Вот теперь, с того самого заседания Совета Вожаков, она – да и не только она – зовёт меня Гривой, а иногда Зверем. Чаще остальных использует обращение «Грива» Шах, а почему не знаю. Ведь грива у меня… Так, чуть длиннее волосы на загривке, чем на остальном теле, но с львиной гривой не сравнить. Да даже у Ошки волосы там длиннее, чем у меня. Правда, у неё они собираются в эдакий воротник.

– Расчеши, – согласился я, а пока она занималась моей шерстью, я вычесал спину Куге, попутно узнав мнение и у неё: – А ты что думаешь, рыжая-бесстыжая?

– Сам ты бесстыжий! – обернулась она и показала мне язык, правда, укусить за него я не успел, это перестало срабатывать ещё очень давно. – Нормально отлетали, а кое-кто даже с огоньком выступил!

– Это ты про Грудара? – хихикнула снежная кошечка, – Вот уж точно: «с огоньком». Чуть трибуну не сжёг, чудило. В вираж вошёл на слишком большой скорости, корпус не довернул, да ещё и направление вектора тяги задал не то. Как он только умудрился уйти от столкновения?

– Но получилось-то красиво!

– Это да, – согласилась барса, а потом резко сменила тему: – Кушать пошли! С утра с этим соревнованием ничего не ела! Было бы ещё из-за чего… чайники одни, – и, продолжая бормотать, она первой вышла из ванны, маняще проведя хвостом у меня под подбородком так, что клыки оставили две полоски в шерсти хвоста.

Я, как обычно, потянулся, наклонившись, за хвостом, стремясь продлить эту приятную щекотку, и, чтобы не упасть, пришлось сделать шаг. А, сделав шаг, иди вперёд. Вот я и пошёл. На кухню, стремясь успеть к кофе-машине раньше барсы.

– Тебе капучино? – издеваясь, спросила она.

– Не надо плевать мне в чашку! – крикнул я вдогонку.

Вот знает же, что я не люблю подобное, и постоянно подкалывает меня этим.

– Мне чёрный кофе с ничего!

– Может, «без ничего»?

– Так тоже можно, – вбежал я на кухню и оттеснил барсу от машины, – вот два варианта, остальное – фу!

– Три варианта! – хвостом она уже нажала нужную ей кнопку.

– Кира, это она от тебя хулиганистости набралась, – обернулся я к ней, когда она вошла следом.

– Почему сразу я? – деланно возмутилась она. – Муж и жена – одна сатана.

– А в моём случае две сатаны или четыре?

– Тоже одна!

– А это мы все по четверти сатаны, или я половина, а вы по одной шестой?

– Ты четыре, а мы по минус одной сатане, – сказала Ошка, подавая мне чашку, которую я передал Кире, взяв себе другую.

Кира же, недолго думая, вылила содержимое в раковину и отобрала чашку у меня.

– Кстати, слышал новости?

– Какие? – спросил я, отпив, наконец-таки, нормального кофе.

– На Земле умер последний хуман! Нас пригласили позлорад… на панихиду.

– А когда?

– Да мы уже опаздываем, – ответила Кира, – а всё ты! Вместо того, чтобы нормально помыться, нет же. Набросился на нас как Дикий Зверь и не выпускал, пока всех не отйиффал! Маньяк сексуальный!

– Хулиганка! – только и смог сказать я. – Пошли к порталу!

Я допил кофе одни глотком и вышел из кухни, направившись к выходу из дома. Идти можно налегке, всё равно на Земле одежды тоже почти никто не носит. Куга и Ошка вышли следом, а проболтавшая всё время Кира, не захотела бросать кофе недопитым и догнала нас позже бегом, попутно что-то жуя:

– Ууыа!

– Прожуй!

– Торопыга ты, говорю! – проглотив, сказала она.

– Эх, – тяжко вздохнул я, – услышу я от тебя когда-нибудь похвалу? Больше тридцати лет ведь вместе, а одни упрёки, упрёки.

– Ну, так уйди от меня, – ехидно ухмыляясь, заявила она.

– Это ты от меня можешь уйти, а мне деваться некуда!

– Вот так тебе и надо!

Да, пожалуй, не будь Киры, мне было бы ужасно скучно! А уж с ней-то точно не соскучишься. Интересно, что она на похоронах вытворит? Явно, что-то готовит!

