====== Последний кадр. ======

Съемки тянулись бесконечной вереницей сцен, меняющихся ракурсов, сменой костюмов и грима. Хакёна выматывал подобный ритм, за двое суток ему удалось вздремнуть всего пару часиков, пока шли съемки Хонбина и актрисы, играющей Дьявола. По сценарию девушка очаровывала каждого своей невинностью и красотой, а затем убивала, отправляя к себе в ад. Практически все уже отсняли с ней свои сцены. Несмотря на разницу в возрасте, а главной героине было уже тридцать пять, сниматься с ней было комфортно. Актриса играла шикарно, вызывая восхищение у всей съемочной команды, в жизни же она была довольно дружелюбной и общительной.

Оставалась только последняя сцена, и от ее приближения пробирало дрожью. Приближалась ночь третьих суток, все утомились и торопились быстрее все отснять. Хакён видел, как нервничает Хонбин и Тэгун, поэтому старался держаться бодро и спокойно. Давалось это с большим трудом.

- Вам даже грим накладывать не надо, и так темные круги под глазами, – засмеялась девушка визажист. – Подними глаза, я подводку размажу.

- Естественно получится, – улыбнулся Хакён, выполнив просьбу.

- Кто-нибудь видел белый пояс Армани?

- Да, вот он.

- Поторапливайтесь девочки, к съемкам уже все готово.

- Вау, Хёки такой красавец! – присвистнул Хакён, смотря на макнэ, которого готовили к съемкам. Ему придали немного неряшливый, потрепанный вид. Майку разорвали в нескольких местах, так, чтобы были видны мускулы на руках и накаченный пресс. Смотрелось сексуально, несмотря на антураж. – Ты просто секси! – Хакён показал большой палец. Санхёк смущенно улыбнулся, позволяя стилисту поправить лохмотья футболки.

- А я? – выскочил из ширмы Джехван. – Я ничего не ел и не пил уже неделю, подайте кто-нибудь на пропитание, – театрально захныкал он, чем вызывал взрыв хохота в комнате.

Строгие черные брюки в местах были заляпаны красной краской, отчего белый пояс с большой бляхой выделялся особенно эффектно. Рубашка с закатанными рукавами придавала ему деловой, серьезный вид сотрудника крупной фирмы, но красные разводы на ней делали образ жутким.

- Иди сюда, – стилист переключилась на Джехвана. Присев на корточки, она стала разрезать ему брюки. – Аж сердце кровью обливается. Такие брюки портим!

- Режиссер ваш просто монстр какой-то, – пожаловался девушка визажист.

- Мы согласны, – поддержал ее Джехван. – А Воншик где?

- Снимается в последнем кадре, где он живой, – сообщил Хакён и посмотрел на Хонбина, который спокойно сидел на стуле возле зеркала, перебирая в руках разные браслеты. Он уже был полностью готов к съемкам. Волос уложен, на руках нанесен грим в виде порезов и синяков. Хакён старался игнорировать верещащий внутри голос страха, но внешний вид Хонбина напоминал о прошлом. Весь этот макияж, конечно, и в сотой доле не передавал того ужасающего состояния, в котором находился Хонбин после издевательств Сонтека, но воспоминания оказались слишком живы.

- Хонбин! – окликнул Хакён парня. Тот вздрогнул, выронив аксессуары из рук. Браслеты рассыпались по полу. На это почти никто не обратил внимания, кроме тех, кто знал о событиях прошлого слишком хорошо.

- Позовите Мари, – попросил Хакён, повернувшись в сторону наблюдающего со своего угла менеджера. Мужчина посмотрел на него, на Хонбина и поднялся.

- Не надо, я в порядке, – простонал Хонбин. – Прекрати уже надо мной кудахтать, как курица-наседка. Я лишился зрения, а не мозгов.

Хакён не отреагировал на его грубость, даже порадовался ей. Уж лучше пускай этот парень злится и ругается, чем замыкается в себе.

- Я хотел спросить – ты браслет тот, с цветком, надеваешь? – выкрутился Хакён.

- Что?

- Браслет, что у тебя в руках, – уточнил Хакён.

- А, нет, – дергано ответил Хонбин, кладя аксессуар на стол.

- Я тогда возьму, – Хакён потянулся за браслетом, но попутно накрыл ладонь Хонбина, чуть сжал его холодные пальцы и отстранился.

- Тебе он не нужен, – запротестовала стилист.

- Да? Он мне нравится.

