— У налоговой инспекции ко мне претензий нет.

— Пишите, — оперативник УСБ многообещающе улыбнулся.

Когда отпустили, Волгин заехал в больницу к Хмарову. Из соображений конспирации делать этого, конечно, не стоило, но, во-первых, именно в этой лечебнице у Сергея были знакомые, и он прошел незаметно для возможных наблюдателей, а во-вторых, если Хмарова намеренно вывели из игры, то какая теперь, к черту, конспирация?

Кроме Вадима в палате дремал старичок с переломами обеих рук. Волгин поставил на тумбочку стандартный набор из фруктов и соков, присел на табуретку. Осведомитель заметил следы побоев на лице куратора и невольно улыбнулся.

— Сильно болит? — спросил Волгин.

— А куда денешься?

— Ленка приходила?

— Была. Она не при делах, факт. Ума не приложу, кто это мог быть.

— Я разговаривал с ребятами из местного отдела. У них уже случались похожие грабежи.

— Да?

— Работает одна группа…

— Подонки!

С операми, на чьей территории был избит Хмаров, Волгин, действительно, успел побеседовать, но аналогичных случаев они припомнить не могли. Нападали в этом районе как и везде, били, снимали куртки и рвали сумки, но чтобы ноги ломать — такого не случалось.

Ничего, маленькая ложь пойдет только на пользу.

— Свидетелей не нашли?

— Откуда?

Хмаров понимающе вздохнул.

— Когда-нибудь этим должно было кончиться. Можно сказать, еще легко отделался.

Из больницы Волгин поехал на работу. Посидел, разбираясь с бумагами, подремал в кресле под мерный стук дождя по подоконнику. Встрепенулся за секунду до того, как подал голос радиотелефон. Сон улетел моментально, еще до того, как послышался голос Валета:

— У меня мало времени. Комсомольская, двенадцать, сорок два. Там двое наших и Паша, его взяли час назад. К вечеру приедет Филин.

— Они с оружием? — спросил Волгин, но Валет уже отключился.

Сорок вторая квартира была на четвертом этаже. Родионов, у которого в этом доме жили знакомые, ушел на разведку. Волгин и Катышев сидели в новой «десятке» ББ, еще четыре опера и два участковых прятались в микроавтобусе, спешно вытребованном у районных экспертов. Катышев волновался, то и дело поглядывая на окна, за которыми что-то происходило: горел свет, мелькали плечистые тени. Теней было две, повыше и пониже.

— Информация верная?

— Посмотрим. — Волгин не испытывал обычного в таких случаях возбуждения, хотелось спать, и он сидел, откинув спинку кресла, следил, как сгорает в пальцах сигарета.

Родионов отсутствовал долго. Подошел к машине сзади — очевидно, из дома выбирался черным ходом и потом кружил по дворам.

— Ну что там? — спросил Катышев.

— Похоже, в точку. Хата съемная, хозяева живут в другом городе. Обычно стоит пустая, иногда но ночам заваливается компания с девочками, гуляют двое-трое суток, потом опять тишина. Сегодня, часа в два, приехали на джипе впятером. Четверо — типично бандитской наружности, и с ними дядька пожилой, то ли пьяный, то ли уколотый чем-то. Двое вскоре уехали, остальные не выходили. Телефона в квартире нет, дверь железная. Я посмотрел: дом рассыплется, она устоит; нечего и думать с той стороны подобраться.

— Да? А что тогда? В окна прыгать у нас пока оснований нет. Да и веревок не найдем.

— Надо спецназ звать. Они запрыгнут.

— А если ошибемся? Мало ли, кто кого привез… И так УСБ треплет.

— Тогда сидим и ждем. — Родионов демонстративно зевнул и, сложив на груди руки, закрыл глаза.

Не прошло и минуты, как ББ получил на пейджер сообщение и, воспользовавшись «трубкой» Волгина («Извини, Серега, свою в кабинете забыл»), позвонил в дежурную часть РУВД. По мере того как он слушал информацию, лицо вытягивалось.

— Ни хрена себе дела! Кто-то позвонил по «02», якобы в этой квартире удерживается заложник.

— В сорок второй? — удивился Волгин, хотя уже понял, в чем дело.

— Ну, блин! Родионов! Твои, что ли, шутки?

— Очень мне надо!

