Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

При рождении ребенка, раввины до самого последнего времени применяли следующую формулу для устрашения бесов: «Адам и Ева с нами, Лилит прочь!» Ребенка охраняли от скверных влияний амулетами, на которых были начерчены имена трех ангелов: «Сеной, Сансеной, Саменгелоф».

Традиционный образ золотоволосой Лилит кабаллистов, демонической обольстительницы, мы находим в северной Вальпургиевой ночи «Фауста».

Весьма вероятно, что на образ Лилит в «Потерянном Раю» Мильтона влияла также Кабала.

Нам кажется также, что образ панночки в гоголевском «Вне» сложился под влиянием еврейской мистики. От шинкарей-евреев Украины (как тот, что потчевал горилкой казаков сотника в «Вие») Гоголь мог слышать предания Аггады и Кабалы. В панночке — все элементы кабалистической Лилит. Слуги ее отца рассказывают о том, что она похитила ребенка глупой бабы-шепчихи. Превращение панночки-ведьмы из старухи в сладострастный женский облик (после того, как Хома Брут проехался на ней верхом) соединено с сексуальными магическими силами, которыми легенды щедро наделяют Лилит. Она губит «философа», неумеренно предающегося еде и возлияниям, ибо соединена с низшим духом земли, с Ариманом-Вием. Сама она не может в церкви из гроба увидеть Хому, который очертил вокруг себя магический круг. Она находит его лишь с помощью Вия, его земными глазами, ибо после смерти, став люциферской силой, уже не имеет непосредственного соприкосновения с материальным миром.

Так в русской литературе отразились оба лика легендарной Лилит — вавилонская «Похитительница Света», Иштар-блудница, отдавшаяся Ариману-Вию (заметим, что к образу этому тяготел всегда Розанов), и другая Лилит, астральная, безгрешная, первозданная Ева, по которой всегда тоскует Адам.

Когда померк лазурный день,
Когда заря к морям склонилась,
Моя Лилит прошла как тень,
Прошла, ушла, — навеки скрылась.

Образ этот зачаровал поэтов русского символизма. О нем говорили на башне Вячеслава Иванова. Он вспыхнул магическим, голубым пламенем в Огненном Кругу Сологуба.

М. Первухин. Из мира таинственного

Так называемые «сверхъестественные» явления испокон веков интересовали человечество, интересует его и теперь, да и впредь будут интересовать, как интересует все то, что не поддается объяснению и что поэтому кажется связанным с миром потусторонним, или, если хотите, с пресловутой «областью четвертого измерения». Я лично совсем не мистик, да никогда мистиком и не был, но всем «сверхъестественным» живо интересуюсь, и на протяжении многих лет, подстрекаемый вполне законным любопытством, собираю подвертывающийся под руку материал, стараясь разобраться в нем объективно.

Дело это — далеко не такое простое и легкое. Уж не говоря о том, что на каждом шагу приходится наталкиваться на просто недобросовестные показания, на людей, которым почему-то нравится, как говорится, морочить себе подобных и искусственным образом производить «явления», не останавливаясь и перед грубейшим мошенничеством, — почти столь же часто приходится слышать вполне добросовестные, но, увы, лишенные значения показания частных «свидетелей» и «очевидцев», — которые на поверку оказываются склонными галлюцинировать, а нередко и душевнобольными.

Всего два года тому назад мне в Риме пришлось возиться с одной уже немолодой русской писательницей, имя которой вынужден по вполне понятным причинам умолчать. Дама эта наблюдала частенько всяческие, по большей части достаточно зловещие «явления». Ей являлись уродливые призраки. Например, — однажды, в Риме же, она видела, и притом днем, сползавшего по отвесной стене старого католического монастыря, наподобие гигантской ящерицы, монаха в капюшоне. В другой раз, сидя в своей комнате, боком к выходившей в коридор двери, она узрела поднимавшуюся сквозь пол к потолку полупрозрачную фигуру монахини в длинном черном одеянии.

Что она эти призраки видела, — я в этом не сомневаюсь. Но беда-то в том, что эта несчастная интеллигентка жестоко расстроила себе нервы, злоупотребляя ядовитыми наркотиками, и дошла до такого состояния, что иной раз по целым часам галлюцинировала. Значит, — тут были не «призраки», — а фантазия больных нервов, игра расстроенного воображения.

