Китай вёл освободительную войну, напрягая все силы и стараясь получить любую помощь везде, где только возможно. При этом годилось всё: и материальная помощь у любой страны, и использование военных советников и добровольцев, и моральная поддержка великих держав, и, пожалуй, главное — попытка заполучить союзника, который может вмешаться в конфликт и оттянуть на себя часть сил противника. В 38-м таким союзником, державшим на Дальнем Востоке крупную группировку войск, мог быть только Советский Союз. Но в первой половине года все попытки втянуть нашу страну в военный конфликт с Японией наталкивались на неизменные заявления о миролюбивой внешней политике страны, которые не давали китайским представителям, делавшим подобные предложения, никаких шансов на успех.

Обстановка изменилась к августу 38-го. Бои у озера Хасан были в полном разгаре. С обеих сторон наращивались силы, и казалось, что этот локальный конфликт будет расширяться и превратится в необъявленную войну по типу Китайского «инцидента». Поэтому в Китае решили ещё раз попытаться уговорить северного соседа проявить больше инициативы и более активно вмешаться в конфликт между Китаем и Японией. На этот раз инициативу взял на себя президент исполнительного юаня Кунг (Кун Сянси). 3 августа 38-го он пригласил на обед резидента политической разведки (ИНО НКВД) для того, чтобы обменяться мнениями по поводу последних событий на советско-маньчжурской границе и о советско-японских отношениях.

Кунг заявил, что китайское правительство и китайский народ принимают близко к сердцу советско-японский конфликт, и он как представитель правительства заявляет, что Китай будет твёрдо и последовательно поддерживать Советский Союз. Он также высказал мнение, что военный путь решения японской проблемы сейчас предпочтительнее мирного разрешения советско-японского конфликта. Он обосновывал это тем, что: «Япония истощена годом войны в Китае, этот год показал всю её слабость, поэтому соединёнными силами СССР и Китая легко будет сокрушить военные силы Японии, тем более что, как показала война в Китае, японский морской флот не может быть использован ею достаточно эффективно в войне против СССР, как и против Китая, а воздушный не представляет реальной угрозы для первоклассного советского воздушного флота. В области же людских резервов Китай имеет неисчерпаемые возможности, которые можно бросить против Японии» (60). В переводе с дипломатического на обычный язык это означало — начать совместную победоносную войну против Японии.

Китайский представитель считал, что Германия сейчас не сможет помочь своей союзнице на Дальнем Востоке, так как она ещё не готова к большой войне в Европе, а Англия и США симпатизируют Китаю и не будут поддерживать Японию в случае совместной войны. Таким образом, международная обстановка исключительно благоприятна для военного разрешения вопроса и пропустить её нельзя. По его мнению, «до сего времени Советский Союз не имел достаточно серьёзного повода начать войну против Японии, так как это противоречило бы мирной политике Советского Союза и могло представить его в роли агрессора. В настоящее время Япония первая начала агрессивные действия и потому никто не может обвинить СССР в агрессии» (61). Кунг в беседе рассматривал и возможность разрешения советско-японского конфликта мирным дипломатическим путём. В этом случае, по его мнению, СССР совместно с Китаем должен потребовать от Японии решения всего комплекса вопросов, касающихся Восточной Азии. В заключение беседы он ещё раз заявил, что наиболее идеальным является всё-таки решение вопроса военным путём в данный неповторимый исторический момент.

Резидент разведки переслал запись беседы в своё ведомство с просьбой доложить содержание документа в «инстанцию» (то есть в Политбюро). Заверенная копия была направлена Ворошилову. Китайские предложения не нашли поддержки и понимания в Москве. У руководящих деятелей Советского государства не было желания обострять отношения с островной империей и доводить локальный конфликт до войны. В августе 38-го события в Европе развивались очень быстро и всё внимание, в том числе и военного руководства страны, было приковано к Чехословакии. Когда крупные воинские силы западных военных округов передвигались к границам, было не до обострения обстановки на Востоке, и войну против Японии отложили до лучших времён.

