«И они, конечно, так и не поняли, что было истинной причиной междоусобиц, да?»

«Так и не поняли», — ответил Си-О, и Нэлл показалось, что он улыбается.

Она проснулась среди ночи от настойчивого звяканья. Кто-то вызывал ее через «кейки».

— Да, — хриплым со сна голосом ответила она.

— Нэлли. Это правда, что ты согласилась отдать Си-О свой Слепок? — ровно спросил Том.

Нэлл резко села на кровати.

— Кто тебе сказал?

— Правда или нет?

— Правда. Но откуда?..

— Почему ты мне ничего не сказала?

Она глубоко вздохнула.

— Я не хотела, чтобы это влияло на твой выбор. Чтобы это хоть как-то давило на тебя. Том…

Он молчал.

— Том, это только копия.

Он молчал.

— Том, пожалуйста!

— Это не только копия, Нэлли, — тихо ответил он. — Это еще одна жизнь. Множество жизней.

— Но не с нами.

— С нами.

— С другими нами.

— Да, с другими нами. Но разве это важно? Ты не хочешь, чтобы там, в этих жизнях, мы были вместе?

— О Боже, Том! Конечно, хочу! Очень хочу! Но я не хочу, чтобы ты делал это ради меня! Понимаешь? Я не хочу, чтобы ты потом жалел. Такие решения нельзя принимать ради другого человека, только ради себя!

— Я понял, Нэлли, — ласково сказал он. — Ладно, все хорошо. Ложись спать.

— А ты?

— И я сейчас лягу.

— Правда?

— Правда.

— Ты не расскажешь, кто тебе сказал?

— Да твой патрон и сказал.

Нэлл почувствовала себя так, будто ей отвесили пощечину.

— Ну, это уж слишком! Зачем ты его слушал? Это нечестно!

— Да нет, все честно, Нэлли. Я сам его спросил. Спи.

И Том отключился.

Нэлл откинула голову на подушку и уставилась на дверь, обведенную зеленоватой габаритной линией. Сердце колотилось, сна не было ни в одном глазу. В груди медленно разгорался знакомый электрический жар. Что-то должно было вот-вот произойти. Что-то очень важное.

Не зажигая света, Нэлл расстегнула спальник, нашарила ногами тапочки и вышла в пустой тускло освещенный коридор. Ее начинало трясти от волнения. Ту вселенную, что лежала по ту сторону реальности и обычно ощущалась лишь как тихий шелест гальки на морском берегу, теперь переполняла торжествующая радость.

«Ты все-таки добрался до него, да? — подумала Нэлл, ускоряя шаг. — Ты все-таки добрался до него!»

Ответ был без слов — но он накрыл ее с головой, как трехметровая волна. В нем были наслаждение и нежность, хищное ликование кота, погружающего когти в мышь и радостное предвкушение человека, открывающего новую интересную книгу, и еще что-то, чему Нэлл не могла найти ни слов, ни аналогий. На секунду она задохнулась, захлебнувшись чужими эмоциями, а потом рванула по коридору со всех ног.

Дверь в каюту запросто могла не открыться, но она послушно отъехала в сторону, едва Нэлл коснулась рукой сенсора. Том, закрыв глаза, лежал в ложементе, его шею черным шарфом обнимала углеродная капля, несколько нитей уходило под волосы. Лицо капитана было спокойно, руки расслабленно лежали на подлокотниках.

Нэлл на цыпочках подошла к ложементу и накрыла его ладонь своей.

— Том, — тихо сказала она.

Он не шевельнулся и ничего не ответил. Очевидно, он уже не воспринимал реальность.

Вернувшись к себе, Нэлл надела виртуальный шлем и отправила вызов Максу Гринбергу, сегодняшнему дежурному по станции.

— Миссис Сэджворт? — немедленно откликнулся он.

— Да, это я. Макс, Том в «море», — с усилием сказала она. — Уже примерно полчаса.

— Да, я знаю. Он предупредил меня, — спокойно ответил тот.

— Предупредил?

«А меня нет», — подумала она.

— Вас это удивляет?

— Нет. Не знаю, — она глубоко вздохнула.

— Нервничаете? — вдруг спросил Макс.

— Мм.. Просто как-то оно неожиданно случилось.

— Единственный способ не проиграть дьяволу — это не играть с ним вовсе, — сообщил Гринберг после паузы.

