«Ещё более произвола обнаружил сотрудник Чуйкова, Михаил Попов, составивший сборник „Российская Эрата, или выбор наилучших новейших российских песен“, вышедший в свет в 1792 г. Перемешав всевозможные старые и новые песни, Попов откровенно объяснял: „Со старинными песнями поступал я таким образом: по учинении оным из преогромные стаи очень малого выбора, потщался в некоторых исправить не токмо разногласие и меру во стихах, но и переставлял оные в иных с одного места на другое, дабы связь их течения и смысла через то сделать плавнейшею и естественнейшею, чего в некоторых из них недоставало“» 7.
Другой издатель песен, Макаров, считал удобным издавать песни «и совсем переделанные, но которые, по его словам, во всем согласовались бы с правилом, и которые, так сказать, заключали бы в себе одно и то же существо, только в лучшем привлекательнейшем виде» 7.
Если добавить ко всему вышесказанному, что, вероятно, не все собиратели столь откровенно предваряли о допущенных ими переделках, особенно, если последние не казались им значительными, то придется, к сожалению, признать, что одна часть былин утеряна для нас окончательно, другая же, за небольшими исключениями, дошла до нас в искаженном виде.
Тем не менее «ни древность былин, ни древность богатырей не подлежит сомнению» 12 и «можно еще удивляться, что и в современном своем виде наши былины сохранили так много старины в именах, древних бытовых чертах и во всем складе и ладе» 4.
Былинами, в широком смысле, называются песни о богатырях. «По характеру содержания в нашем былинном репертуаре намечаются два крупные отдела: а) былины богатырского характера, в которых изображаются подвиги богатырей… б) былины не воинского характера, напоминающие иногда новеллы… Есть былины смешанного характера» 2. Былины богатырские в свою очередь могут быть разделены на несколько главных групп или «циклов»: 1) древнейший цикл — о полумифических героях довладимирской эпохи, так наз. старших богатырях, 2) киевский или Владимиров цикл, и 3) новгородский 1. Былины позднейшего происхождения «московско — петровские, как и примыкающие к ним казацкие, могут быть названы также историческими песнями. Но песни эти, как по содержанию, так и по духу, и по форме своей, уже значительно разнятся от песен древней Руси — киевских и новгородских».
Происхождение слова «богатырь» до сего времени остается невыясненным. Некоторые считают его заимствованным из тюркских языков (багхадур, багатур, батур) или с санскритского (baghadhara — счастливый, удачный). 9 Халанский производит первоначальную форму богатырь от «багатырь» — татарский воевода 10. Щепкин, Буслаев и другие, кладут в его основу корень «Бог», «Богатый», т. е. «одаренный высшими божественными качествами, полубог» 1. Это тем более правдоподобно, что в правильном ритмическом напеве былины слово «богатырь» чаще всего произносится «богатырь».
Столь же противоречивы мнения о происхождении самого слова «былина». С одной стороны, существует взгляд, что «эти эпические песни, несмотря на свой гиперболический характер, несмотря на все преувеличения и фантастические вымыслы, которыми они украшены, представлялись народу былью, потому что они, действительно, могли быть, в древнейшей основе своей приурочены к живым лицам и действительным событиям. В этом именно смысле эти эпические песни и называются в народе былинами» 3. Ф. Буслаев считает, что «эпос в старину именовался у нас словом, в народе былиною или былью, потому что, по пословице: „сказка — складка, а песня — быль“ 1. Это мнение разделяет и И. Порфирьев: „Поэтому народ и называет эти песни „былью“: „сказка — складка (вымысл), а песня — быль“, говорит одна народная пословица, а некоторые песни, именно богатырские, прямо и называются былинами“ 7.