В 1906 году, живя в Берлине, в семье некоего бравого пруссака Бартеля, я наблюдал его трехлетнюю дочурку. Крошечная немочка однажды подняла крик: войдя в мой рабочий кабинет, где я сидел за письменным столом, — увидела в полутемном углу какое-то чудище.

Дня через два новый переполох: девочка ясно увидела прошедшую сквозь капитальную стену «черную женщину».

По моему настоянию, мои квартирные хозяева вызвали врача, который, исследовав ребенка, обнаружил зловещие признаки какой-то мозговой болезни. Через два или три дня у девочки обнаружилось, действительно, воспаление мозга на туберкулезной почве. Ребенок умер.

Ясное дело, — те «видения», — которые ребенку представлялись, — были просто результатом уже гнездившейся в мозгу страшной болезни. Это были симптомы еще не замеченной окружающими болезни. Но родителей моей маленькой приятельницы уже нельзя было разубедить: они непоколебимо уверовали в мистический характер указанных явлений, и ни с какими доводами против такого нелепого толкования считаться не хотели, отвечая на эти доводы так:

— Говорите, что хотите, а ведь Эльза была совершенно здорова, когда увидела «Черную женщину». Это приходила ее смерть…

Там же, в Берлине, в семье русского политического эмигранта, десятилетний мальчуган Ивасик, играя перед домом на бульваре, увидел, как у входа в дом остановились погребальные дроги и как факельщики вошли в квартиру родителей Ивасика. Это было «видение». Несколько дней спустя беднягу Ивасика раздавил чей-то автомобиль. Тогда зловещее видение стало уже истолковываться как предзнаменование приближавшейся к Ивасику смерти. Но произведенное вскрытие ребенка обнаружило, что он страдал туберкулезом мозга в начальной стадии. Таким образом — «видение» опять сводится к простой галлюцинации больного субъекта. То же обстоятельство, что описанная смерть действительно постигла ребенка, — является простой случайностью, которая механически заслонила истинный характер видения и придала ему ложное значение зловещего пророчества. Но пойдите же, докажите это суеверным людям!

Вспоминаю курьезный случай с моим дальним родственником Семеном Павловичем Дмитриевым, жившим в конце прошлого века на Волге. Ему частенько приходилось разъезжать по торговым делам по Волге на пароходах. Как-то раз, собираясь поехать, он накануне отплытия увидел страшный сон: снилось ему, что он сел на пароход компании «Самолет», а но дороге этот пароход загорелся, и многие пассажиры сгорели или потонули.

Сон произвел такое сильное впечатление на Семена Павловича, что он, уже снеся на пароход свои вещи, уже разместившись в каюте, вдруг испугался и выскочил с парохода. Сутки спустя пришло сообщение о том, что пароход, действительно, сгорел и при катастрофе погибли многие пассажиры.

Не ясно ли, что сон моего родича был сном пророческим? Нет, далеко не «ясно» — ибо суть вот в чем. Начитавшись смолоду историй о катастрофах с плавающими по Волге судами, Семен Павлович видел тот же самый мнимо-пророческий сон многократно и раньше накануне отправления в плавание, — но не придавал этому сну значения, и ездил, и все обходилось благополучно. А посему многим таким снам и придавалось значение сна не пророческого. Но вот, случайно таки сгорел пароход, — и тогда сну, могущему быть объясненным самым естественным образом, — было придано уже значение сна сугубо пророческого.

Еще пример ложно-пророческого сна: как-то, лет двадцать тому назад, в дни моего пребывания в Ялте, моя жена во сне увидела, что к нам приехала одна из ее подруг детства. Два дня спустя, действительно, эта подруга детства приехала в Ялту и явилась к нам. Значит, сон был пророческим. Может быть. Но, анализируя обстановку, можно эту версию и отбросить. Дело в том, что моя жена, живя в Ялте, — тосковала по покинутым нами местам, мечтала о том, чтобы кто-нибудь из родственников и знакомых к нам приехал погостить, и неоднократно видела соответствующего содержания сны. Однако, из нескольких десятков или даже сотен таких снов осуществился только один. И речь шла о том именно лице, приезд которого был особо желанен сновидице.

21
{"b":"579095","o":1}