Нэлл глубоко вздохнула.

— Да ладно, Макс, не преувеличивай. Си-О — не дьявол. Он, конечно, очень хитрый и коварный тип, но не злонамеренный. И Тому он ничего плохого не сделает.

— Не заводитесь, миссис Сэджворт, — насмешливо ответил тот. — Я с Вами не спорю. Я даже готов признать, что он хорошо к нам относится. Гораздо лучше, чем отнеслись бы другие твари его расы.

— Тогда к чему было это сравнение?

— К тому, что людям играть с Отшельниками — это все равно, что ребенку садиться за карточный стол против опытного шулера. Вы заметили, Нэлл? Он сделал нас меньше, чем за месяц. Купил с потрохами, приручил… заставил полюбить себя, — последние слова Макс произнес с явной горечью.

— Ну, не всех, — возразила она.

— Да, не всех, но это лишь вопрос времени. И усилий с его стороны. А потом он уйдет в свои голубые дали, забрав все, что ему было от нас нужно, а мы останемся смотреть ему вслед и безнадежно ждать того, что никогда больше не произойдет.

Нэлл растерялась.

— И ты тоже? Будешь смотреть ему вслед и ждать?..

— Да причем тут вообще я? — с досадой спросил Гринберг.

Не тупи, подруга. Он же говорит об Алексе, подумала Нэлл.

И не нашлась, что ответить.

Утром ее выдрало из сна острое ощущение дежа вю. Она снова лежала на кровати, в наушнике снова звякало. На миг ей показалось, что все, случившееся этой ночью, было сном, и что сейчас она услышит голос Тома — однако это был не Том.

— Ну, вот и все, — без выражения сказала Марика. — Патрон закончил линьку.

— И что? — широко зевнув, спросила Нэлл.

— Ничего. Больше его здесь ничего не держит. Еще день-два — и он двинет к своей «Станции» и дальше, куда он там собирался.

Сердце Нэлл будто медленно сжала ледяная рука.

— Как день-два? Я думала…

И правда — о чем она думала? Он же с самого начала их предупредил, что закончит линьку и сразу уйдет. С какой радости она решила, что все изменилось? Что они стали ему нужны и интересны, что теперь они будут вместе недели, месяцы, может, даже годы?

— Ты думала, что он застрянет тут надолго, да? — спросила Марика, будто читая ее мысли. — Научит нас читать и писать, покажет нам Галактику, почешет за ушком? Извини, Нэлл, все это будет, но уже не с нами. Раз у него есть наши Слепки — зачем ему мы?

Нэлл почувствовала, что падает куда-то в холод и пустоту.

— Вот дерьмо, — севшим голосом сказала она.

— Дерьмо, — согласилась Марика.

— Поиграл и бросил.

Марика то ли хмыкнула, то ли всхлипнула.

— Это с одной стороны. А с другой? Что бы сделала ты на его месте? Взять с собой он нас не может — в любом случае он оставит свое нынешнее тело «Станции», а следующую сотню лет проведет в виде модулированной радиоволны. Точнее, он уже взял нас с собой — в виде Слепков.

— Мог бы остаться тут еще на пару лет, — буркнула Нэлл.

— Думаешь, через пару лет нам будет проще с ним расстаться?

Нэлл глубоко вздохнула и закрыла глаза. Конечно, Марика была права. Но легче от этого не становилось. Она чувствовала, что ее предали, бросили, вышвырнули вон, захлопнули дверь перед носом… и, в то же время, она смотрела на ситуацию со всех сторон и сама не видела другого выхода.

Забрать их с собой, не оставляя здесь — это просто убить их нынешних. Остаться надолго, учить их — ну а потом? С его уходом они все равно возвращались к тому состоянию, что были до его появления на станции — к слепоте и глухоте, к замкнутости каждого в самом себе, к неумению читать рены. Оставаться здесь, пока они все не умрут? А не слишком ли много она от него хочет?

— Мог бы с самого начала вести себя пожестче, — буркнула она. — Как с Алексом. Антенну в голову — и никаких разговоров.

— И получил бы Слепки насмерть перепуганных, обозленных людей, с мясом вырванных из привычного мира, — ответила Марика.

Это тоже было верно. Нэлл вспомнила, с каким ужасом они ждали каждого его следующего хода. Забери он их тогда — никто не поверил бы, что их оригиналы остались живы и здоровы.