном и другими примархами, но ни одна из них не доминировала, лицо, словно являлось сочетанием всех остальных. Все три оказались очень похожими, хотя встречались незначительные различия в структуре кости и подкожной мускулатуре. Но при этом и различия не совпадали. Каждый из них, казалось, носил маску, и эти маски специально выглядели одинаковыми, но также и достаточно расходились, чтобы тот, кто попытается отличить одно от другого, запутался бы в различиях. И, разумеется, он понимал, что на это пошли намеренно.
Взгляд Дорна так и не переместился с фигуры, которая носила шлем с плюмажем.
– Альфарий, – сказал Дорн, шагнув навстречу, его взгляд стал жёстким. Другие два воина начали склонять головы, прекратив притворяться, когда Дорн направился приветствовать брата-примарха.
Дорн неожиданно повернулся, и устремил руку к фигуре, которая сошла с трона. Удар не попал в цель. Фигура ушла в сторону от кулака Дорна, скорость движения не уступала скорости атаки Дорна. Болтер появился в руках Архама как раз в тот момент, когда два воина Альфа-Легиона достали своё оружие.
– Стоять! – проревел Дорн, и зал замер. Звук эхом отразился от стен.
Он опустил кулак, и фигура, которую он попытался ударить, выпрямилась.
– Продолжишь испытывать моё терпение, и я не остановлю руку, – сказал Дорн.
Альфарий – тот Альфарий, который должен был им быть – выгнул бровь. Остальные два легионера встали рядом с ним и на мгновение Архаму показалось, что он словно смотрит на три картины на разные темы одного и того же человека: повелитель, воин, сын.
– Когда ты узнал? – спросил Альфарий, и Архам признал голос, который говорил всё время это время.
– Прежде чем вошёл, – ответил Дорн. Альфарий холодно усмехнулся:
– Это мои старшие командиры в военной зоне…
– Согласие, – сказал Дорн. – Война закончена.
Альфарий слегка пожал плечами:
– Посмотрим, – ответил он, и показал на легионера в плаще и шлеме с гребнем центуриона и гиганта в простых доспехах. – Это Инго Пек и Кел Силоний.
– Я слышал о них.
Альфарий посмотрел на Архама. – Можешь опустить оружие, магистр хускарлов. Со мной и моим братом здесь найдётся мало мест в галактике безопаснее этого зала.
Архам не сдвинул болтер ни на миллиметр. Дорн посмотрел на него и слегка кивнул. Архам опустил оружие и прикрепил к бедру.
– Мы можем поговорить одни, если хочешь, – сказал Дорн.
Альфарий покачал головой. – У меня нет тайн от своих командиров.
– Это – ложь, – спокойно сказал Дорн.
Альфарий улыбнулся. – Ты действительно хочешь, чтобы мы мешали друг другу, брат?
– Мы и так мешаем друг другу, а честность – качество, которое я ценю.
– А я не ценю? Ты это хочешь сказать?
– Ты не сказал, что действуешь на этом мире. Только когда не осталось выбора.
– Наши пути различны, но ты не можешь сомневаться в их эффективности.
– Ты не должен был убивать их! – воздух задрожал от голоса Дорна, словно от раската грома. Архам посмотрел на своего примарха, но лицо Дорна оставалось столь же неподвижным и неэмоциональным, как и всегда. Только тёмный блеск в глазах указывал на гнев. Когда Дорн продолжил, его голос был низким и контролируемым. – У тебя не было необходимости убивать их.
Мгновение тишины наступило за словами. Архам посмотрел на Альфария и двух его воинов. Они были неподвижными и безучастными, словно статуи.
Все в тронном зале знали, о чём говорил Дорн. Планета, на которой они находились, оказала сопротивление первым попыткам приведения к согласию. Так называемый мировой князь и сеть связанного кровью дворянства считали планету своей и только своей. Гордость не позволила им склониться ни перед кем, не важно сколь могучим был этот кто-то. Но миллиарды, проживавшие в ульях мира, и потенциальный вклад ульев в Великий крестовый поход не могли оставаться вне владений Императора. Человечество вынесло более чем достаточно расколов и глупостей, чтобы позволить подобное неповиновение. Дорн во главе Имперских Кулаков лично взялся за приведение мира к согласию. Они побеждали, улей за ульем, сражение за сражением. И затем появился Альфа-Легион.
Они объявили о себе, захватив один из небольших ульев, который должен был стать целью следующего наступления Имперских Кулаков. Лидеры улья внезапно сдались после переворота. Сообщение лично для Рогала Дорна, в котором говорилось о предстоявшем падении улья, поступило за шесть часов до сдачи. В сообщении использовались разрешения высшего уровня Имперских Кулаков, и оно завершалось словами, что лорд Альфарий и XX легион имели честь присоединиться к VII легиону в приведении планеты к согласию. С Альфарием и его воинами пытались выйти на связь, но если в XX и слышали, то всё равно хранили молчание.
В последующие недели войска Альфа-Легиона проявили себя: крыло бронетехники появилось из пепельных пустошей, помогая в штурме главного поверхностного хаба подземной туннельной сети планеты. В разрозненных докладах сообщалось о воинах в цветах Альфа-Легиона во множестве зон боевых действий. Дорн наступал, улей за ульем продолжали падать. Но ядро сопротивления сохранилось, сосредоточившись вокруг местонахождения мирового князя.
Накануне возобновления атак на последние ульи мировой князь прислал сообщение о капитуляции. В течение часа погибли все его прямые кровные родственники. В каждом случае убийца оказался кем-то доверенным или близким к жертве. К концу того часа мировой князь передал свой мир Империуму, а четыреста один член правящей знати планеты был мёртв.
