– Если хочешь, сам ему назначай встречу, я устала, не хочу участвовать в этом.

– Не придешь – и хорошо, только помоги мне договориться о встрече с твоим мужем. Я пришлю тебе адрес.

Вэй Гунчжи прислал ей адрес, а она переслала его Чэнь Цзэво.

Получив CMC, Чэнь Цзэво сразу же позвонил Ду Мэй. Эта эсэмэска стала для него лучом надежды во мраке тупика, будто утопающий в последний момент увидел спасительную соломинку. Эти два дня тянулись для него словно тысяча лет. Вначале, когда жена заставила его выложить все начистоту, он разволновался, не находил себе места, сердце его билось, словно муравей на раскаленной сковороде. Он понимал, что жена не простит его, что все эти годы тщательно охраняемая им жизнь вот-вот исчезнет. Положение в обществе, репутация, состояние, семья и даже спокойные годы старости его дяди… Он мог остаться ни с чем, превратиться в такого же, как и торговец Чэнь Цзэво. В его душе поселились ужас и тревога. Когда он успокоился, то стал анализировать ситуацию: жена любит его, и, хотя она журналист, который не боится смелых высказываний, он верил, что она не отдаст его под суд. Так в его сердце забрезжила надежда. Но тут он вспомнил, что Вэй Гунчжи говорил с Ду Мэй, а это значит, что он – еще один человек, который в курсе ситуации. При мысли о Вэй Гунчжи Чэнь Цзэво снова впал в отчаяние. Он пожалел, что, когда тот захотел наладить с ним отношения, он, Чэнь Цзэво, не пошел ему навстречу. В те годы он хотел стать хорошим судьей, своей усердной работой искупить вину, а связавшись с Вэй Гунчжи, и думать нечего о том, чтобы остаться чистым. И действительно, впоследствии Вэй обращался к нему по одному делу, на котором Чэнь был судьей-председателем. Обвинялся местный богач, а Вэй Гунчжи был одним из членов команды адвокатов. Вэй пригласил тогда Чэнь Цзэво на встречу, но тот ответил: «Если у вас ко мне какое-то дело, давайте встретимся в моем кабинете. Как судья-председатель я по закону не имею права встречаться частным образом с адвокатами обеих сторон».

Вспомнив это, Чэнь Цзэво понял, что сейчас его судьба в руках не его жены, а Вэй Гунчжи. Тут он подумал: «Хватит! Что должно, то рано или поздно случится». И он успокоился. В этот момент он подумал о торговце Чэнь Цзэво, у него даже возник порыв пойти навестить его.

И в этот момент Ду Мэй внезапно прислала CMC. И пусть это был всего лишь адрес, но это значило, что она все еще дорожит их многолетними чувствами. Он тут же позвонил ей, его голос дрожал, но Ду Мэй была спокойна. Она холодно сказала ему, что кое-кто хочет с ним встретиться сегодня вечером. Чэнь Цзэво спросил, кто именно. Ду Мэй ответила:

– Придешь – узнаешь! – И повесила трубку.

Чэнь Цзэво даже не предполагал, что с ним хочет встретиться Вэй Гунчжи. В маленькой комнате ресторана были только они вдвоем. Лицо Вэй Гунчжи при виде Чэнь Цзэво засветилось улыбкой, он подошел, чтобы пожать ему руку, и сказал, что этот ресторан принадлежит его другу, поэтому тут удобно разговаривать. Еда уже была заказана, чай разлит. Вэй Гунчжи распорядился, чтобы официант не входил без его указания, затем предложил Чэнь Цзэво сигарету, а когда тот взял ее, хотел помочь прикурить, но Чэнь Цзэво ответил, что справится сам. Они выкурили по две сигареты. Потом Вэй Гунчжи сказал:

– Мы можем не ходить вокруг да около. – И он рассказал обо всем, что знает.

Чэнь Цзэво выслушал и ответил:

– Господин Вэй, вы позвали меня, чтобы сообщить об этом? Я не отрицаю своей вины и уже подготовился к расследованию.

Однако Вэй Гунчжи рассмеялся:

– Судья Чэнь, вы напрасно меня обвиняете, я вас пригласил не для того, чтобы причинить вам зло, а чтобы помочь! Мы с Ду Мэй учились вместе, а еще мы друзья, разве ж я могу навредить вам?

– Помочь? Чем помочь?

