Крадясь вдоль стены дома, он заметил распахнутое окно. Заглянув внутрь, Логайн обнаружил пустую комнату. Судя по свече, которая все еще горела на столе, хозяин покинул её не так давно. Нечто, лежащее рядом со свечой, блеснуло в тусклом свете. Кошель с золотом! Как глупо было оставлять окно открытым! Не озаботившись раздумьями, Логайн влез в комнату и взял кошель со стола. Выскользнув из дома, он вернулся к лошадям. Никто не преследовал его, и он скрылся среди деревьев.

Он шел несколько часов, ведя лошадей под уздцы. Огонь пожара скрылся из виду, но он не останавливался. Логайну хотелось оказаться как можно дальше от тех фермеров, когда они обнаружат пропажу денег. К рассвету он добрался до небольшого ручья, который превратился в жалкую струйку, высушенный летней жарой. Логайн жадно приник к воде, не обращая внимания на привкус грязи, и лошади последовали его примеру. Лошади все еще пили, и Логайн откинулся спиной на ствол дерева. Живот заурчал от голода. Он не ел целый день и, в отличие от коней, он не мог жевать траву. Проигнорировав голод, он задумался над сложившейся ситуацией. Одной из них была старая кобыла с погнутой спиной, но за остальных можно было получить неплохую цену. Если бы кто-то решил поинтересоваться тем, откуда взялись лошади, Логайн просто отправил бы его к тому купцу, у которого он купил своего черного жеребца. Пока кто-то будет искать подтверждения его рассказу, сам он окажется очень далеко.

Было еще золото. Логайн открыл кошель и вывалил его содержимое на ладонь. Четырнадцать золотых марок и сорок семь серебряных пенни. Ничтожная сумма. Большую часть монет отлили в Алтаре. Значит, будут стоить меньше, чем половина остальных. Логайн сгреб монеты, высыпая их обратно в кошель. Их едва хватит на одну золотую крону, но все же.

В голове Логайна вспыхнула внезапная мысль. Он был свободен! Первый раз за долгое время он был действительно свободен! Логайн улыбнулся и сунул кошелек в карман. Так долго! Прошел примерно год с тех пор, как Красная Айя вытащила его из постели и потащила в Белую Башню, где он проводил время под бдительным присмотром. Даже когда он удрал из Башни во время бунта, или переворота, или что там это было, то все равно позволил втянуть себя в грязную игру Мары. Но теперь он действительно свободен!

Я должен вернуться и помочь женщинам. Эта мысль оказалась для Логайна совершенно неожиданной. И о чем он только думает!? Разумеется, он ничего им не должен! Он наконец избавился от проклятых гарпий и совершенно не желал ехать к ним на помощь, словно какой-то тупой рыцарь из менестрельских сказочек. Что за глупости! Он и так слишком долго страдал от их тирании, но теперь с этим покончено. Теперь он был свободен делать все, что ему вздумается.

Ну и что мне делать со своей свободой? -- подумал он. Логайн так долго рвался на волю, что едва ли задумывался над тем, куда девать свою свободу. Он не мог вернуться домой. Не после того, как его лишили земель и титулов, и уж точно не после беспорядков, которые он устроил во время своего короткого пребывания в качестве Лжедракона. Он перепробовал многое, но никогда ничему не учился по-настоящему. Так что ему едва ли удастся стать ремесленником. Даже если с помощью своих махинаций с костями ему повезет выиграть достаточно денег и осесть в городе, рано или поздно его узнают. Ему было не сбежать от прошлого.

Логайн не был свободен. Он просто остался один.

Я должен вернуться и помочь женщинам. Эта мысль снова вызвала в нем волну протеста. Почему он должен им помогать? Поменяйся они местами, и женщинам бы до него дела не было. Он даже не надеялся, что те оценят его помощь, так почему он им что-то должен? Потому что без их помощи не будет никакой мести. Логайн нахмурился. С этим было сложно поспорить. Свет, он никогда не избавится от этих невыносимых женщин?

