Краб, так мне не понравившийся вчера, тоже ничем особенно от толпы не отличался. Человек среднего возраста, роста и телосложения. Весьма посредственный тип. Бегающие маленькие глазки, аккуратная черная бородка, пыльная грязная одежда, за которой давненько не ухаживала не женская рука, ни руки служек на постоялых дворах. Это весьма просто объяснялось – отсутствием денег, и персонаж этот абсолютно не походил на нашего соотечественника.
Третий… гм… что-то в нем этакое было, но на земляка нашего он тоже не походил.
У него было слишком гладкое лицо
Если, к примеру, у того же самозванца на носу вспухал прыщ, нормальное явление для его юношеского возраста, а краб был отмечен оспой – слегка, это даже не бросалось в глаза, так, немного точек на бледных тощих щеках, – то третий был настолько гладок лицом, словно никогда не ветер, ни зной не касались его кожи. Это был молодой человек, лет около двадцати пяти. У него были длинные черные гладкие волосы, зачесанные назад и сплетенные в косу, блестящие на солнце как зеркало. Его смуглое, почти бронзовое лицо было словно фарфоровое, с выписанными на нем черными соболиными бровями, ресницами и яркими кукольными синими глазами. Зубы его были здоровыми и белоснежными даже по меркам нашего с Черным мира, и когда он улыбался, девицы в радиусе трех метров от него падали в обморок. Словом, человек этот по здешним меркам был красив, как бог – и, наверное, зарабатывал он немало, так как сам являлся живой ходячей рекламой своему мастерству. Однако, одет он был в рубище, и на веревке, что заменяла ему пояс, болтались какие-то жалкие мутные стеклянные банки с заплесневелыми мазями внутри – думается мне, что он был изрядным плутом, нарочно прикидываясь нищим а меж тем, под коричневым балахоном у него наверняка поддета куртка, добротная и даже подбитая мехом, а в кармане был припрятан мешочек со звонкими монетами. В левом ухе у него красовалось старинное эшебское украшение – серьга из черненого серебра и прозрачной капелькой маленького камешка, сверкающего всеми цветами радуги – ого! И ест он не только сухой хлеб с засохшим сыром – в его плутоватых глазах я прочел, что странствующий врач о-очень любит свининку, и от барашка, запеченного на углях в остром соусе, он не откажется… Зачем он увязался за этим никчемным созданием? – спрашивали веселые глаза шарлатана. Да как же! Вся эта затея с Ариндами могла прийти только в очень глупую голову; а глупость всегда сопровождается смехом так что позабавимся от души! И шарлатан мне подмигнул.
И я рассмеялся.
Заснеженная дорога, чистая, как нетронутый лист бумаги, вела прочь из города, и я невольно оглянулся на ворота, из которых нас выпустила стража в новеньких стеганных куртках и блестящих на солнце касках, похожих на тазики. Наверное, я буду скучать по этому городу…
Дальше дорога наша протекала в полнейшем молчании.
Черный смотрел в даль, как и полагается народному герою, шарлатан, кажется, слегка задремал в седле – конек его был на редкость смирным и смышленым животным, и шел осторожно, тщательно выбирая куда ступить, чтобы лишний раз не встряхнуть хозяина. Краб с его беспокойными бегающими глазками тоже вперил взгляд в светлую даль, а самозванец…
Интересно, а на что польстился самозванец? Что ему нужно в замке этой ведьмы, или кто она там такая?
Черный велел мне бдеть – вот я сейчас и начну!
Из своей сумы, притороченной к седлу, я добыл Книгу Легенд о Мирных Королевствах – моего вечного спутника, – и с принялся искать хоть какое-либо упоминание о том месте, куда мы направлялись.
Информации оказалось много, но в основном это напоминало страшные сказки, которые рассказывают подвыпившие люди в трактирах, где собирается всякий сброд – и верят в это лишь серые необразованные люди. Таково мое личное мнение.