Вэй Гунчжи изложил свои соображения. Если об этом деле не расскажут Ду Мэй, он сам или его подзащитный, то никто и не узнает. Ду Мэй – жена судьи Чэнь Цзэво, естественно, у нее нет причин говорить об этом кому бы то ни было. А что касается его подзащитного, то можно сделать так, чтобы тот тоже молчал. Он пояснил, что родители полицейского У Юна подали еще и гражданский иск, а материальное положение его подзащитного не дает ему никакой возможности оплатить сумму по этому иску. Поэтому он предлагает, чтобы судья Чэнь Цзэво дал необходимые деньги. А Вэй Гунчжи, естественно, никому об этом не скажет. Так он сможет прийти к консенсусу с подзащитным, и семья погибшего получит компенсацию. Получив деньги, они уже не будут столь яростно настаивать на высшей мере наказания. Находясь в таких трудных материальных условиях, торговец Чэнь Цзэво удовлетворит гражданский иск, и хотя это нельзя считать каким-то выдающимся поступком, он все равно расположит судей к себе. Такой результат удовлетворит всех: семья пострадавшего получит материальную компенсацию, его подзащитный – более легкое наказание, а судья Чэнь Цзэво продолжит свою судейскую карьеру.

Чэнь Цзэво спросил:

– А что получите вы, господин Вэй?

Вэй Гунчжи рассмеялся:

– Естественно, я тоже от этого выиграю. Ведь именно я добьюсь более мягкого наказания для моего клиента, а дело это будет широко освещаться в прессе. Но самое важное, что мы с вами станем друзьями.

Как говорится в одном древнем стихотворении, «Высятся горы и реки сплелись – кажется, нет пути; Ивы тенисты и ярки цветы – но за ними деревня стоит»[39]. Словно свет забрезжил в конце тоннеля. Судья Чэнь Цзэво внезапно почувствовал, что мир вокруг снова стал прекрасен. Только… тут он вспомнил, что он – председательствующий судья и носит то же имя, что и подсудимый, а дело это будет широко освещаться в прессе. С Ду Мэй-то проблем не будет, но трудно гарантировать, что другие журналисты не разнюхают какую-нибудь информацию. Это мучило его все эти дни, но он не находил решения. Вэй Гунчжи помолчал и произнес:

– Вы никак не можете придумать способ отказаться от этого дела?

– Ничего не поделать, извещение о слушании уже разослано. Я и с начальником уже говорил, но у меня нет разумной и веской причины для отказа.

Вэй Гунчжи подумал и сказал:

– Это легко. Если истец заявит, что у вас и ответчика есть родственные связи, то это будет рациональным основанием просить, чтобы вам дали отвод.

– Но мы не родственники с подсудимым. К тому же это создаст дополнительные сложности.

Вэй Гунчжи рассмеялся:

– Господин судья, вы вроде умный человек, но тут что-то разом поглупели. С моим подзащитным вы не родственники, но со мной-то, адвокатом ответчика, у вас есть практически родственные связи.

После этих слов Вэй Гунчжи судья Чэнь Цзэво понимающе улыбнулся, с его плеч словно гора упала. Вэй продолжил:

– Положитесь на меня в этом деле.

И действительно, суд очень скоро получил прошение юриста семьи У Юна об отводе судьи Чэнь Цзэво на том основании, что у него имеются тесные связи с адвокатом торговца Чэнь Цзэво.

Судья Чэнь Цзэво не рассказал Ду Мэй об их совместном с Вэй Гунчжи плане, а она и не спрашивала. Он звонил ей, чтобы уговорить вернуться домой, сказал, что сын очень скучает, но она холодно ответила, что сейчас занята, и повесила трубку. Из-за смены председательствующего судьи слушание было отложено на пару дней. В это время Чэнь Цзэво несколько раз порывался ехать за женой, но каждый раз отказывался от этой идеи до того момента, как пройдет суд и все уляжется. Он понимал, что она сейчас разгневана, и ждал, когда она успокоится. Каждый вечер он просил позвонить маме, чтобы тронуть ее сердце любовью. Сыну он, естественно, сказал, что мама уехала в командировку. Чэнь Цзэво знал, что Ду Мэй ни при каких обстоятельствах не бросит сына. Более того, она так и не рассказала никому правду, да еще и помогла Вэй Гунчжи договориться о встрече с ним, а это значит, что она помогает ему. «Чувства мужа и жены длятся долго», для них нет непреодолимых преград. Он вспомнил одно древнее высказывание: «Когда лодка подойдет к концу пристани, она поплывет прямо вместе с потоком» – и подумал, что все уладится и будет хорошо. Чэнь Цзэво несколько раз созванивался с дядей Чэнь Гэнъинем, который беспокоился за племянника, опасаясь, что тот допустит какую-нибудь оплошность. Чэнь Гэнъинь спросил, не нужна ли ему помощь, не надо ли привлечь какие-нибудь связи – связи сына или учеников. Чэнь Цзэво ответил: