Альфарий пожал плечами, эмалированные чешуйки его доспеха замерцали от движения.

– Мы не должны были убивать их. Это верно. Возможно, нам стоило подождать, пока ты будешь прогрызаться сквозь их армии, медленный шаг за медленным шагом.

– Будущее не выиграть войной в тенях.

– По-другому его не выиграть.

– Такое будущее будет мертво ещё до своего начала.

– Хватит поучать меня, брат! – выплюнул Альфарий, и теперь пришла его очередь сменить маску контроля на гнев. – Были бы все эти смерти приемлемыми для тебя, если бы произошли в открытом бою?

– Да, – ответил Дорн.

Альфарий внимательно посмотрел брату в глаза:

– Думаю, мы смотрим на вселенную очень по-разному, Рогал.

– Нет. Я не думаю, что мы вообще смотрим на одну вселенную.

Они смотрели друг на друга, их лица казались такими похожими и всё же столь разными.

– Достаточно, – наконец сказал Альфарий. – Главное – победа. Всё остальное – несбыточные фантазии. С победой мы можем построить мечты, но без победы мечты останутся всего лишь мечтами.

– И как ты спас мечту своей победой? Здесь и сейчас на этой планете. Мы не можем доверить мировому князю правление, и ты уничтожил тех, кто мог занять его место. Даже побеждённые предпочитают править самостоятельно. Ты выиграл это сражение, но сделал это, посеяв недовольство и горечь.

– Некоторые назвали бы сделанное мной мягким, если сравнивать с поведением других наших братьев. Кёрз, Мортарион, Ангрон, даже Хан и восславляемый Гор – ты считаешь их поведение предпочтительней?

– Они… – начал Дорн.

– Ты уверен, что прав, – перебил Альфарий, – но если ты презираешь меня, то почему не презираешь моего создателя? Почему не нашего отца? Он создал всех нас. Или ты считаешь, что я случайно создан таким или Он не знает, что я делаю для Него? Что каждый из нас делает для Него?

– Ты думаешь, что Он одобряет твои методы?

– Он создал всех нас, сформировал тайны в нашей крови, использует нас так, как Ему нужно, видит, что мы делаем и всё же не вмешивается. О чём это говорит тебе?

– О том, что Он ожидает, что мы сами увидим свои недостатки и справимся с ними, – ответил Дорн.

– Да? И как ты справляешься со своими?

Никто не двигался в зале. Пек и Силоний переглянулись, но Альфарий ждал, не отступая и не отводя взгляда.

– Ты выведешь свои войска с этого мира, – произнёс Дорн. – Все. Включая агентов и оперативников. Я знаю, что ты используешь их, и знаю как. Я буду искать их и если найду, то не пожалею.

– Ты никого не найдёшь.

Дорн покачал головой и начал поворачиваться к дверям. Архам двинулся за ним. Он чувствовал в воздухе давление гнева своего повелителя, словно излучаемый ледником холод. Дорн остановился у дверей и обернулся.

– Твои первые удары наносились по неправильным целям, – сказал он Альфарию. – Ты проник в один улей и систематической дестабилизацией власти заставил его пасть, но ты поторопился. Ты мог использовать этот улей в качестве базы для внедрения человеческих оперативников и агентов в другие ульи. Ты преуспел, но ты мог добиться полного краха планетарной защиты, а не простой капитуляции из-за убийств. Для убийств ты тоже неудачно выбрал время. Ещё тридцать семь часов и давление нашего наступления разрушило бы их способность обмениваться информацией. Побочный психологический страх, сомнения и растерянность достигли бы пика. Ты мог бы оседлать эту волну, играть и управлять скоростью её распространения, заставляя ульи сдаваться и переходить на другую сторону в нужный момент для максимального усиления желаемого тобой эффекта. Сделанное тобой было эффективным, но неоптимальным по твоим же собственным критериям.

Дорн смотрел на Альфария, но примарх Альфа-Легиона молчал.