Эта точка зрения жестоко оспаривается в других исследованиях. „Самое название „былина“ в народе неизвестно и, как говорит Е. Барсов, искусственно придано богатырским песням, и обычное их народное название — старина или старинка“ 4. „Ученые начала столетия не знали, не слыхали, что богатырские песни народ называет былинами“, говорит В. Миллер 2. Или в другом месте: „Просто от частого повторения укоренилось убеждение, что свою богатырскую песню называет былиною сам народ“. Есть даже указания, что единственным источником этого термина является „Слово о полку Игореве“, — „которого выражение — по былинам сего времени, неверно истолкованное, послужило для обогащения научной терминологии по части народной песни“ 2. Но „удачно или неудачно название былина, оно приобрело за последние десятилетия право гражданства, установилось за эпическими песнями т. наз. киевского и новгородского цикла и может с удобством быть употреблено для различия их от песен исторических. Нужно только помнить, что это название в применении к этим песням придумано не самим народом, а пущено в оборот собирателями и исследователями русского эпоса“ 2.
Еще более разноречивы существующие точки зрения по вопросу о происхождении и содержании былин. В зависимости от положенных в основу теорий и гипотез образовалось три различных направления или „школы“ в изучении былин:
1. Мифологически-поэтических олицетворений.
2. Исторических отражений.
3. Иноземных заимствований.[11]
Первая школа, мифологических олицетворений, видит в былинах, главным образом, отголоски русско-славянской мифологии и олицетворение природных сил. „Афанасьев всюду, кстати и некстати, объяснял мифы небесными явлениями, и особенно грозовой тучей, и молнией“, указывает А. Пыпин 12. По мнению А. Афанасьева, „в образе Соловья-Разбойника народная фантазия олицетворила демона бурной грозовой тучи. Имя Соловья дано на основании древнейшего уподобления свиста бури громозвучному пению этой птицы… Эпитет „разбойник“ объясняется разрушительными свойствами бури“ 12.
Для представителей этой школы богатыри являются мифологическими существами. О. Миллер в старших богатырях видит враждебные людям силы природы. Для него Святогор — облегающие небо тучи; младшие богатыри — благотворные явления природы; калики — бродячие тучи, проливающие дождь 9. Микула Селянинович олицетворение небесного грома; кобылка его — громовая туча» 13. «Пиво, которое пьет Илья Муромец», говорит Афанасьев, «старинная метафора дождя. Окованный зимней стужей, богатырь громовник сидит сиднем (не заявляя себя в грозе), пока не напьется живой воды, т. е. пока весенняя теплота не разобьет ледяных оков и не превратит снежные тучи в дождевые; только тогда зарождается в нем сила поднять молниеносный меч и направить его против темных демонов 14. Или в другом месте: „Тридцатилетняя расслабленность Ильи Муромца должна означать замирание солнца зимой в течение тридцати недель; силы же, полученные им от питья, заставляют видеть в этом питье… дождевую живительную влагу. Носителями ея обыкновенно являются в сказках птицы, мифически означающий дожденосные облака… Калики могут быть признаны новым уже антропоморфическим мифом для того же облака… Конь Ильи может означать и гром, и ветер. Дорога залегла ровно тридцать лет — ровно столько же, сколько сиднем сидит Илья Муромец. Соловей-Разбойник означает бурную тучу: свист и шип и рев Соловья — это нескончаемое звучание сплошных, докучных, осенних и зимних, убийственных бурь“ 12.
Для представителей школы исторических отражений- в былинах отражается „опоэтизированная история народа, рассказанная им самим“ 1. Л. Майков считает, что „былины по своему содержанию соответствуют нескольким постепенно сменявшимся периодам исторической жизни русского народа“ 15. Безсонов видит, в богатырях „отражение действительно живших лиц или персонификацию бытовых и исторических явлений в жизни русского народа“ 16. Для представителей этого направления „деятельность дружины, выраженная в подвигах ея представителей — богатырей, и есть предмет былин“ 15. Соловей Разбойник, это „разбойники, бывшие в русских лесах“ 4. А. Брюкнер считает, что, „несмотря на отсутствие исторических подтверждений, в этих былинах отражается дух истории“ 17. Он пытается даже установить, по былинным описаниям, типичные черты древних славян, причем на первое место ставит их демократичность: „Греческий или германский герой уже своим божественным происхождением выделяется из массы. Славянский же — сливается с ней“ 17.
