– Вы ничего не понимаете, Глеб Олегович… – Лёня больше не опускал глаз. – Вы испугались, что я буду к вам лезть, жизнь портить? Не бойтесь. Мне от вас ничего не нужно, я знаю, что я вам не пара. Мне хватает того, что я теперь вас могу видеть – каждый раз, когда прихожу на работу. Понимаете? Мне этого достаточно, Глеб Олегович. Я пойду. Простите, что побеспокоил. Больше такого не повторится.

Глеб не знал, что сказать. Поддубный ведь на самом деле испугался, что мальчишка сейчас начнёт истерить, что-то требовать у него, чего-то добиваться. Но к такому повороту событий Глеб не был готов.

– Постой…

– Да?

– Раз ты… раз уж ты теперь работаешь на нашей кафедре, можешь помочь? Я потом попрошу Дмитрия дописать тебе рабочие часы на оплату.

– Хорошо. Что нужно сделать? – Лёня, кажется, обрадовался, что появился повод ещё немного побыть рядом с Поддубным, даже слегка улыбнулся.

– Дотащи вот этот хлам до мусоропровода. И вот, это надо купить в аптеке, – Глеб вытащил из внутреннего кармана пальто рецепты. – Сейчас деньги достану, подожди немного.

– Не надо денег, у меня есть! – Лёня сгрузил пакет с продуктами на пол и так лихо подхватил огромный мусорный мешок, что полиэтилен чуть не разорвался от рывка. – Я быстро!

Глеб не успел ничего возразить. Входная дверь хлопнула и оставила Поддубного в одиночестве – в наконец-то освободившейся прихожей.

Игорь приехал раньше, чем Глеб ожидал – буквально через десять минут после ухода Лёни. И нетерпеливо названивал в дверь, пока Глеб хромал в прихожую с кухни.

– Привет, Глеб. Можно войти?

– Входи. На кухне поговорим, если не возражаешь.

Игорь был всё таким же, каким его помнил Глеб. Красивым, худым, с обаятельной улыбкой. Одежда только другая. Намного более дорогая, чем его прежняя.

– Ты сказал, что болен. Простудился?

– Колено повредил.

– Упал? Да, скользко на улице. Что ж ты как неосторожно? В твоём возрасте уже не солидно бегать по гололёду вприпрыжку.

– Ты так рвался встретиться со мной именно сейчас, чтобы напомнить мне, что я уже старик? – Глеб медленно закипал, глядя на бывшего. – Можешь не напрягаться, я в курсе!

– Ну-ну, не переживай так. Ты прекрасно выглядишь… для своего возраста, – Игорь проказливо улыбнулся, намекая, что это просто игра, но у Глеба не было никакого настроения поддерживать его шутки.

– Игорь! Если ты помнишь, это ты меня попросил о встрече. Я тебя оставил в покое и в друзья не набиваюсь… как некоторые. Прекрати мусолить мой возраст и говори, что тебе от меня нужно. Кстати, как ты вышел на нашего ректора?

– Через жену, – Игорь усмехнулся, и Глеб поморщился – взгляд у бывшего тоже изменился, оказывается. Циничным стал и холодным. – У Ирины много клиентов в её маникюрном салоне. В том числе и жена вашего ректора.

– Что ж только сейчас, через год решил использовать связи супруги?

– А я только сейчас понял, что ты мне всё-таки очень нужен, Глеб.

– Чтобы исправлять орфографические ошибки в твоих статьях?

– В том числе. Глеб… – Игорь протянул руку через кухонный стол, разделявший их, попытался дотронуться до щеки Поддубного. Тот отдёрнул голову. – Перестань шарахаться от меня. Я год пытался тебя забыть. Но не могу. Пожалуйста, давай попробуем ещё раз, заново.

– Ты женат. У тебя есть сын.

– Все так живут, Глеб. С кем-то в браке, с кем-то – для души.

– Я не все.

– Ты прав. Ты особенный… – Игорь снова протянул руку. На этот раз Глеб не стал отодвигаться. Как Мария сказала в своём мейле? Согласна даже на яблочные огрызки? Похоже, теперь Глеб начинает её понимать…

– Я же знаю, что ты не забыл меня, Глеб. Никто не узнает, мы будем осторожны. Ты же хочешь этого, Глеб… Скажи, что ты хочешь, чтобы мы снова встречались. Тебе ведь уже поздно искать приключений, правда? И мне тоже не стоит. Мы знаем друг друга так долго, нам всегда было так хорошо вместе. Тебе же нужен тот, кто будет рядом, когда тебе плохо… кто будет заботиться о тебе…

Глебу казалось, что весь этот трудный год, прожитый без Игоря, исчезает. Любимый человек снова рядом, совсем близко, и это так прекрасно…

– Простите! – звонкий голос, неожиданно прозвучавший за спиной Игоря, заставил того отдёрнуть руку от щеки Глеба, а сам Поддубный привстал со стула. – Дверь открытая, я не стал звонить… Вот, я всё купил!