Если посмотреть историческую литературу советского периода, то можно обнаружить интересную закономерность. И в официальных многотомных изданиях, и в авторских публикациях говорится о военной угрозе. Увеличение численности Квантунской армии, увеличение танков, самолётов, орудий в Маньчжурии, строительство укреплённых районов у советских границ, интенсивное железнодорожное и шоссейное строительство, направленное к советским границам. Список подобных мероприятий можно долго продолжать — и всё сказанное будет правильно. И как вывод из всего сказанного — Япония разрабатывает планы агрессии, готовит нападение, и огромная советская территория от Байкала до Владивостока находится под постоянной угрозой. Поэтому: жители этого региона, будьте бдительны, держите порох сухим и крепче сжимайте винтовку.

До конца 30-х, когда нужно было скрывать всё и вся, подобные утверждения имели смысл. Но через шестьдесят лет, в конце 90-х, когда многие секреты ушли в прошлое и были открыты некоторые архивы, подобные утверждения объяснить очень трудно. Если проанализировать уже рассекреченные документы, то станет ясно, что по ту сторону Амура на советской территории делалось то же самое. Увеличивалась численность войск ОКДВА и ЗабВО, увеличивалось количество танков, самолётов, орудий. Против японских укреплённых районов у советских границ строились в Забайкалье и особенно в Приморье такие же УРы у маньчжурских границ. На советской территории также велось интенсивное железнодорожное и шоссейное строительство, направленное к маньчжурской границе. В районе Владивостока строились аэродромы для тяжелобомбардировочных бригад. И если японские бомбардировщики с маньчжурских аэродромов могли долететь до Владивостока и Хабаровска, то советские ТБ-3 могли отбомбиться над столицей империи и вернуться обратно — запаса дальности хватало. И ведь бомбили, правда, на бумаге. Желающие могут прочитать роман Николая Павленко «На Востоке», изданный в 1937 году. Там очень красочно показан пылающий Токио, уничтоженный советской авиацией во время будущей советско-японской войны. Список подобных мероприятий с советской стороны можно так же долго продолжать, и здесь также всё будет правильно. На советской территории было зеркальное отражение всего того, что делалось в Маньчжурии. И как вывод из всего сказанного — Советский Союз также разрабатывал планы агрессии, также готовил нападение.

И чтобы разобраться во всех этих противоречивых утверждениях и дать окончательный ответ, кто на кого собирался нападать, нужно заняться подсчётом сил и средств, сопоставлением фактов и намерений. Кто окажется сильнее, тот и готовит нападение. Более слабая сторона никогда не будет готовить агрессию против своего более сильного соседа. Иными словами, нужен баланс сил в дальневосточном регионе накануне Второй мировой войны. Сухие цифры и факты, взятые из архивных документов, дадут более точный и правдивый ответ, чем рассуждения советских историков об «агрессивности» Японии и «оборонных» мероприятиях Советского Союза.

Когда советское военное руководство планировало увеличение РККА в дальневосточном регионе, оно, конечно, не имело документов японского генштаба или штаба Квантунской армии. Единственными достоверными, проверенными и перепроверенными данными были данные военной разведки о численности и вооружении Квантунской армии. На них и опирались в генштабе при текущем планировании усиления советских войск на Дальнем Востоке и при перспективном планировании, когда разрабатывались оперативные планы на случай войны с Японией. Конечно, данные военной разведки нельзя было считать за стопроцентную истину. Возможно, после сопоставления наших разведывательных сводок с документами японского генштаба, опубликованными в последние годы в Японии, могут появиться расхождения в цифрах, и японские документы будут истиной в последней инстанции. Но в конце 30-х ничего другого у нашего Генштаба не было. Поэтому и современным исследователям при оценке ситуации того периода приходится пользоваться разведывательными сводками.