Вот сейчас и узнаем, мы уже подошли к лифту, потом спустились на подземные уровни и прошли в портальную комнату. Следов проникновения не было, система охраны не сообщала ни о каких странностях, да и мой нос подсказывал, что кроме нас здесь никого. Поэтому я отключил турели и, подойдя к арке, положил на неё лапы и хотел было активировать портал… Вот только он, как говорится, уже:

– Что-то не так, – прошептал я и попытался отключить портал.

Но не тут-то было! Серая плёнка резко рванулась вперёд, и в следующий миг мы уже летели в портал.

Интерлюдия

Татанирв. Трущобы.

Нижние ярусы башен гигаполиса всегда были местом гиблым: все лица, предпочитающие лишний раз не попадаться на глаза служителям порядка, обитали именно здесь, устроив из трущоб государство в государстве с собственными законами, налогами, армией и полицией. Когда-то давно, когда ещё гроранцы не оккупировали планету, только-только сбросившую иго Рари, ещё предпринимались попытки ликвидировать теневую сторону, но они не увенчались успехом. А потом чем выше вздымались в небо многокилометровые башни, тем гуще становилась тьма в их тени, подпитываемая кроме всего прочего извне: гроранцы прямо поддерживали банды, используя их для контроля над обществом татанов, а иногда даже привлекали элитных боевиков некоторых криминальных авторитетов в своих военных операциях. Естественно, за немалую плату.

И пусть гроранцы уже около тридцати циклов потеряли свою власть над Содружеством, да и само содружество рассыпалось на осколки, и татаны в кои-то веки вновь обрели власть над собственной планетой, но разогнать тень под башнями им было пока не по силам. Да и, честно говоря, на сегодняшний день криминал обладал большими ресурсами, способными обеспечить им значительное преимущество над официальными силами в случае прямого столкновения. И это не учитывая того факта, что в случае чего они могли просто-напросто взорвать опоры башен, погубив разом миллиарды татанов. Правда, не факт, что это пугало официалов – после отключения серверов Вселенной на улицах Татанирва стало ещё теснее, хотя казалось бы некуда. Дошло даже до того, что впервые со времён, когда башни были втрое ниже, вновь стала популярной операция по купированию крыльев, дабы те не мешали в повседневной жизни, проходящей в тесном замкнутом пространстве комнат-капсул. Хотя стоит отметить, что у обычных татанов от крыльев осталось одно название: похвастать большими крыльями, способными если не на полёт, то хотя бы на планирование, могли только богачи, многие поколения которых проживали в собственных особняках на вершине башен и никогда не знали, что такое теснота.

Хотя про жителей трущоб тоже нельзя было сказать, что они живут в тесноте, так как для такой большой площади народу здесь было маловато. А постоянно жило здесь и того меньше, большая часть татанов посещала трущобы чтобы найти что-то запрещённое или редкое в кварталах, подконтрольных властям, что-то спрятать или спрятаться самому. Вот, например как эти два татана: старый низкорослый и тощий светло-синий самец с обломанным рогом и обрезанными крыльями, одетый сейчас в обычную рабочую спецовку не первой свежести; и тёмно-зелёная крупная – явно долгое время прожившая за пределами Татанирва – самка с двумя длинными прямыми острыми рогами, идущими почти горизонтально, с большими – присущими скорее богачам, так как их было видно даже под одеждой – крыльями, одетая в длинный плащ, полы которого подметали тротуар, и странный головной убор. Последний являл собой шерстяной цилиндр овального сечения с чуть вдавленной внутрь верхушкой и широкими полями, в которых было проделано два отверстия под рога. Сложно себе представить себе двух более различных татанов, можно даже сказать, что они диаметрально противоположны, но кое-что общее у них всё же было:

– Ты не могла одеться не так вызывающе, сестра? – спросил самец.

– Скорее уж ты смотришься нелепо, братец, – парировала она, – где ты видел здесь хоть одного рабочего? Но раз уж тебе так хочется… – она достала из кармана небольшой коммуникатор и пробежала по его экрану кончиками когтей, от чего её наряд сменился на почти обычный лётный комбинезон, с тем лишь отличием, что у этого была прорезь для крыльев. – Так лучше?