– Это кто? – Игорь разглядывал Лёню с плохо скрытым раздражением. А Лёня в ответ разглядывал Игоря.

Поддубному хватило нескольких мгновений этого молчаливого поединка взглядов, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Игорь женат и у него ребёнок. Каждый раз, когда они будут вместе, его семья будет стоять между ними. И женщина по имени Ирина – почему-то она вдруг показалась Глебу похожей на Марию Говорову с фотографии – будет гадать, где её муж. И плакать.

– Это Лёня. Лёня, это Игорь, мой бывший… друг. И он уже уходит. Правда, Игорь? Спасибо, что навестил. Рад, что у тебя родился такой прекрасный ребёнок. Передавай привет жене.

– И давно ты… с ним? – Игорь уже не скрывал своей злости. Глеб наконец-то сумел подняться на ноги, протянул руку. Догадливый Лёня немедленно шагнул ближе к Поддубному и позволил его протянутой руке обхватить себя за плечи – будто так и надо.

– А сразу же, как ты избавил меня от своего присутствия. И мой мальчик ни разу не жаловался, что я для него староват. Правда, малыш?

– Ни разу! – Глебу показалось, что этот мальчишка прямо сейчас покажет Игорю язык – вот нахалёнок, а?

– Что ж, тогда… Ты прав, Глеб. Я ухожу. Смотри, не пожалей о своём… слишком поспешном решении.

– Не пожалею. Всего тебе наилучшего, Игорь.

Хлопнула дверь. Точно так же, как год назад. Тогда Глеб точно так же остался стоять на кухне. Даже время совпадало – ранний вечер.

Только в этот раз Глеб стоял на кухне не один. Лёня не торопился сбрасывать руку Поддубного со своих плеч. Будто чувствовал, что Глебу тяжело стоять прямо с его ушибленным коленом.

Само собой, младшего кафедрального лаборанта Глеб выпроводил почти сразу же вслед за Игорем. Заглянул в чек из аптеки, попытался заставить взять деньги – лекарства оказались не такими уж дешёвыми. Лёня снова отказался, торопливо пробормотал «До свидания!» и выскочил из квартиры Поддубного. Ничего, Глеб лично зайдёт в бухгалтерию и попросит перевести со своей зарплаты сумму с чека на карточку Лёни. Глеб Поддубный привык рассчитываться со своими долгами.

Думать и анализировать не хотелось. Ничего не хотелось, даже есть. Ноющая боль в колене после таблетки приутихла, и Глеба потянуло в сон.

Осталось ещё одно дело, с которым не стоило тянуть. Письмо Марии. Сама о том не подозревая, она помогла сегодня Глебу поставить окончательную точку в его затянувшемся душевном раздрае.

Болеть ещё будет. И воспоминания будут накатывать, хотя в квартире Поддубного уже не осталось вещей, напоминающих об Игоре. Но, кажется, ему всё-таки удастся обойтись без яблочных огрызков, да, Маша?

Улыбаясь от мыслей о непосредственной и чистой душой девочке, Глеб открыл мейл, полученный от Говоровой. Прочитал. И не перестал улыбаться. После всего случившегося с ним, злая отповедь Марии была самым закономерным завершением этого сумасшедшего дня.

«Дорогая Мария! Я пока не буду переходить обратно на «вы», хорошо? Всё, что я сейчас скажу, относится не к младшему научному сотруднику Марии Говоровой, у которой я буду оппонентом на защите диссертации, а к моему другу – пусть наша дружба продлилась недолго и завершается не очень удачно.

Ты во многом права, Маша. А я – нет.

Прежде всего ты права в том, что писал я не тебе. Я спорил с собой, с общественным мнением, с человеком, сделавшим мне больно – а на тебя пришёлся основной удар моих обвинений. Я был недопустимо резок и груб. Мне стыдно, честное слово.

Но кое-чего полезного я всё-таки добился, Маша. Ты разозлилась на меня и готова драться за свою любовь. Не сбивайся с этого настроя. Докажи мне, старому цинику, что любовь есть и наступать на горло своей гордости ради того, чтобы её сохранить – правильно. Я буду рад, если у тебя всё получится.