- Дом, говоришь? – задумчиво произнес Черный, встряхнув мальчишку за шиворот. – И непременно у Аринды отнять? Это можно; но ты, засранец, с нами поедешь. Пшел, – он кинул просителя к дверям и разве что пинка ему не вставил. Солдаты подхватили просителя и вытолкали его взашей. Слуга-краб, не охваченный нашим вниманием, просочился в двери без посторонней помощи, все так же боком.
Алкиност все не успокаивался; более того – теперь он злился еще больше, и уже – на Черного.
- Что за напасть?! – заорал он, как только за просителем закрыли двери. – Отчего ты, Зед, так тщеславен?! Да что с тобою? Неужели ради однодневной славы стоит соваться в ад?! Ибо даже Драконы обходят то место стороной! Ты ишак, Зед, упрямый и глупый! Небо щедро оделило тебя храбростью, но, видит Небесный Отец, взамен оно отняло у тебя разум!!!!
Черный на ответил, упрямо сопя.
Вечер был испорчен бесповоротно.
И Черный впал в немилость у Дракона.
****************************
С утра конюхи нам заседлали дареных лошадей – странно, что Драконы не велели отобрать их у нас, засранцев неблагодарных, – и Черный, насвистывая песенку, мастерски проверял подпруги и всяческую прочую лошадиную упряжь… Лицо его было безмятежным, совершенно безмятежным, и не похоже было, чтобы он был сильно огорчен этим фактом – а ведь раньше даже дрожание уса повелителя приводило его в уныние!
Так я ему и сказал, задав после вопрос – а какого черта?!
- То есть, я понимаю, что ты хочешь быть рыцарем без страха и упрека, – сказал я, – но разве нужно ссориться с Драконом ради какой-то славы?! Я… я ничего не понимаю…
- В этом-то все дело, друг мой! – весело ответил Черный, вскочив на своего скакуна. – Нам непременно нужно поехать туда, куда зовет нас этот загадочный молодой человек, и это тайна поинтереснее старых замков беглого короля. Этот молодой человек, – Черный склонился ко мне, так, чтобы не услышал никто иной, если б таковые тут оказались, – наш с тобой соотечественник.
- Да ты что!
Я был ошеломлен, пригвозжен к месту этой новостью.
- Самозванец?! – осторожно произнес я. Черный, оглядываясь по сторонам, лишь кивнул. – Но как ты узнал?!
- Он замешкался на входе, хотя потом влетел так скоро, словно за ним была погоня, – а отчего? Оттого, что включал пояс – или проверял, включил ли его, – ответил Черный. – Я очень хорошо это видел. Я оттого и не дал Алкиносту укусить его – он либо поломал бы зубы, либо… этот умелец прорубил бы себе путь наружу из Алкиностова брюха мечом. Когда я ухватил его за одежду, я почувствовал легкую вибрацию поля.
- Таааак! – протянул я, и сердце мое ёкнуло. – Вот интересно – а он, этот самозванец, знает, что мы…э-э… его земляки? Или не знает? Вот в чем вопрос!
Черный задумался, прищурившись и склонив голову к плечу.
- Думаю, не только знает, – ответил он, – но и пришел к нам нарочно… ему что-то нужно именно от нас. Вопрос – что? В замке Аринды, или как там её, я буду размахивать мечом, а ты хорошенько следи за этим умником, хорошенько! И за этим спутником его – что еще за красавец? Случайный наемник или сообщник? Так или иначе, а свои пояса тоже стоит активизировать. На тот случай, если он решит от нас избавиться…
Словом, все вопросы у меня мгновенно отпали, и мы вместе, бок о бок, выехали из резиденции Давра.
На Черном был простой походный костюм, украшенный серебряной тесьмой и вышивкой, я нацепил светло-серый бархат. Кроме всего этого слуги подали нам еще и плащи с шапками – сказали, что прохладно для прогулки налегке. Правда, при этом мы нацепили все наши причиндалы – и пояса, и перстни, и колье, а Черный еще и умыкнул из парадного зала праздничные ножны для своей Айясы. Странно, но мне казалось, что он нарочно выбирает вещи дорогие и особо ценные, как для большого путешествия.
