- Оу, кажется не займете, – засмеялся в микрофоне Сонтек.

Все начали аплодировать, поздравлять, улыбаться. Джунмён подошел к микрофону, начиная говорить слова благодарности. Воншик и Санхёк уже не могли сосредоточиться на том, что происходило впереди них. Да и камеры, в любом случае, сейчас снимали победителей. Хакён видел их недоуменные лица, но ничего не мог ответить.

- Отбери награду у Сухо, – произнес Сонтек, что-то закидывая себе в рот и жуя.

- Что? – не понял Хакён. – О чем вы говорите? Где Хонбин и Тэгун?!

- Ударь его и забери награду. Хочу на это посмотреть, – приказал журналист. Хакён все больше убеждался, что разговаривает с психом. – А чтобы повысить твою мотивацию, поговори со своим мальчиком.

Тишина в трубке натягивала нервы тетивой. Пара секунд молчания, а потом раздалось тихое, надрывное «Хакён».

- Хонбин! – чуть не выкрикнул Хакён, но вовремя заставил себя говорить тише. – Где ты? Что с тобой? Ты у него?

От волнения Хакён никак не мог найти правильный вопрос, его скручивало от переживаний.

- Не делай этого, – едва слышный, надломленный голос Хонбина прозвучал слишком болезненно. Ему плохо? Он ранен?

- Хватит на сегодня, – отобрал телефон Сонтек.

- Это Хонбин? – не удержался от вопроса Санхёк.

- Что происходит? – взволновано смотрел Воншик.

- Давай быстрее действуй, а то скоро пойдет песня на бис, – произнес Сонтек.

- Я не буду делать этого. Ты, больной ублюдок, – прошипел Хакён, игнорируя взгляды ребят. – Где Хонбин?

- А мне кажется, что будешь, – насмешливый голос журналиста и дикий вопль Хонбина. Хакёну казалось, что сейчас у него остановится сердце. Душу разрывали на части эти крики, сменившиеся тихими стонами и плачем. Господи, что он делает с Хонбином?!

- Ты знал, что у нашего мальчика настолько нежная кожа? – произнес Сонтек и очередной мучительный вскрик Хонбина.

Хакён сходил с ума.

- Не трогай его, – прикусив губу, дрожащим голосом попросил он. – Прекрати…

Хакён больше не слышал шума, не видел толпы. Сердце заколотилось сильнее, вгоняя его в паническое состояние. Он должен все остановить, должен помочь Хонбину.

- Ударь лидера ЕХО и отбери награду, иначе я продолжу исследовать тело красавчика с помощью ножа, – спокойно произнес Сонтек. – Игра началась.

В микрофоне снова раздался отчаянный вопль Хонбина. И больше не было никаких мыслей.

Хакён растолкал толпу, вырвался вперед.

В микрофоне теперь были слышны только тихие стоны и слезы, терзающие, колючие, проникающие прямо в сердце.

На лицах удивление, непонимание, но Хакён быстро преодолел расстояние до Джунмёна, который закончил свою речь. Хакён задыхался, ему было плохо и больно.

Удар наотмашь. Джунмён отшатнулся назад.

По залу проходит волна недоумения. Хакён чувствует на себе тысячи взглядов, но снова бьет Джумёна, отбирает статуэтку. Лидер ЕХО шокировано разжал руку, но уже в следующую секунду тоже отвечает ударом на удар.

Завязывается драка, микрофон выскальзывает вместе с телефоном куда-то за сцену.

Больно от падения. Чьи-то крики. Рев толпы. Люди вокруг. Хакён отбросил статуэтку за сцену, ему хотелось умереть. Умереть на месте от стыда и ужаса.

Хонбин в руках Сонтека.

В глаза ярко светят прожекторные огни. Шумно, но это уже где-то на фоне. Хочется кричать, выть от ужаса, царапая ногтями паркетный пол сцены.

- Хакён, – чьи-то руки назойливо пытаются его поднять. Воншик.

- Он у него. Хонбин у него, – Хакён мертвой хваткой вцепился в куртку парня. Ему страшно. Дико страшно от собственных мыслей.

Камеры смотрят словно с упреком. Все вокруг заволакивает туманом.

Он только что собственноручно поставил крест на их группе.

Люди вокруг суетились шокированные, напуганные, ничего не понимающие, ведь такое происходило впервые.

-Хонбин у него, – обезумев, отчаянно шептал Хакён. Он хотел кричать, чтобы хоть кто-то сейчас же отправился спасать его одногруппника, но губы едва шевелились и так сложно дышать. – Хонбин… Ким Сонтек.

