И всё же он сам сказал это. Именно потому, что ему не нравилось видеть себя в таком свете.

— Они так удивились, когда я сказал, что не с ними. Думаю, для них это отличная возможность по-настоящему подружиться.

— …Да, наверно.

Честно говоря, я думал, что у любого столь симпатичного человека должна быть какая-то слабость. И отреагировал стандартным ответом.

— Спасибо. Да, кстати, я же остался без группы. Как насчёт нам с тобой объединиться?

Хаяма улыбнулся и протянул мне руку.

…А? Рукопожатие? С чего вдруг он так дружелюбен со мной? Блин, не надо так издеваться. Он что, американец?

— О-окей, приятель!

Невольно ответил я в американском стиле и хлопнул (ой!) его по ладони. Хаяма снова улыбнулся. Может теперь, когда он стал одиночкой, как я, мы начнём лучше понимать друг друга.

Осталось завербовать ещё одного, и дело в шляпе.

Вдруг я услышал рядом стенания очаровательного существа.

— …Тоцука, в чём дело?

Я посмотрел на него. Полные слёз глаза и надувшееся лицо Тоцуки были просто невероятно милы.

— Хачиман… а как же я?

— Э, о, а? — Недоумевающе поморгал я. — Я, это, думал, что ты уже решил насчёт группы.

— Я решил! — Тоцука качнулся ко мне и крепко вцепился в рукав. — Я с самого начала решил пойти вместе с тобой, Хачиман!

— Так вот что ты имел в виду…

Это был такой литературный приём? Но знаете, даже при великолепном умении одиночек читать подтекст, я даже не заметил, что он ни разу не сказал, с кем он хочет пойти. Я посмотрел на красного надувшегося Тоцуку и невольно улыбнулся. Тот поднял на меня взгляд и хихикнул.

С улыбкой смотревший на нас Хаяма поднялся и посмотрел через плечо.

— Отлично, пойду запишу нас. Куда вы хотите пойти?

— На твоё усмотрение, — сказал я. Тоцука кивнул.

Хаяма начал писать на доске.

«Хаяма», «Тоцука», «Хикигая». Ого, он знает, как пишется моя фамилия. Я просто счастлив. Интересно, могу я теперь считать их своими друзьями?

Он перешёл к пункту «место, куда мы хотим пойти». И тут…

— О-о, — подскочила какая-то девушка. — Я тоже пойду туда, куда Хаято.

— Не может быть, Хаяма собирается туда? — Заявила другая. — Ой, я тоже поменяю, тоже поменяю!

— И я туда! — Ещё одна.

— То что надо! Он просто супер-Хаято!

Одноклассники дружно набросились на Хаято. Весело болтая, они выбирали то же место, что и Хаяма, и записывались туда. Вскоре моя фамилия окончательно скрылась под горой фамилий, написанных поверх. Моё существование очередной раз осталось незамеченным.

Видите, вот почему я ниндзя. Мне следовало бы отправиться на экскурсию в Илгу или Коугу.17 А теперь я опять ускользну незамеченным, дамы и господа.

Не стоит и говорить, что дружба — это такая штука, которая тоже может незаметно ускользнуть в любой момент.

Экзамены были уже на носу.

Нередко бывает, что «время учёбы» означает семейный ресторанчик или библиотеку. Но практически невозможно заметить старшеклассника, отправляющегося на прогулку в одиннадцать вечера. Мне говорили, что в десять вечера уже выпирают из кафе. Поэтому если кто учится по ночам, то исключительно дома. Кстати, ночная учёба — это совсем не то же самое, что ночной рестлинг.

Часы показывали уже почти двенадцать. Я потянулся со стоном. И понял, что учить предстоит ещё целый час, а то и два. Может, кофе выпить? Тяжело ступая, я потащился вниз по лестнице, в гостиную. Кофе там, насколько я помню.

Когда так нагружаешь мозги, обязательно нужно снабдить их сахаром. Я имею в виду, что приторно-сладкому MAX Coffee пришла пора показать себя во всей красе.