Вроде как собиралась наступать зима, и даже снежок немного припорошил улицы и дома, нарисовав приятную пряничную картинку – как в праздник. Первый снег всегда чист; его еще не успели затоптать и заплевать, думал я – странные мысли крутились в моей голове, словно не о чем. Словно не знали, по какому пути бежать дальше.
Строго говоря, мы выехали просто на прогулку, коих в нашей принцевой жизни должно было свершаться по десять штук на дню, и если б этого самозваного принца не оказалось на нашем пути, мы могли бы с чистой душой и спокойной совестью сделать круг почета по загаженным улицам города и вернуться в замок Давра, пить зеленый чай и коротать дневную пору на прохладной террасе…
Но самозванец был тут как тут. Он, его давешний спутник и еще некто, закутанный в жалкий балахон странствующего врача – а проще говоря, шарлатан, коих болталось по обнищавшему кненту немало, – стояли на обочине улицы, по которой мы с помпой проезжали. Поджидали.
А он серьезный парень, этот мошенник!
Народ радовался; вчера видимо, немало было прирезано дареных овечек и петухов, и рожи на улицах, такие бледные вчера, нынче казались круглее и краснее, а щеки залоснились. Может, от жирной наваристой похлебки, а может, от доброго винца, которого вчера тоже было выпито немало. А когда Черный, увидев самозванца, мотнул головой – мол, давай, поехали! – то народ и вовсе возликовал, ибо это жест показался им наивысшим проявлением демократии, а сам факт такого редкостного качества в принце, как «мужик сказал – мужик сделал», и вовсе привел зрителей в экстаз! Этак можно всякий раз вваливаться во дворец и клянчить для себя всяческий благ, думалось некоторым. Ох, не к добру Черный согласился на претензии нашего соотечественника – а кстати, он хорошо маскируется! Я вот до сих пор не заметил ни единой черты, которая бы выдала в нем самозванца!
Может, Черный ошибся?
Я еще раз пригляделся к самозванцу – не, вроде, настоящий. Даже грязь под ногтями есть. Одежда его, вчера показавшаяся мне весьма добротной, при дневном освещении оказалась весьма поношенной и чистой лишь относительно – много чище, например, чем у тех же крестьян, но много грязнее моей.
Не к чему подкопаться! Самозванец, судя по всему, был агентом весьма высокого ранга – если он действительно им был. Во-первых, его речь – нас с Черным сразу выделяли их толпы аборигенов, и до сих пор наш говор привлекает внимание, и люди гадают, из каких дальних стран мы прибыли – а может, мы и вправду потомки регейцев?!
Самозванец говорил чисто, с характерными для этой местности особенностями и оборотами речи.
Во-вторых – он даже походил на местных.
Что-то этакое было в нем особенное, местное. Не национальность – хотя это тоже; ну, он словно был кровь от крови и плоть от плоти этой земли. Он словно всю жизнь жил тут, впитывая обычаи и привычки. Увидел паука – скрестил пальцы, делая отрицающий беду знак. Услышал птичью трель – вон, сидит бормочет торопливо просьбу богам, чтоб послали удачи.
Я сам когда-то бормотал «божья коровка, полети на небко, принеси мне хлебка…», глядя на яркие глянцевые крылышки букашки, ползающей по моему пальцу.
Таким вещам невозможно научиться…
Я поморщился недовольно; вечно этот Черный все усложняет! Отчего не выяснил все сразу?! Зачем заигрывать с самозванцем, зачем соглашаться на его шантаж – я невольно поймал себя на том, что начал мыслить как человек, рожденный в этом мире, и мысли мои были прежестокие!
Покосившись на самозванца, я с недоброй усмешкой рисовал его себе где-нибудь в темном подземелье, за толстой решеткой… Это верно, мы не могли б отрубить ему голову или причинить какой-либо иной вред, но Черный вполне мог посадить его в темницу, и еды ему не давать, хе-хе… потом, за миску бобов, он сам бы снял свой пояс и все прочие защиты, если у него таковых оказалось бы много.
Я еще раз покосился на самозванца. Жаль, что сейчас не лето. Тогда, под предлогом искупаться, мы бы принудили его раздеться на берегу реки, и стащить тогда его пояс было бы делом техники. Даже если б эти двое остались его сторожить – не думаю, что они надолго составили бы конкуренцию Черному… гм! Одни проблемы!