Перед глазами все расплывалось, заволакивало мозг серой дымкой. Хакён пытался вырваться из рук, державших его, но не получалось. Последние дни вымотали организм до полного нервного истощения. Хакён не понимал, куда его ведут, кто эти люди вокруг.

Небольшая комната. Кто-то светит фонариком в глаза – слишком ярко, но не важно. Надо сказать им, чтобы сейчас же отправились на поиски Хонбина, чтобы спасли его. В ушах до сих пор звенел его голос, наполненный болью.

- У него переутомление. Я вколол успокоительное.

- Он будет в порядке?

- Ему нужно отдохнуть и выспаться. Сколько часов в последний раз он спал?

- Часа два-три.

- Ясно. Дайте ему отоспаться, а потом пускай придет ко мне на прием.

Хакён проваливался в темноту, голоса доносились уже словно издалека. Чья-то заботливая рука придерживала за плечи, обнимала. Хакён не знал, кто рядом с ним, но почему-то чувствовал, что может доверять этому человеку.

- Воншик, сможешь его донести до машины?

- Думаю, да. Но нужна охрана на выходе, – голос совсем рядом. Обеспокоенный, но такой родной. Хакён пытался снова сказать о Хонбине, но язык не шевелился, веки налились свинцовой тяжестью и через мгновение он уже погрузился в кромешную темноту.

====== Ты думаешь это конец? ======

Чугунная голова раскалывалась на части. Хакён приподнялся в постели, замечая рядом с собой Санхёка. Парень скорчился на самом краю. На нем была простая спортивная одежда, которую он всегда носил в общежитии. Он выглядел таким юным и невинным, таким беззащитным, что вызывал инстинктивное желание защитить его от всех бед. Хакён не совсем понимал, что макнэ делает в его кровати, но повернувшись влево, увидел на соседней кровати Воншика. Рэпер не спал, просто слушал музыку в наушниках, отрешенно смотря на противоположную стену.

- Решили охранять меня? – тихо, чтобы не разбудить макнэ, сросил Хакён.

Воншик резво выпрямился, услышав его, и выдернул наушник из уха.

- Проснулся? Как себя чувствуешь? – подозрительно смотря на него, поинтересовался Воншик.

- Нормально, – осторожно отодвигаясь, Хакён поднялся с кровати. – Пойдем, выйдем, – бросил он, направившись к двери. – Пусть спит, – кивнул он в сторону Санхёка и вышел из спальни.

- Ты точно в порядке? – Воншик вышел следом, аккуратно прикрыв дверь.

- Я в порядке.

- Ты напугал нас очень, когда набросился на Сухо. Все посчитали, что ты сошел с ума.

- Мне позвонил Ким Сонтек, на трансляции, – судорожно выдохнув, Хакён обхватил себя руками и прислонился к стене. Воншик внимательно слушал, не перебивая, давая время собраться с силами и все рассказать. – Хонбин у него. Это Сонтек приказал мне отобрать награду у Сухо.

- Что? Ты уверен? – нахмурившись, переспросил Воншик. Хакён понимал, это звучало слишком бредово. – Зачем это ему надо?

- Я слышал голос Хонбина, я слышал… как он кричал, – поёжившись, произнес Хакён. – Я не знаю, зачем Сонтек все это делает. Но нам надо сообщить в полицию, что Хонбин у него.

- Господи, – нервно выдохнул Воншик, взлохматив себе волосы. – Ты прав. Надо что-то делать, но Директор запретил нам выходить из общежития. Теперь наша ситуация стала еще хуже.

Хакён чувствовал себя виноватым, ведь именно он подставил группу на концерте. Но тогда он просто не мог поступить иначе, его до сих пор бросало в дрожь от криков Хонбина, от его слез. Хакён заставил себя встряхнуться. Нельзя об этом думать, надо просто что-то делать.

- Мне жаль. Я попробую все исправить. Потом. Сейчас нам нужно спасти Хонбина, – произнес Хакён.

- Да. Я поеду с тобой, – согласился Воншик, решительно настроенный действовать. И Хакён был ему благодарен за эту негласную поддержку. Быстро переодевшись в простую серую одежду, Хакён надел на глаза очки, чтобы скрыть ужасные темные круги под глазами. Он раньше никогда не выходил из дома без макияжа, но сейчас все это казалось лишним, ненужным, неважным.