– Я знаю тебя, брат, – продолжил Дорн. – Я знал, что ты здесь, ещё даже не перешагнув порог. Я знал, что ты на троне, но не потому, что ты ошибся в своём маскараде. Ты не ошибся. И всё же я знал, что это ты. Подумай об этом, брат. Нет того, что я не понимал бы в тебе или твоих поступках. Я понимаю и первое и второе. Мы такие, какими мы выбираем быть.

Дорн повернулся и направился к дверям. Архам не отставал.

– За Императора, – произнёс Альфарий, когда Дорн широко распахнул двери зала.

Дорн остановился, а затем продолжил идти, не оглядываясь.

Часть четвертая:

Гидра 

Один

 Солярный корабль-монитор “Непримиримый”

Транснептунский регион

Корабль-монитор быстро приближался к цели. Он назывался “Непримиримый” и представлял собой немногим больше чем реакторы и орудия, которые запихнули в бронированный корпус в форме ударной части долота. Он был быстр и обладал достаточной огневой мощью, чтобы повредить корабль во много раз больше себя. Он превосходил жертву во всём кроме скорости. Корабль-мародёр являлся одним из тех небольших судов, которые обычно прятались по тёмным углам системы. Теперь он оказался в открытом космосе, и его двигатели мерцали, теряя энергию. Ауксиларии на борту “Непримиримого” устремились к абордажному челноку и воздушным шлюзам. Воздух дрожал от приказов, пока защёлкивались шлемы космических скафандров. Раздавался статический гул активированных волкитов и лазерных карабинов.

“Непримиримый” приближался, пожирая расстояние, а тем временем двигатели корабля-мародёра вспыхнули в последний раз и погасли. Он не оказал никакого сопротивления, пока абордажные захваты впивались в корпус. Сигналы заметались между кораблями. Наконец мародёр открыл воздушный шлюз и ауксиларии хлынули внутрь. Скоро первая волна ворвалась в грузовой трюм корабля-мародёра.

Их встретили семь фигур. Три человека, двое в облегающих костюмах и дыхательных масках, один в разношёрстном облачении главаря мародёров. Рядом стояли три космических десантника в тёмно-синих доспехах. Они молчали, а лица скрывали шлемы. С ними была ещё одна фигура, тоже в броне, но каким-то образом казавшаяся внушительнее остальных.

Ауксиларии остановились. Семь фигур в центре помещения не двигались. Наконец из кольца солдат вышел офицер. Как и у остальных его бронированный скафандр украшал рогатый череп Сатурнианских таранов, но если верить знакам различия на плечах он являлся стратегом, высокопоставленным линейным офицером Солярной ауксилии. Он подошёл ещё ближе, сжимая серпент-пистолет. Он поднял визор шлема, посмотрел на воинов в доспехах и поклонился:

– Повелитель, – произнёс он. – Я ответил на призыв Гадес.

Альфарий кивнул:

– Всё идёт, как запланировано, стратег Морхан?

– Мы в трёх часах. У нас есть груз и наше прибытие зарегистрировано и подтверждено командованием Первой сферы. Станция “Гидра” ожидает новую смену астропатов в течение четырёх недель, и мы позаботились о том, чтобы приказ сопровождать их отдали нам, а не мы сами просили о нём. Они впустят нас, потому что сами позвали.

– Станция “Гидра”? – спросил Ашул, нотки удивления и смеха послышались в его словах.

Все посмотрели на него.

– Это – главный узел связи Первой сферы обороны, её глаза и голос, – раздражённо ответил Каликс.

– Я в курсе, что это, мне просто было интересно узнать, куда мы направимся.

Никто ничего не сказал.

Ашул склонил голову. – Прошу прощения, лорд Альфарий.

Альфарий проигнорировал оперативника и повернулся к потрёпанной фигуре Сорка:

– Благодарю, капитан. Ты получил свои параметры миссии. Выполни их. Пусть всё выглядит достоверно. Имперские Кулаки – не дураки.

Сорк склонил голову, его лицо было мрачным:

– Понимаю. Это было честью, повелитель.

– Для меня ещё большей честью. Гидра просыпается, – ответил Альфарий и направился между рядами ауксилариев, остальная группа и стратег Морхан последовали за ним, пока он направлялся по абордажным захватам на корабль-монитор.