- Он не подходит. Убери.

Хакён продолжил с ней спорить, только ради того, чтобы Хонбин слышал его голос. Все происходящее было каким-то странным, неправильным, напряженным. Хакён пытался уследить за всеми участниками сразу, это немного отвлекало от собственных проблем, которые усиливались всякий раз, стоило посмотреть на неестественно спокойного Тэгуна, что сидел с телефоном в руке. Его грим был подобен тому, который нанесли на Хонбина, и выглядел он также пугающе.

- Все готовы? – заглянул в комнату помощник режиссера. – Спускайтесь. Можно начинать.

- Да, хорошо, – ответил за всех Хакён. – Ну, что дети мои, отснимем последнюю сцену и пойдем отдыхать! Вперед!

Прокричав «файтинг», все стали выходить один за другим. Подошла Мари, которая забрала Хонбина. Женщина, несмотря на усталость, выглядела сосредоточенной. Она взглядом отсканировала всех участников, задерживаясь на Тэгуне. Хакён тоже удостоился ее пристального внимания, но считал, что сейчас психолог должна сосредоточиться на Хонбине и Тэгуне. Они хоть и вели себя вполне нормально, не впадали в истерику и выглядели вполне сносно, но Хакён кожей чувствовал витающую в воздухе нервозность.

Перед самым входом в подвальные помещения, Тэгун задержал его, затянув в темноту коридорчика. Две секунды и Тэгун уже прижимал его к стене. Жадный поцелуй на грани боли и наслаждения отозвался взрывом в груди. Хакён уже не понимал, кому сейчас из них двоих близость важнее. Тэгун аккуратно положил ладонь ему на макушку, чтобы защитить от стены, второй обхватил за талию. Обычно Хакёну достаточно было пары мгновений, чтобы расслабиться, но сегодня тело не желало подчиняться даже Тэгуну.

- Ты так напряжен, – заметил Тэгун, обдав дыханием щеку.

Хакён только кивнул.

- Тебе ведь тоже страшно, да? – спросил Хакён. Вместо ответа Тэгун уткнулся ему лбом в плечо, как обреченный на смерть заключенный, прощавшийся с близким человеком.

- Все будет в порядке. Это ведь только декорации, мы не вернемся обратно, – произнес Хакён и хмыкнул. – Кажется, за последние два дня я только это и говорю всем.

- Ты всем помогаешь, но кто поможет тебе? – тихо выдохнул Тэгун, нежно прикоснувшись к шее, он чуть царапнул кожу зубами, словно оставляя свою метку. Хакён вздрогнул, прикрыв глаза. – Тебе нравится, когда я так делаю?

- Эм, да, – согласился Хакён. Тэгун немного оголил ему плечо, отодвигая ткань рубашки и несильно, но чувствительно прикусил кожу. Хакён никогда не думал, что это может быть настолько эротичным и возбуждающим.

- Я бы продолжил, но нам пора, – отстранился Тэгун после того, как вобрал сережку в его ухе.

Теперь Хакён был уверен, что будет думать о сексе на съемках, так как возбуждение никуда не исчезало. Он хотел, чтобы Тэгун тоже во время работы думал о нем, поэтому положил руки на бедра парня, тесно обтянутые черными брюками, игриво скользнул выше, к паху.

Тэгун тихо застонал и перехватил его руки, останавливая.

- Отпразднуем потом окончание съемок? – шепотом спросил Хакён. Ему было необходимо думать о чем-то приятным, чтобы пережить эти съемки.

Тэгун кивнул. Хакён не пытался сопротивляться, когда парень завел ему руки над головой и, вжав в стену, последний раз поцеловал. Дождавшись обреченного стона, Тэгун отпустил его и, взяв за руку, повел к подвалу.

Первые пару минут Хакён все еще находился в тумане возбуждения, но как только Тэгун отпустил его руку, волнения вернулись. Подвальное помещение уже было готово к съемкам, но оно лишь отдаленно было похоже на тот ангар, в котором Сонтек держал Хонбина и Тэгуна. Клеток не было, вместо них на стенах были развешаны бутафории человеческих органов, оторванные руки и ноги, покрытые красной краской. Было похоже на атрибутику клипа «Куклы Вуду», но намного реалистичнее и как следствие тошнотворнее. Хакён не был уверен, что это будет смотреться красиво, скорее отталкивающе, но режиссер радовался всему, как ребенок, повторяя «отличный кадр» каждую минуту.