Вот что я там прочел: «Вечная ведьма Аринда, Древняя, как сам мир, всегда и вечно живущая, повелительница Дома в Темном Ущелье (какое потасканное название, хоть бы пооригинальнее что придумали!). Дом тот строили неизвестные мастера сотни лет; он вырублен из монолита скалы, и ведут в него три тысячи ступеней…»
Внизу располагалась картинка, красочно изображающая этот самый дом. Нарисованная самыми мрачными тонами, она была выписано с поразительным тщанием, а сам дом напоминал заброшенный город, погребенный под вековой пылью. Ступени, отчасти разрушенные, были похожи на мост через пропасть; их украшали статуи – жуткие и гадкие, если таковые существовали на самом деле, нечто среднее между монстром и освежеванным человеком. Над входом в город-дом, на каменной арке, порядком истертое временем, виднелось вырубленное из камня лицо. Над самим городом, довершая мрачную картину, носились стаи ворон или какой-то иной нечисти – с этим художник точно не определился.
От одного вида этого замечательного места у меня мурашки пошли по спине. Я передернул плечами и еще раз глянул на самозванца. Хотелось сохранить в память как можно точнее образ этого извращенца, желающего жить на кладбище.
Продолжив читать, я узнал об этом замечательном месте еще больше интересного.
«Ведьме прислуживали сплошь демоны Иги, пожиратели трупов (еще одна красочная картинка, изображающая двоих редкостных негодяев жуткой звероподобной наружности, тащащих в ночи свежевыкопанного мертвеца в саване). Они патрулировали ночью покинутый город, освещая его своими красными глазами, и горе тому, кто забредал в то место нечаянно!» – а, то есть , они и живыми не брезговали…
Касаемо самого дома Аринды тоже много чего написано было – в том числе, и про вожделенные сокровища. Да, мол, есть там много дорогих вещей, и золото там валяется на улицах, кинутое кем-то когда-то в страшной спешке. Интересно, куда так можно было спешить?
«И вот те, кто там побывал и чудом остался жив, рассказывают, что золотом там усыпаны все улицы – под слоем пыли лежат монеты, иногда – колье, какие-то обломки – сплошь из золота! Хлам, каковой можно встретить в кузне, например, или у мастера, вытачивающего ключи, связки гремящего старого металла – только золотой! Сплошь драконье зеленое золото, много… Это, пожалуй, единственное место на земле, где о драконах не слышали уж тысячу лет – а золото там было!»
И у путников сносило крышу.
«Подняв с пыльной дороги одну блеснувшую монету, человек находил еще и еще. Потянув за конец спутанной проволоки, он поднимал гремящие стопки широких колец, нанизанных на неё, сделанные когда-то неизвестно для каких целей… золотой мусор! Изломанные старые вещи, применения которым нет – и человек охмелевал, и начинал ворошить вековой тлен, поднимая все больше и больше… старые обломки ключей, посуда – человек набивал этим карманы, забыв о всякой осторожности, и ночь и страшные стражи настигали его…»
Дальше описывались ужасы погони, и то, как человек кидал золото на дорогу, откупаясь от преследователей, и как он потом летел по лестнице, пересчитывая ступени задом…
Очень, очень поучительно!
Только какого ж черта все эти горе-путешественники искали в той стороне?
Ответ на этот вопрос книга давала весьма расплывчатый.
Во-первых, разумеется, золото.
Во-вторых – это непосредственно сами сокровища Аринды, которые она охраняла, потому как золото для неё ценности не представляло, коли свободно валялось на дорогах, и никто его не убирал – ага! За золото-то как раз никого и не убили. Просто напугали и из города выгнали. Кое-кто даже приносил оттуда то, что чудом зацепилось в кармане, когда преследуемый начинал «откупаться» от слуг Аринды.
Но вот святая святых охранялась куда тщательнее и всякий, посягнувший на неё, жестоко карался – а потому, как гласила книга, тех, кто вернулся из сердца города, было всего трое.
Это были самые отчаянные люди!
«Один, старый вор, забрался дальше всех и подробно описал все, что там увидел. Он решил выкрасть то, чем так дорожила Аринда, и явился под покровом ночи ко входу в город. (Уже достаточно мужественный поступок, не так ли?) Он ожидал восхода солнца, чтобы у него в распоряжении был целый день на поиски сокровищ. Лежа у самого входа в город, спрятавшись под своим серым плащом, похожий на серый валун, он видел, как снуют туда-сюда по пыльным улицам слуги Аринды, освещая все красными глазами.
