Оба читают. Сомов опять смотрит на часы. Внезапно в дверь раздается едва слышный стук. Сомов поднимает голову, прислушивается.
Продолжает читать. Стук чуть слышнее раздается во второй раз.
Сомов встает и идет к двери. Входит До.
Сомов. Почему вы стучите? Почему не звоните? Разве мы не дали вам ключа?
До(смущенно). От робости. Я не знала, хотите ли вы вправду, чтобы я вернулась. Я не очень поздно пришла?
Ольга. Нисколько. Мы тебя не ждали так рано.
До. Как хорошо прийти домой. (Оглядывается.) Там было не очень интересно. (Раздевается, идет к Ольге.) Скучно было. Здесь никогда не скучно, около вас. (Ольга целует ее.) Я не буду больше туда ходить. (Садится на ковер.)
Сомов. Успели повидать своих друзей?
До. Они мне показались какими-то другими. Я обедала с Тусей. Ян опять без работы. Я сказала им, что учусь петь. Они смеялись надо мной.
Сомов. Почему?
До. Не знаю. Мне показалось, что они разлюбили меня. И тот фотограф, который живет под крышей, тоже разлюбил. И даже индус, который статистом в кино, и вообще все.
Ольга. Но тебе не грустно, что тебя разлюбили фотограф и индус?
До (грустно). Нет, мне не грустно. Я знаю, что вы любите меня.
Ольга. Тебе хорошо у нас?
До кивает. Сомов пристально смотрит на нее.
Сомов (после паузы). Нечего было ходить туда.
Ольга(меняя разговор). Твой учитель мне сказал сегодня, что особенно надо обращать внимание на низкие ноты. Ты сколько сегодня занималась?
До. Утром полтора часа и после завтрака около часу.
Ольга. Умница. Тебе нравится учиться пению?
До. Очень. Но теперь я устала. Я хотела бы, чтобы Сергей Сергеевич нам почитал вслух какой-нибудь рассказ (вытягивается на ковре).
Ольга. По-моему, пора уже тебе называть его Сережей.
До. Сережей? Сережа, почитайте нам что-нибудь. Ольга, что ему почитать?
Сомов. Может быть, Корта?
Ольга. Да, прочитай нам маленький рассказ Корта, из того сборника, что До принесла с собой. Вчерашний мне так понравился.
Сомов. Но До их, наверное, все наизусть знает?
До. Это ничего. Я люблю слушать, как вы читаете, и люблю смотреть, как слушает Ольга.
Ольга. Сядь ко мне сюда. (До садится у ее ног.)
Сомов(берет книгу со стола, листает). Вот тут один рассказ, называется «Гвоздь, который превратился в гвоздику».
До(к Ольге). Так, значит, завтра?
Ольга. Да, завтра.
Сомов. Что завтра?
Ольга. Завтра мы едем с До выбирать ей новое платье. Скоро Рождество — и ей нужно платье.
Сомов. А мне нельзя с вами? (Обе смеются.)
Ольга. Конечно, можно.
Сомов. А какого цвета будет платье?
До. Может быть — белое. Ольга, можно белое?
Ольга. Конечно, можно.
Сомов. А туфли?
До. А туфли будут золотые.
Сомов. Почему не белые тоже?
До. Туфли должны быть золотые.
Ольга. Можно те и другие.
До. И белые, и золотые, и серебряные, и голубые…
Сомов. Белые.
До. Золотые.
Ольга. Подождите, я сейчас что-то принесу. Пусть До примерит мои золотые сандалии.
До. А как с гвоздикой, которая превратилась в гвоздь?
Ольга (смеется). Подождет. (Выходит.)
Сомов. До! (Очень тихо.) Я люблю вас. Взгляните на меня хоть раз подольше. До, вы слышите меня?
До. Нет, Сережа, я ничего не слышу.
Сомов. Теперь я знаю, что такое счастье: это видеть вас каждый день и целый день, ночью чувствовать вас где-то совсем близко, за стеной. Иногда вас касаться, дышать вами. Надеяться.
До. Надеяться не на что.
Сомов. Не говорите так. Не разрушайте этого удивительного, этого волшебного состояния, в котором я живу. Счастье мое! Я люблю вас.
До. Я не хочу, чтобы вы говорили так со мной.
Сомов. Когда вы остались ночевать, в тот первый вечер, я еще ничего не понимал: хорошо это или плохо? Минутами мне казалось, что какая-то беда надвигается на меня. Я не хотел, чтобы вы остались, и хотел этого одновременно. Я боялся того, что будет. Я не привык, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью. Но теперь… мне смешно все это. Какое мне дело до всего этого? (Целует ее руки.) Моя девочка, моя маленькая девочка.
Сомов. Нет, Сергей Сергеевич, никаких поцелуев, пожалуйста. Я здесь не для того, чтобы вы любили меня. Я сюда пришла не для того, чтобы обманывать Ольгу. Я здесь потому, что нам втроем хорошо друг с другом, и все, что я делаю и говорю, — правда. И совесть у меня такая чистая, будто ее вымыли щелоком… Я даже не знала, что у меня есть совесть, и теперь я еще многое другое знаю. И мне так легко, так легко…
Сомов. Если вы поверите моей любви, вам будет еще лучше (хочет ее поцеловать).
До. Я не хочу, чтобы вы целовали меня. Я слишком люблю Ольгу.
Сомов. Вы можете продолжать ее любить, это ничему не мешает.
До. Это мешает мне. Раньше вы были честнее, Сергей Сергеевич. Не такой грубый.
Сомов. Когда человек любит, он всегда грубый, он говорит нежные слова и слушает соловьев, но на самом деле хочет грубого счастья. Вы еще этого не знаете.
До. Раньше…
Сомов. Не все ли равно, каким я был? Не делайте меня несчастным. Вам так легко сделать меня счастливым.
До. Нет, совсем не легко.
Сомов. Не говорите словами. Только взгляните на меня, и я пойму.
До(отворачивается). Нет, Сергей Сергеевич.
Сомов. Никогда?
До. Я уже сказала: никогда.
Сомов хочет поцеловать ее колени, но она отодвигается, и он целует ее платье.
Ольга входит, улыбаясь, держа в руках две пары золотых сандалий.
Ольга. Примерь эти туфли. Я думаю, что-нибудь в этом роде надо будет тебе купить к новому платью.
До. У меня, наверное, ноги больше ваших.
Ольга. А я думаю — одинаковые.
До (примеряет сандалии и остается с них). Как красиво! Почему нельзя носить такие туфли каждый день? (Танцует по комнате.)
Ольга. Почему нельзя? Если нравится — носи на здоровье.
До. С утра до вечера? Вы мне их дарите?
Ольга. Конечно. Кому же мне делать подарки, как не тебе.
До(опять садится у ее ног). Да. Расскажите мне что-нибудь, вы всегда так интересно рассказываете.
Ольга. Но ведь Сережа, кажется, хотел нам что-то прочесть вслух?
Сомов (садится у лампы, спокойно). Это называется «Гвоздь, который превратился в гвоздику».
Резкий звонок у двери. До вскакивает, Ольга встает.
До. Кто это?
Сомов. Это Патрикеев за корректурами.
Ольга. Уйдем скорее, До. С этим господином нам не о чем разговаривать.
Берут каждая в руку по золотой сандалии, оставляют посреди комнаты туфли До, уходят в дверь направо.
Сомов открывает дверь. Входит Патрикеев, человек сухой, без юмора, с длинным лицом. Под пальто у него надет смокинг.