— Спецназа не будет. Дежурный взвод уже задействован в другом районе, остальные выступают перед иностранцами. Иваныч вызвал нам пожарников с лестницей.

— Правильно. Не задержим — так помоемся, — сказал Родионов, приоткрыв один глаз.

— У меня пистолетика нет, — заметил Волгин, глядя в потолок. — Что делать?

— Возьмешь у участковых автомат.

— Пока огнеборцы приедут, станет совсем темно. Что ж, может что-нибудь путное и получится.

— Родионов! — одернул ББ. — Хватит скулить. Иди, проинструктируй остальных. Чтоб под дверь встали и под окна с той стороны, мало ли чего сбросить попытаются. Шагай! И автомат не забудь прихватить.

— Рано суетимся, — вздохнул Родионов, но из машины вышел.

Красный, с белыми полосами ЗИЛ появился только через сорок минут. Натужно ревя мотором, он смял кусты, развернулся на детской площадке и встал у соседнего дома. Выскочившие из кабины пожарники принялись бодро разворачивать брезентовые рукава.

— Зачем нам бочка? — схватился за голову Волгин.

Подошедший незадолго до этого Родионов нетактично заржал.

Катышев скрипнул зубами и побежал разбираться с командиром расчета.

Привлеченные шумом жильцы вставали у окон, но в «нехорошей» квартире пока ничего не происходило: бандиты любопытством не страдали и на улицу не смотрели, занятые своим бандитским делом.

Знать бы, каким именно.

Зажглись первые фонари, и вернулся Катышев, злой и красный.

— У них всего одна лестница на весь город.

— И по ней уже кто-то лазает?

— Не смешно.

— Опять ждем?

— А у тебя есть другие варианты?

— Оставить им повестку.

Зашипела радиостанция. На связь вышел один из участковых, стоявших в подъезде:

— Ну чего, вы скоро?

— Услышишь.

— У меня, между прочим, уже рабочий день кончился.

Дошедший до точки кипения Катышев обложил делового старлея такими матюгами, что не только у него, но и у тех, кто прослушивал милицейскую волну в радиоцентрах главка и ФСБ, у газетчиков и телевизионщиков, искавших в эфире «горячие» новости, завяли уши.

— Зря ты так, Василич. Только внимание привлечем.

— Уже привлекли. «Буря в пустыне», бля! С блеском мигалок, но без сирен, во двор вкатились два патрульных автомобиля.

— А эти куда?

Родионов ржал, не переставая.

— Пускай, хуже не будет. Откуда-то возникла «скорая помощь», встала вплотную к УАЗам. Белые халаты и серые бронежилеты сошлись вместе, перекурили; медсестра осталась с постовыми, врач вернулся в «рафик» и стал читать журнал.

Проблесковые маячки на крышах трех машин работали, не переставая. Посмотрев на это дело, врубил свою мигалку и водитель «пожарки».

— Интересно, они сами что-нибудь понимают? — спросил Волгин.

Катышев смотрел остекленевшим взглядом и тихо ругался.

— Шел четвертый год войны, — сказал Родионов.

— За дверью шевелятся, — сообщил участковый из подъезда. — Что мне делать?

— Улыбайся, — посоветовал Катышев, выходя из ступора.

Когда ожидание стало совсем невыносимым, появилась пожарная лестница. Все проявили активность, даже врач «скорой помощи» вышел, чтобы принять участие в совещании. Его отправили обратно. Медсестру, успевшую подружиться с комвзвода ППС, оставили.

За окнами сорок второй квартиры все было спокойно.

— А они еще там? — усомнился кто-то из оперов.

— Не залезешь — не узнаешь, — отрезал Катышев и выдал Волгину куртку от спецкомплекта «Тень» с яркой надписью «Милиция» на спине. — Одень, пойдешь первым.

— Мне к ним что, задом поворачиваться, чтобы они прочитали?

— Звуком представишься.

— Ты хотел сказать, голосом?

В кухне «сорок второй», до того темной, зажегся свет, и все затаили дыхание. Дважды на занавески легла тень, и во второй раз все разглядели, что человек держит в руках кастрюлю.

— Кипяток готовят. Или смолу.

— Спасибо, друг, — Волгин похлопал незнакомого коллегу по плечу и облачился в «Тень», специально разработанную для операций в условиях ограниченной освещенности; бронежилет, как и прежде, он надевать не стал.