Логайн собрал лошадей, которые паслись на клочке зеленой травы у ручья. Сев на жеребца, он развернул коня туда, откуда пришел ранее. Скача вперед, он ненавидел женщин. Они были нужны ему, а он им -- нет. Он был просто приятным дополнением к плану Мары. Вероятно, она будет обвинять Логайна за то, что он сбежал. Ей будет плевать, что без его побега не было бы никакого спасения. Свет! Ну почему Создатель сделал женщин такими неблагодарными? Благодарные или нет, -- сказал себе Логайн, -- они мой единственный шанс отомстить. И он получит свою месть!

========== Исцеление ==========

-- Это случилось примерно два с половиной года назад, -- начал Логайн. -- В Косамелле. Тогда они явились ко мне впервые.

Сегодня присутствовал только один дворянин. Это был пожилой мужчина, высокий -- хотя не такой высокий, как Логайн -- с белой бородой и морщинистым лицом. Посетитель представился лордом из Муранди, но Логайн смог заметить неестественность акцента. Оговорок было достаточно, чтобы распознать, что человек пришел из мест, лежащих гораздо южнее. Скорее, из Тира. Такой путь ради моего рассказа! Логайн был польщен тем, что мужчина проехал столько миль ради него, но, несомненно, больше всего впечатляло, что посетителю удалось обвести вокруг пальца Айз Седай. Логайн подозревал, что сестры никогда не позволяли людям разговаривать с ним, прежде не узнав, откуда те явились.

"Малая Башня", как называли себя мятежницы, жестко контролировала тех, кто видел Логайна. Чаще всего люди приезжали из Алтары. Было несколько мурандийцев и иногда -- даже кайриэнцы и андорцы. Кроме того, они отбирали лишь тех, кто мог оказать поддержку их восстанию или хотя бы отказаться от поддержки противников. Никому из гаэлданцев, разумеется, не позволено было увидеть Логайна. Он спрашивал об этом, и одна из сестер сказала, будто так они защищают его от возможной мести. Разумеется, она сформулировала свой ответ так, чтобы обойти клятвы, не дававшие ей врать. Сам он считал истинной причиной подобной избирательности то, что каждый гаэлданец отлично знал -- не существует никакого "Косамелле". Это могло привести к осложнениям.

Логайн продолжал.

-- Они застали меня спящим, и отгородили от Источника, -- в голове закрижились непрошенные воспоминания. Пробуждение посреди ночи. Покалывание на коже. Щит, не дающий коснуться Источника. Воздух, оборачивающийся вокруг него и поднимающий над землей. Больше года минуло с момента его пленения, но воспоминания оставались такими свежими. Логайн оттолкнул мысли прочь и продолжил. -- Главной у них была сестра, назвавшаяся Джовиндрой...

Логайн никогда прежде не слышал этого имени. Его назвала Мара. Она сказала каждый раз упоминать Джовиндру. У них с этой... Джовиндрой... какие-то личные счеты? Может быть, она была одной из сестер, схвативших и укротивших меня... Логайн выбросил подобные предположения из своей головы. Лучше всего просто не думать об этом. Он продолжил...

-- ...но я припоминаю еще какую-то Тувин. Она много говорила, -- Мара дала ему список имен красных сестер, чтобы упоминать их каждый раз, когда он рассказывал свою сказку. За несколько месяцев, Логайн указывал на Барасин, Певару, Кэтрин, Лемай, Тсутаму, Теслин, Духару, Галину, Тарну... Свет, да он, пожалуй, перебрал половину Красной Айя. Все они хороши, -- с ехидной усмешкой подумал Логайн. -- По крайней мере некоторые из них должны быть причастны к моему пленению. -- Я слышал, как они упомянули Элайду. Будто она знала, что они затевают.

Мара была особенно непреклонна, требуя упоминать Элайду, хотя сам Логайн не питал бы на счет этого особых надежд.

-- Они дали мне выбор -- умереть на месте или принять их предложение. Не то, чтобы они говорили, будто уже делали подобное. Но все тяжкие труды казались... отрепетированными. Они не объясняли мне, что побудило их сделать такое предложение, но, оглядываясь назад, я, кажется, все понимаю. Захват мужчины, который может направлять, почти не приносит славы. А вот пленение Лжедракона...