(Внезапная мысль: MAX Coffee эротичен, когда добавляешь туда строго отмеренную порцию молока. Прежде всего, это выглядит до жути похоже на огромные груди. Кофе подмигивает тебе и говорит, «сегодня ночью тебе спать не придётся», или что-то вроде того. Пусть кто-нибудь нарисует это для меня на Pixiv18…)

Размышляя о всякой фигне насчёт MAX Coffee, я ввалился в гостиную и увидел, что на диване дремлет моя сестрёнка Комачи. Экзамены у неё тогда же, когда и у меня, но ей как обычно на это наплевать.

Порывшись в поисках купленного мной кофе, я вспомнил, что банка уже открыта и надо просто вскипятить воды. Налил в чайник воды и щёлкнул выключателем. А затем, скучая в ожидании, пока вода закипит, присел на край дивана, на котором спала Комачи.

Она дрыхла, вызывающе обнажив живот.

Белая кожа поднималась и опускалась в такт её похрапыванию. Пупок мило подрагивал. Комачи что-то тихо промычала и пошевелилась, и я увидел, что она лежит в моей футболке. До того я этого не замечал, потому что она свернулась в клубок. Но почему в одном белье? Так же и простудиться недолго.

Я прикрыл её оказавшимся под рукой большим полотенцем. Комачи что-то пробормотала сквозь сон. Чайник тем временем дозрел, засвистел и щёлкнул выключателем, сообщая, что готов. Я сыпанул в кружку растворимого кофе и залил кипятком.

По комнате поплыл кофейный аромат. Я от души плеснул в кофе молока, добавил сахар и как следует размешал. Наконец-то мой любимый сладкий кофе готов. Источающий сладкий кофейный запах, смешивающийся с изумительным ароматом молока. Это будет просто здорово.

Унюхавшая запах Комачи для начала потянулась.

Затем поднялась, пару секунд молча глядя на меня. Секунды три, по-прежнему без единого слова, одёргивала футболку. И всё в той же тишине секунд пять широко раскрытыми глазами пялилась на часы. Всего ей потребовалось секунд десять, чтобы осознать, что к чему.

А потом она глубоко вздохнула и заорала во весь голос.

— Блин! Проспала! Хотела вздремнуть часок, а дрыхла пять!

— А, вот как. Значит, ты завалилась, как только домой пришла.

— Дурак! Я сначала душ приняла!

— Елки-палки, чего ты так злишься?

— Почему ты меня не разбудил?

Комачи почему-то сильно разозлилась на меня. Мне показалось, что для неё «я проспала» означает «я свинья».

— Да наплевать, но ради бога, натяни наконец какие-нибудь штаны. И кто дал тебе разрешение хватать мои шмотки?

— Хм? А, это. Замечательная ночнушка. Разве нет?

Она оттянула перед футболки.

Не тяни так, я же твой лифчик вижу. И не крутись — трусами сверкаешь.

— …Ладно, не буду больше брать, нытик.

— О, спасибо. Тогда подарю тебе какое-нибудь бельишко.

— Вау, премного благодарна!

Я отхлебнул кофе, мысленно клянясь в самом деле презентовать ей какую-нибудь старую тряпку. Комачи закатала рукава моей футболки, превратившейся в пижаму, и потопала на кухню разогревать молоко в микроволновке.

— Кстати, а что ты не спишь в этот час?

— К экзаменам готовлюсь. Решил передохнуть, вот и спустился.

Комачи удивлённо охнула. — А у меня никаких перерывов, знаешь ли. — И добавила после паузы, — Братик, клянусь, ты такой деловой, когда трудишься.

— Слушай, «деловой» не значит «работающий». Твой английский — отстой.

— Ни в коем разе, братик. Английский — это моя сильная сторона. Я просто гений. Я УМНИШЬКА.

Заявила она, демонстрируя отнюдь не гениальные способности. Такого слова не существует, дура.

Микроволновка звякнула. Комачи взяла кружку с молоком обеими руками, подула на него, остужая, и двинулась ко мне.